— Боже, я даже племянников твоих по фотографиям помню! И Пип… А бабушка?.. Это ведь Зора!
— Конечно.
За окном посветлело, первые же солнечные лучи смешались с тем белым сиянием, что освещало нас ночью, и постепенно растворили его. А я всё ещё молчала и перекладывала в уме с полочки на полочку: что понимает про меня Дрей, что знаю о нём я. Но уже изредка выдавала некоторые мысли и выводы прямо вслух.
Особенно сильное впечатление на меня произвело именно то, что я-то сама тоже, оказывается, о нём многое знаю!.. А ещё то, насколько вообще весь этот пазл… сходится.
Дрей по-прежнему сидел у моих ног, только теперь прислонился спиной к креслу и откинул голову на сидение рядом со мной, прикрыв глаза. С расслабленными чертами и разметавшимися по краю моего платья кудрями он был не просто красивым, а каким-то… совсем невозможным. Я давно уже запустила в его волосы пальцы. Потому что… пока не сделала этого, от желания их трогать и гладить физически ломило и выкручивало суставы.
— Как же вышло, что Эйо не знал? — я всё продолжала думать и прикинула с новой стороны. — Моя голова, например, для него словно решето!
— Моя тоже. Но как-то… Сперва в усадьбе не было интернета, только специальные кафе в городе. А когда я возвращался, старался о тебе не думать, ты слишком волновала и выбивала из колеи. Потом я сообразил, что Сущий поэтому и не слышит. И обрадовался. К тому моменту это было уже очень личное. И я просто решил без задней мысли, что хорошо наверное, что это только… моё. Но в общих чертах Эйо знал, что я общаюсь с тобой где-то в Сети.
— Да, и даже мне говорил, что ты подписан на мои соцсети, рассеянно кивнула я, глядя в окно. — Мне бы тогда и сообразить, что они у меня вообще-то все закрытые, а никаких незнакомых мужчин я бы туда не добавила!
— Это точно, — Дрей улыбнулся, открыл глаза и поднялся с ковра. — К тебе и после знакомства-то… на кривой козе не подъедешь. Пора в Ярославль, Элис. Теперь вроде незачем тянуть, правда? Я сварю кофе и переоденусь. Нужно сперва забрать машину от больницы.
— Почему в Ярославль? — не поняла я.
— Ну я-то местный парень по документам, а вот ты — иностранная гражданка. С такой нельзя просто до ближайшего ЗАГСа прогуляться, нужен специальный, — снова улыбнулся Дрей, и я сообразила: он сильно волновался и боялся этого ночного разговора. А теперь и во взгляде, и в голосе читалось облегчение. — Я узнавал, прежде чем заключать договор у нотариуса, следует подать заявление о регистрации брака.
— В смысле… что, прямо сегодня регистрация?
— Нет, через месяц. И потом ещё в посольстве нужно подтверждать, причём там какие-то такие тонкости, что лучше бы в Лондоне, — чуть нахмурился Дрей. Не хочет… ждать? Сердце зашлось от этой догадки. — А сегодня только заявление. И нотариус.
Месяц… и какие-то ещё проволочки. Мне стало по-детски обидно, словно я считала дни до Рождества, и их оставалось ещё порядочно.
А потом же ещё что-то. Венчание, Безмирье… Как долго!
Дрей пошёл к двери.
Наверное, кофе варить. Ему ещё за рулём до Ярославля и обратно, а он не спал. Или спал? В Талафе-то был бы только вечер…
Кофе?!! Я вскочила и побежала догонять.
— Дрей! — окликнула я в коридоре. — Ступай переодеваться, кофе я сама сварю.
— Не стоит, Элис, — он остановился, оглянулся и помотал головой, возвращаясь к библиотеке. — Ты бы лучше подремала, пока я вернусь с машиной. Плохо, что мы день и ночь перепутали. Надо будет договориться с Эйо и синхронизировать для себя время в мирах. Он поворчит, но поможет.
— Стоит! — в голове был только кофе, остальное я пропустила и потупилась, решив честно признаться. — Я всё время так хотела сварить, Дрей… Просто ужасно хотела! И очень злилась, что ты никогда не просил.
— Али-и-са Андре-е-евна, где ваши манеры? — протянул Дрей в ответ строго, но явно в шутку. — Разве гости просят кофе? Им предлагают! Я всё расскажу Айрин. И Зоре! Они вас за такое посадят… прописи выводить. До скончания веков!
