Страшно действительно не было. Покой и безмятежность. Безмятежность… сеть wi-fi с паролем «свет Эйо». Всё-то у него со смыслом.
Я широко распахнула глаза, вглядываясь в пустоту, но не от страха. Просто окружавшее нас безмолвие было ещё полнее, чем темнота: не опасным и не отторгающим, но абсолютным и шокирующим.
Удивительно отчётливо слышались дыхание и сердцебиение Дрея, но эти звуки, казалось, жили отдельно от пространства и уходили только внутрь меня. Словно у меня был медицинский стетоскоп, как у доктора с какой-нибудь старой книжной иллюстрации. Я в итоге зазвучала в унисон и стало немножко легче.
Дрея ярко и равномерно освещал фонарь, но смотрелся он в этом свете вырезанной откуда-то и вклеенной на чёрный фон картинкой: он не распространял это сияние вовне, а свет не давал на нём теней.
Всё верно, вырезанные картинки. Из другого мира. Просто — из мира. А здесь Безмирье.
Время тоже не понималось и сколько он меня нёс, я не соображала. Минуту или сутки. Нет, точно не минуту, потому что постепенно дыхание Дрея сбилось и моё вместе с ним. Именно постепенно и я чувствовала из-за собственного ритма, что это не от усталости, а от отчаяния.
Наконец он вовсе остановился.
— Элис! Подумай о близких, которые ушли.
— Умерли?
— Они ушли сюда. Подумай о ком-нибудь, кого знала и любила. И кто ушёл.
— Папа?
— Да, ты ведь его любила…
— Очень.
— Постарайся захотеть увидеть.
— Не могу, — честно призналась я, — он ведь умер. А я… не хочу пока умирать.
— Он не умер, а ушёл сюда, — упорствовал Дрей. — Пока просто поверь. Зора проводит под Древом много времени с мужем и детьми, это помогает ей спокойно оставаться с нами. Как думаешь — помогало бы, если было бы страшно? Я тоже прихожу к матери.
— Она умерла? — мне почему-то стало очень жаль. — Я не знала…
— Ушла, — Дрей вздохнул и поцеловал меня в лоб. — Ещё немного, и ты поймёшь разницу. Помоги найти твоё Древо, позови отца!
Я закрыла глаза и разрешила себе вспоминать. Сразу всё, что боялась ворошить даже когда отец был ещё жив, но уже безнадёжно болен. Лодки и тихие обеды после пленэров на реке Уай. Безумные путешествия по Китаю, Индии. И в Мексику в детстве. Детство… Потрёпанный томик с Каштанкой на обложке и отцовская голова на соседней подушке. Папа!..
— Нашли! Всё, Эйо, теперь ты, — жарко и с явным облегчением выдохнул Дрей мне в волосы.
Мы снова тронулись с места, но скоро движение прекратилось. В прикрытые глаза попал свет — мощный поток и точно не лампа Эйо. Мелькнул и сразу исчез.
Дрей развернул меня вертикально и потихоньку спустил на ноги. Поставил на свои ботинки, не отпуская и крепко прижимая. Я что, босая? Да, он ведь несёт меня с самой больничной койки.
— Не урони светильник! И осторожно ставь ногу рядом. Сначала только одну и с закрытыми глазами.
Я послушно потянулась мыском между его ботинок. Встала. Но тут же пришла мысль — почему с закрытыми глазами? Параллельно и совершенно непроизвольно взгляд направился вниз: ступня ни на что не опиралась, только на черноту и пустоту. Она тут же начала проваливаться и меня перекосило. Но совсем чуть-чуть, потому что Дрей резко стиснул в объятиях ещё сильнее: не дал рухнуть или выпустить из рук лампу.
— Зря ты посмотрела, Элис. Рано! — констатировал Валь. Ну да… Кажется, зря. — Теперь просто пойми: внизу есть опора. Любая, какая нужна и удобна. Слышишь? Хочешь — трава, ковёр. Но лучше что-то очень надёжное и твёрдое на первый раз: мощёная дорожка, бетон. Попробуешь?
Главное вовсе не это, сообразила вдруг я. Главное — сам-то он ходит и стоит! Но я не знаю на чём и не уловила это по мимолётному ощущению перед тем, как провалилась. Мне нужно своё…
Вспомнился почему-то пол на первом этаже в шропширском доме Айрин. О, сколько раз я наворачивалась на нём в детстве! Скользко, но очень твёрдо. И надёжно. Я сосредоточилась, шагнула вниз ещё раз и сразу почувствовала ногой прохладный мрамор. Хорошо… Босиком как раз на таком совсем не скользко. А смотреть действительно не обязательно. Ну кто смотрит в пол?
— Да, всё правильно, давай вторую! — подбодрил Дрей. — Я тебя держу!
Не хочу вторую… Больно везде, а он ведь тогда отпустит!
Страха упасть или зашататься уже не было: невидимый пол казался совершенно реальным. Просто я понимала, что одной мне будет холодно и… ещё больнее. И с содроганием вспоминала, как было плохо, когда он уходил за врачом и отказом от госпитализации. И ещё раньше, вовсе без него.
Но наверное надо. Нет, даже не так… Точно надо!
Я решительно спустилась на бабушкин пол со второго ботинка и повисла на руках Дрея, просунутых мне под мышки. Поболталась на них пару секунд и выпрямилась, принимая всю вновь нахлынувшую боль.
Он не отпустил меня…
Качнулся немного назад, убедился, что не падаю без поддержки, кивнул… и притянул назад. Волшебные, живительные губы!.. Хочу вечно так стоять!
— Нельзя, — раздался вдруг голос Эйо, — нужно теперь идти. Тебя ждут отец и Немира.
— Кто?
— Узнаешь, идём!
— Куда?
Дрей отвернул меня от себя и обнял за плечи со спины. Где Эйо и кто из них сказал последнюю фразу?!
— Видишь?
Впереди висело нечто вроде мыльного пузыря, светящегося изнутри. И он, в отличие от наших фонарей, распространял своё сияние в пустоту, потому что был окружён постепенно растворяющимся ореолом лучей и не смотрелся вырезанной картинкой.
— Мне нужен этот шарик? — просипела я.
— Да.
— Я должна его взять?
— Приблизиться. Это аура Древа, оно просто отдалилось из-за меня, — стал объяснять Дрей, обдав успокаивающим теплом мой затылок. — Я сейчас пойду в обратную сторону, очень быстро. А ты к нему. Потихоньку, с Эйо. Главное идти и не выпускать светильник, Элис. Помни про светильник! И важно желать там оказаться, встретиться с папой. Тогда доберёшься быстрее.
Как же далеко эта штука, если кажется такой маленькой! Я не дойду!..
— Дойдёшь, — спокойно заверил Эйо, — Дрея не будет рядом и Древо сразу приблизится. Теперь всё страшное позади.
Дрей поцеловал меня в макушку и сперва медленно попятился, а затем ещё раз кивнул мне и уже почти бегом зашагал прочь.
Я растерянно провожала глазами его стремительно удалявшуюся фигуру с качающимся фонарём в руке. Как только он справлялся одновременно со мной и со светильником?..
А когда Дрей превратился в точку света, оглядела пустоту. Ну и где же Эйо? Почему его не видно?
— Я с самого начала рядом, — отозвался тот тихо и ласково. — Не теряй времени, для тебя и твоего здоровья оно и здесь очень реально. Иди, Элис!
Элис!.. Сердце сжалось едва ли не сильнее, чем когда Дрей так позвал в больнице. И на ты!
Мне всегда тяжело и со скрипом давался переход на ты по-русски. На английском же все всегда друг с другом на вы, вопреки распространённому мнению иностранцев.
Но от Эйо это было почему-то очень приятно. Я вдруг стала вроде бы своей.