— Да, или в угол на горох поставят, — от души рассмеялась я. — Зора знает от Эйо, как раз за кофе она мне уже выговаривала.
Веселье вдруг сползло с моего лица из-за накрывшей с головой волны нежности. Насколько же он… свой! И жизнь его, и Семья, и даже… это вот моё шёлковое платье.
Права ведь ты была, Элис, подозревая, что нет для тебя во всём мире человека, которому ты нужна со всеми своими тараканами в голове. Колючая девушка с большим приветом и глупыми старомодными ценностями. Воспитанная помешанной на аристократизме суровой бабкой и сумасшедшим богемным отцом… На русской литературе.
И вот он — стоит прямо перед тобой. И не было его, действительно, во всём мире. И быть не могло, потому что он жил в параллельном. Такой свой, понятный вдруг и… любимый.
Сердце ушло в пятки, а из лёгких изчез воздух. Догадывается ли он, что любимый, если я сама только что вот и сообразила до конца?
За ответом я заглянула Дрею в глаза. Чёрные…
— Никогда не видел, как ты смеёшься.
Хрипит…
— Как ты это делаешь? — прошептала я. — Зрачки… Совсем чёрные глаза.
Дрей чуть нахмурился и смутился, но взгляда не отвёл.
— Это Дар. Немножко выходит иногда из-под контроля в твоём присутствии.
— И… как с этим лучше всего справляться? — намекнула я, моментально догадавшись, как.
— По-разному можно, — он улыбнулся прямо этими чёрными глазами. — Например… вот так.
Сперва я ничего не поняла. А потом заметила, что на меня летят редкие снежинки. Самые настоящие, пушистые и прохладные! Поджилки затряслись и я прислонилась к стене.
— Или так, — после паузы добавил Дрей окончательно севшим голосом, шагнул ко мне и поцеловал.
Совсем лёгкий, ласковый поцелуй. Не предполагающий никакого продолжения.
— Но если сейчас не остановлюсь, Элис, — выдохнул он тепло и влажно мне прямо в губы, — второй способ приведёт к тому, что я не смогу придерживаться наших договорённостей.
Дрей вложил мне в руку телефон, поцеловал ещё в нос и быстро ушёл по коридору в холл.
Я постояла немного и побрела в кухню, шатаясь на ватных ногах. Варить кофе и звонить бабушке. Снежинки ещё какое-то время падали на мои ресницы и щёки, а я таяла вместе с ними.
Едва кофейный аромат разнёсся по кухне, давно сбившееся дыхание наконец успокоилось. Я перестала совсем уж растекаться лужей от каждой собственной мысли, нашла в телефоне Дрея последний номер и нажала вызов.
— Как ты, любовь моя? Я что-то уже несколько дней тебя не набирала…
— Давай сразу дальше, Элис! У тебя там итальянские страсти с этим бархатным баритоном, но они теперь улеглись, поскольку звонишь ты с его номера. Свой телефон потеряла где-то вместе с головой?
— Айрин, — осторожно начала я «дальше», — тебе врачи в последнее время не запрещали волноваться?
— И не надейся, дорогая. Говори, как есть! Кто он?
— Дрей… — я осеклась, чтобы поправиться, — Андрей Валь.
— Да, он представился вчера. Русский… Стало быть, голову ты не просто потеряла, а ещё и очень быстро. Плохо, — припечатала бабуля. — И что за странное сокращение имени, которым ты проговорилась? Он наркобарон или модный поэт?
— Нет, Ирина Петровна, — торопливо заверила я. — Его просто… так в семье называют. Я потом объясню. И ты зря всё это, я знаю его… не первый день.
Я нахмурилась, доставая чашки, потому что поняла, что совсем жую слова и запинаюсь!
— Что, уже и в семью вхожа? — протянула Айрин с иронией. — Утешает, с одной стороны, но с другой… это уже не просто быстро, это молниеносно, Элис!
Я набрала воздуха. С бабулей ходить вокруг да около бесполезно.
— Молниеносно другое, Айрин. Я за него замуж выхожу. Сегодня подаём заявление о регистрации брака.
О, в ответ я ожидала всякого! Вплоть до немедленной психиатрической помощи, отправленной прямо её частным самолётом. Но точно не то, что услышала!
— Валь… Почему меня уже сутки это мучает? — стала рассуждать бабуля, к моему удивлению, никак не отреагировав на новость о моём грядущем скоропалительном браке. — Буквально не даёт покоя!
— Фамилия редкая, — выпалила я. — Видимо, слышала где-то и запомнила.