— Всегда была своей, просто никак не хотела это принимать. И для меня, и для него — с самого начала и безоговорочно, — проворчал Эйо. — Иди! И знай: рядом есть всё, что нужно. Как пол. Потребуется на что-то опереться и передохнуть — протяни руку и придвинь стул. Он находится везде. Только представь быстро и конкретно, как бабушкин мрамор.
Ох, кажется с Эйо можно разговаривать, не открывая рта. Это сейчас бесценно! Буквально несколько слов, сказанные за всё это время, дались с большим трудом. А вот думать вроде не больно…
Я поплелась в сторону далёкой, судя по кажущемуся размеру, сферы, со свистом дыша от напряжения сквозь зубы при каждом шаге, но спросила при этом в уме:
— Кто такая Немира? Кто-то вроде главы рода?
— Нет. Просто твой далёкий предок. Очень далёкий. — ответил Эйо… вроде бы точно не вслух?
— Не вслух, — подтвердил он. — Здесь у меня реальный голос и вид. Тебе сейчас всё это совершенно не нужно. А Немира была сильной целительницей при жизни и осталась такой навеки. Помогает Семье, если что.
Навеки… Ещё одну вещь я прямо теперь чётко поняла: Эйо — это навсегда. Навеки.
— Да.
— Да… Знаешь, Эйо, я рада! Очень. Особенно, если не выкарабкаюсь и мой жизненный путь всё же завершится прямо сейчас под вашим загадочным Древом. Хорошая компания!
— Компания здесь и другая есть, но теперь уже точно не завершится, — заверил Сущий. — Дрей молодец. Невероятный молодец!
— Дрей!!! Куда он пошёл? Домой? Или в усадьбу?
— Просто отошёл, чтобы Древо не отдалялось, поди оттащи его теперь от тебя так далеко! Не уйдёт добровольно, он же забрал Нить. Всё, что касается Связи, он теперь пропускает через сердце. Зора отдала ему арависа Севаста, чтобы тебя найти. Я-то за пределами Безмирья и Пограничья не хозяйничаю.
— И что теперь с Зорой?! — перепугалась я, замедлив и без того черепаший шаг.
— Ничего нового, Связь же не пострадала, — успокоил Эйо. — Потому что ты ответила. Едва отозвалась, вслепую. Но отозвалась и если бы ты не это… сейчас я бы сопровождал сюда не тебя, а её. Уже принадлежащую Безмирью и навсегда. Ну а тебя, пожалуй, следом. И в этом Дрей тоже был на высоте — держал Нить почти полностью один, пока разыскивал тебя.
— Я отозвалась? — и сразу сама поняла и себе же ответила. — Да, выходит, что отозвалась…
— Это теперь позже, Элис. Ты пришла.
— Так скоро? — опешила я. — Не может быть!
Я толком не успела обдумать и расспросить, что конкретно Вали в очередной раз героически сделали ради Связи и, как ни крути, снова и для меня тоже. Потому что больше не видела ни шарика, ни пустоты вокруг: только безграничный световой туман прямо перед собой.
Как это случилось с такой скоростью?! Я ведь едва волоклась: мысленный диалог с Эйо немного вернул ощущение времени…
— Ты звала раньше. Отца. Древо посложнее, чем опора для ног, Элис. Оно показалось, но держалось на расстоянии, потому что Адрекс не принадлежит Роду. Кровь есть, но Древо своё он выбрал ещё в детстве, и логично, что не ваше. Только поэтому он и оставил тебя сейчас одну.
Я ещё пару раз переставила ноги и по коже пошли мурашки от облегчения, едва мерцающая дымка, плывшая навстречу, легла на неё. Боль притупилась, как от прикосновений Дрея. Я вспомнила про стул, протянула за ним руку и упала на сидение. Так вот можно и жить.
— Нет! Вставай и иди! — потребовал Сущий. — Это пока только аура Древа. Внутри уже расстояние до его Сени никак не сократится, а только аура твои травмы не поправит. Тебя сильно потрепало.