— Нет, Алиса, ты юлишь, — спокойно констатировала Ирина Петровна. — Если бы так — с чего бы мне беспокоиться? Нигде я не слышала, вот в чём петрушка. Зато, кажется, видела. В дневниках Анны Меликовой, которые читала в детстве, как очень странные сказки.
— Что, есть дневники?! — тут же вырвалось у меня.
— Есть. И поэтому — привези, будь любезна, своего Андрея знакомиться. Раньше, чем сама станешь носить эту фамилию! Подозреваю, тут всё сложнее и серьёзнее, чем внезапная влюблённость. Так ведь, Элис?
— О, обязательно привезу, Айрин! — с облегчением пообещала я, нахально проигнорировав вопрос.
Папа ведь говорил, что ей нужно рассказать, а она, оказывается, даже и знает что-то, пусть и под видом семейных легенд. Кажется, всё отлично складывается.
— Когда?
— Как я могу ответить сейчас? — отговорилась я. — Ты ведь не меня одну хочешь видеть.
— Допустим. Но реши это с ним, пожалуйста, в самое ближайшее время. До скорой связи, Элис!
Сказав и узнав всё, что собиралась, Ирина Петровна по привычке дала отбой, не дожидаясь ответа.
***
После кофе и разговора с бабулей на ум пришли две вещи.
Во-первых, с учётом разницы во времени, я разбудила Айрин в пять утра… Но она действительно волновалась, кажется была не против и даже не удивилась. Во-вторых, хотя у нас здесь и было всего семь, одного только кофе точно мало. Мы не обедали, не ужинали, а теперь ещё и в поездку собрались.
На всякий случай заглянув в столовую, я обрадовалась и растрогалась, убедившись… что никакой еды и сервировки там нет в помине, после чего побежала проверять припасы и готовить. Эйо и в самом деле оставил нас на всю ночь наедине!
Зато он ждал на крыльце, куда я после завтрака вышла с Дреем, чтобы проводить его до ворот… откровенно говоря, рассчитывая хотя бы на целомудренный прощальный поцелуй и краснея от этого желания.
— Сердитая? — участливо поинтересовался Эйо.
Я засмеялась и отрицательно покачала головой.
— Что, вовсе не злилась? — притворно изумился Сущий.
— Ни минуты, — признала я, покосившись на Дрея.
— Ты тоже умница! Но это я всегда знал, — похвалил Эйо. — А куда это вы собрались, Дрей, раньше свидания со мной? Я же с вами условился!
— Хочу покончить с договором, а прежде этого нужно в Ярославль, в ЗАГС, — деловито объяснился Дрей. — Мы вернёмся к полудню или чуть позже, а дальше надо бы время суток с Талафом хотя бы примерно синхронизировать. Тогда бы и встретились.
Сущий спустился со ступеней и объявил, нетерпеливо поманив нас в сторону веранды и яблонь:
— План логичный и простой, но я не согласен! Вы вон в своём Ярославле сейчас опять в какую-нибудь аварию попадёте и для Эйо настанет персональная вечная мука, что его любимцы без рун в Безмирье ушли. А всех дел на пару минут. Идёмте! — потребовал он.
Дрей обернулся на меня и, глядя в глаза, стал вдруг… расстёгивать воротник.
Утро… двор… Эйо… Но я сглотнула и загорелась от собственной совершенно неприличной реакции на этот жест — живот внизу скрутило.
Из-под рубашки он вытянул шнур, дёрнул его и протянул мне что-то на ладони. Кольцо! С огромным, бесцветным и прозрачным, как слеза, камнем, в котором мерцали частички, очень напоминающие давешнее ночное сияние в библиотеке, а ещё — свет в лампах Эйо.
— Я у лабиринта хотел, но ты убежала. Позволишь?
Я робко кивнула и через пару секунд уже рассматривала перстень поближе на собственном пальце. Впору. Оправа простая, но тоже очень красивая… Матовое золото, словно бархатное. И волнительно горячее после кожи Дрея.
— Оно чудесное! — прошептала я. — Металл, кажется, старый. Значит… семейное?
— Нет, Элис. У нас так не принято. Жёны магов уносят свои кольца в вечность. Потому что эти кристаллы принадлежат Безмирью, — ответил Дрей, не сводя с меня глаз. А я вот… не могла понять, что меня сейчас завораживает больше: его расширяющиеся зрачки, затапливающие тёплые янтарные радужки, или волшебный свет камня. И смотрела то на него, то на кольцо. — Я сам его там вырастил, а оправляли в Талафе в олисово золото, оно… вот такое. Я потом расскажу и покажу.