— Ладно… — согласилась я, но подняться сразу не решилась.
Здесь передвигаться явно будет легче. Только вот куда идти-то в этом сплошном тумане?
— Давай руку!
Отец!.. Этот голос я ни с каким другим не перепутаю!
Я опешила и не решалась даже ответить, не то что встать или… опереться на папу. Опереться? Что, так можно?
— Можно, лиса-Алиса! Идём!
Ох, это точно папа! А обнять тоже можно?!
Я вскочила со стула так резко, что чуть не упала от согнувшего пополам болезненного взрыва где-то в пояснице.
— Конечно!
Как-то я всё же оказалась в его объятиях… Как? Откуда? Ничего не было видно из-за слепящего тумана.
Но мой нос утыкался в тёплую любимую грудь и вдыхал папин, определённо папин запах! Жаль, что нельзя его увидеть. Видимо… как шропширский пол.
— Увидимся обязательно, под Древом нет тумана ауры. И поэтому тоже — пошли!
— Не забывай про светильник, — потребовал Эйо. — Под Сенью сможешь поставить, но сейчас неси!
Отец оторвал меня от груди и взял за руку. Прохладная и всегда сухая папина рука. Как у Дрея. Или у Дрея, как у папы?
— Он хороший человек, судя по всему, — заявил Эндрю.
И у меня не осталось сомнений, что он, как и Эйо, слышит мои мысли: про прохладную ладонь Валя я точно вслух не сказала бы!
— Я пока что совершенно не знаю, — зачем-то продолжала упрямиться я, но следом и признала: — Хотя… теперь узнаю, наверное. Такая значит судьба.
— Точно не знаешь? — деликатно уточнил папа. — Разве он уже не помогал? Разве сделал что-то плохое хоть раз? Причинил боль?
— Ничего себе, тебе, выходит, многое про меня нынешнюю известно?! Всё отсюда видите, да? — я вдруг возмутилась и сразу же удивилась, что такие вопросы про Валя вызвали возмущение и вообще имели сейчас для меня значение.
— Нет, мне не видна твоя жизнь. Но я теперь знаком с Зорой. И с Эйо.
— Даже с Зорой? — подхватила я, чтобы не отвечать про Дрея.
— Конечно, она же Связанная. И Меликова. Ей доступны оба Древа.
— Она чудесная.
— Да. И очень похожа на бабушку Айрин, правда?
— Очень! — несмотря на что-то явно непоправимое, случившееся после взрыва в спине, я даже улыбнулась.
— И на тебя похожа… Не отпускай её подольше ради порядка в собственной голове, — посоветовал Эндрю. — Она рвётся сюда, но здесь от неё ничего не уйдёт и всё успеется.
О!.. Я что-то начинаю понимать про вечную жизнь, и это что-то мне пока нравится! Эйо, Зора, папочка. Действительно, замечательная компания… Да здесь вовсе не пусто!
Папа громко и задорно рассмеялся.
— Это тоже успеется. Но точно не сейчас, лиса-Алиса. Тебе ещё жить и жить по ту сторону грани! И мы пришли.
Я вгляделась в световой морок, который впереди явно редел. Поковыляла в сторону зеленеющего просвета, по-прежнему опираясь о папу, и увидела… нашу с ним любимую поляну для пикников на реке Уай, на границе Уэльса!
Только вот… возле мостика, который мы столько раз рисовали, высился здоровенный и необъятный дуб. Которого быть не должно.
— Это место может выглядеть как угодно. Как захочешь.
— И я, получается, могу видеть то, что захотел ты?
— Да, иначе мы все обитали бы здесь в одиночестве в компании Сущих. Это было бы печально и скучно.
— Папа, мне всё меньше хочется выздоравливать и уходить! — хмыкнула я, как всегда легко заразившись его весельем и лёгкостью.
— Глупости, это подождёт, — возразил отец. — Хоть вечность. Но речь не о вечности, а о миге по сравнению с ней — человеческой жизни. Которая во многом определит здешнюю. Поэтому живи хорошо, умом и сердцем!
Я опустила голову на папино плечо, отдыхая, и ещё раз посмотрела на незнакомый дуб в таком привычном месте. Под ним появилась красивая женщина в простом белоснежном платье. Совершенно реальная.
Мелькнула мысль, что и отца теперь видно. Можно заглянуть в любимые глаза, улыбнуться!
Я оторвалась от него и снова опешила: папа вовсе не был таким реальным, как женщина под деревом. Он был… почти реальным и даже немножко цветным, но словно состоящим из очень плотного, густого света, вроде ауры Древа. Был… голограммой что ли!
— Это потому, что я был оторван от Древа при жизни. Немира тоже выглядит так, но может стать немного привычнее для человека. Я не могу, — объяснил Эндрю. — Элис! Маме желательно этого избежать. Таким, как мы не очень правильно умирать телесно, оторванными от Древа. Надо приходить сюда от грани жизни.
— Я должна привезти Айрин в Россию и всё ей рассказать?
— Обсудим это позже, когда тебе не будет больно. Иди к Немире!
Женщина под дубом протянула ко мне руки. А пока я шла, она устроилась на траве у дерева и прислонилась к стволу. Молодая. А папа такой, каким умер. Значит, она умерла совсем юной?
— Ушла. Я расскажу потом, если захочешь, но теперь это совершенно не важно, — прозвенел изумительной красоты голос совсем рядом: ближе, чем должен на таком расстоянии.
И с этим голосом и внешностью она была целительницей, а не оперной примой?! Отцовский-то голос тоже такой, как при жизни!
— В те времена даже слова такого не знали. Но я много раз бывала в опере уже здесь, в Безмирье.
Здесь?! В опере?..
Постепенно я всё больше убеждалась, что вовсе не хочу отсюда уходить! Чего я там забыла-то тогда, в жизни?! Чего нет здесь, в вечности?
— Живущих близких, — подсказал чудесный голос. — Новых чувств и отношений.
Точно…
Я на миг замерла и сглотнула.
Живущих. Близких, да пусть и далёких! Айрин. Хотя её-то, к сожалению, ненадолго из-за возраста. Зато я теперь спокойно отпущу её. Она для меня не умрёт, а уйдёт сюда. И её отпущу, и Зору… Как здорово!
Но и в целом про жизнь теперь стало яснее.
Вообще всей семьи будет не хватать, даже всех тётушек и кузенов. И друзей, университетских учителей, оставшихся наставниками в профессии. Приятелей по работе.
Ох, а ещё — Тины, виртуальной подруги из Сети, с которой мы друг другу изливали душу уже годами, поначалу пользуясь тем, что лично не знакомы и отсутствием в этой связи зажимов, секретов и масок. А потом уже по сформировавшейся почти наркотической привычке. Как же я без Тины?!
Хотя, последний пример как раз мимо. Я вдруг поняла, что давно не писала Тине, потому что в моей голове весь последний месяц когда угодно копался Эйо. А теперь к нему добавится весь мой род… Уже очевидно, что я скоро приду сюда ещё раз: будет тянуть.
Нет, не мимо! Надо рассказать подруге про Дрея! Ведь именно из-за Эйо я и думать-то про него толком не решаюсь…
Дрей! Я остановилась возле Немиры и вздохнула.
Пора было признаться себе в том, что он вот точно держит меня в жизни. И скрывать это здесь на самом деле бесполезно, даже если Эйо не ушёл и слышит. Всё равно они узнают. И пусть… Кажется, в обмен на свои прозрачные для них мысли я немало обрету в Безмирье.
Но подробно, пожалуйста, не надо! Не лезьте пока что в мою голову за этим, дайте разобраться самой!
Дрей… Я почувствовала, что теперь точно сделала свой выбор. И будь что будет.
— Правильный выбор! Иди ко мне, я знаю много песен, — прозвучало в ответ.