— Я уже знаю, мне Эйо разъяснил, кто такие олисы, — улыбнулась я: теперь было совсем не страшно признаться, что кое-что в сиатской зоологии меня не на шутку заинтересовало.
— Мне тоже есть, что добавить, — заверил Дрей. — И даже показать. Пип ведь не собака, Элис. Ты опять же сама так решила, как и с никнеймом. Оправа как раз из его даров. Я тебя с ним познакомлю и… и ещё кое-что есть. Это всё можно после Ярославля.
— Пип — олис?! — округлила я глаза.
Дрей кивнул и снова взял меня за руку.
— Главное в этом камне то, что тебя теперь наш Сущий будет лучше слышать. Даже когда ты далеко. Если что-то случится, Эйо сам не сможет за пределами Приграничья помочь, но тут же предупредит Семью. Ну и ещё — моей магией оно отчасти будет защищать от чужой. Это совсем на крайний случай.
— Он скромничает, Элис, — вмешался в объяснение Эйо. — Я-то буду лучше слышать, но как раз главное — защита мужа, и она очень сильна, если кристалл выращен с любовью. А я видел, как создавался этот. Очень мощный оберег. Поёт и дышит!
Уголки моих губ поползли вверх, но одновременно от волнения зазнобило.
Сущий попался на собственном благородстве, оставив нас ночью наедине. Он не знал ещё, что именно между нами произошло за это время, и в результате фактически признался мне в любви за Дрея. От него самого-то я пока этого слова не слышала… как и он от меня.
Эйо кашлянул.
— Мда… Бывает и со мной. И что-то часто бывает, — нахмурился он, — если взять конкретно вас! Сделали, и правда, из Эйо амура! Идёмте уже, побуду теперь амуром с того боку, с какого мне положено.
Я подняла смущённый взгляд на Дрея, но перестать улыбаться не могла, чувствуя себя по-настоящему счастливой даже от такого своеобразного «признания». Он закусил губу и потянул меня в сторону сада.
В Безмирье мы не просто не задержались…
Я даже не успела проникнуться заново и в полной мере, без больного бреда, окружающим безмолвием! Лишь только мы ступили в пустоту из весёлых зелёных зарослей, как я услышала в своей голове:
— Хорошо! Эйо безмерно рад за вас, проваливайте теперь в свой Ярославль!
Дрей вытянул меня обратно в лопухи и отодвинул от крапивы. Я пристроила светильник на землю и принялась оторопело разглядывать со всех сторон руки.
— И где же?.. Что, прям пока что никак нельзя ни посмотреть, ни почувствовать?
Прежде чем ответить, он тоже оставил фонарь в траве, распрямился, улыбнулся очень радостно и раскрыл объятия.
— Можно и нужно, Элис, — голос Дрея сел и он прочистил горло. — И посмотреть, и почувствовать. Просто для этого ритуал следует завершить.
Я всё поняла и сразу сама рванулась навстречу: сейчас можно было целоваться. Даже нужно, вот! И целовались мы долго, жадно и пылко. До одури…
Внутреннюю сторону запястий обдало одновременно жаром и холодом. Они странно, томно и сладко заныли и вскоре это нытьё завибрировало и соединилось с пульсом.
Мы прислонились друг к другу лбами и смотрели, смешав дыхание, как они загораются — руны Безмирья. Знаки быстро погасли и я пожаловалась шёпотом:
— Я не сумела даже разглядеть и запомнить!
— Они теперь будут с нами навеки. Ты успеешь.
Дрей обнял меня за плечи и повёл в сторону двора и ворот.
— А что, это обручение, оно всегда такое… быстрое и по делу? — спросила я, плавясь от такой непривычной ещё близости. — Или это Эйо надулся?
— Может и надулся, но скорее — расчувствовался… Насколько я могу судить, зная его всю свою жизнь.
Больше вопросов не было.
Дальнейшее обсуждение поведения Эйо могло привести… к серьёзным объяснениям, а Дрей уже не раз дал мне понять, что они будут только после брака.
Мне оставалось любоваться кольцом на безымянном пальце, в котором я теперь чётко и безошибочно видела и узнавала его — ни с чем не сравнимый Свет. Такой же, как в рунах.
В ту минуту я и представить не могла, как скоро мне понадобится защита кольца и Света.