Утром я не обнаружила в постели Дрея, но нашла новую розу на его подушке. Безо всяких записок: значит просто проснулся раньше меня и поспешил вниз, ждать Лея…
Роза была свежей и невероятно красивой: с тяжёлой головкой, плавно кивающей на тонком стебле, роняя дрожащие росинки. Я сунула нос в алые лепестки и улыбнулась. Нежные и яркие, как прошедшая ночь…
Поблаженствовав пару минут и пообещав себе непременно попросить Дрея показать, как рождается такое чудо, я вскочила и мигом привела себя в порядок.
Лишь ещё одно маленькое дело отвлекло меня, прежде чем я пулей понеслась в столовую: выскочив из спальни, я потопталась в коридоре пару секунд и не удержалась от того, чтобы тихонько приоткрыть соседнюю дверь и убедиться, что с Эндрю всё хорошо. Ну конечно хорошо, глупая Элис!.. Малыш спокойно спал на руках у читавшей газету Веры Ивановны. Бесценной Веры Ивановны — в этом я уверилась ещё вчера. Я улыбнулась ей и покатилась вниз, пропуская ступеньки: и Дрея увидеть не терпелось, и остальные новости узнать.
Эйо с Леем уже пришли, бабушка и Каспер тоже были с гостями. Но вот вчерашнего веселья и облегчения над столом больше не витало… Даже Сущий был серьёзен, если не сказать — суров.
Я обнялась с Леем, поцеловала Ирину Петровну и тихо скользнула на свободный стул, прислушиваясь к беседе.
— Выводить сейчас Тифа на чистую воду опасно, — хмуро объявила Айрин, нарушив внезапно воцарившееся молчание. — Вы не готовы.
— И ещё долго не будем готовы, — подтвердил Дрей. — Пойдём против него открыто — и я потеряю почти всё, чего достиг. А он моментально устроит ответную атаку. Но хуже всего, что тогда может сразу решиться на войну.
— Войну? — опешила я. — Может вы отвлечётесь и хотя бы в двух словах расскажете мне, что произошло?
— Отец, пользуясь должностью и секретнейшей информацией своего ведомства о Связях, особенно об их земной стороне, разными способами взял за последние сто лет под контроль многие Нити, — вздохнув, начал Лей. — Он исподтишка диктует свою волю половине дорсийских Старых Семей.
Я вспомнила, холодея, препирательства Левиса с Зорой и с Лени про какие-то решающие голоса и перевес в Совете…
— Как же он сумел?.. — изумилась я.
— По-разному, Элис, — отозвался Дрей. — Где-то шантаж, где-то просто фактическая смена глав земных Семей под прикрытием прежних фамилий. Через браки, боковые ветви, отдалённое родство. Мы уже понимаем, что он был пособником революции здесь, в Ярославской губернии. Выгодный ему кавардак, который по многим Семьям прошёл катком. Многого мы ещё не знаем, у меня-то нет доступа ни к какой секретной информации… Гоняю вот Виталика по мере сил. Ищем следы Безмирья: нестыковки в кадастровых планах, странные истории с продажей и наследованием старых домов, имений, участков. Тут тебе не Ярославль, тут Виталий способен добыть самые неожиданные сведения. В этом нам несказанно повезло. Географически Григорьевское и окрестности — сердце Талафа. Самые древние Нити. Ну а потом я по каждой Связи проверяю, устраиваю переговоры. Несколько Семей уже удалось убедить не бояться и не идти на поводу у потерявшего совесть инспектора. Но мы всё равно балансируем на грани перевеса Левиса в Совете. По одним вопросам он уже вовсю проводит нужные ему решения. По иным пока ограничивается попытками.
— И… для чего ему вот это всё? — я совсем растерялась…
— Власть и магическая сила — некоторые Нити он забрал через непосредственное родство и питается от них, как маг. Антиф Левис видит себя в будущем единоличным правителем Дорсы, Элис. И даже на этом он не собирается остановиться. Ведь сила Древ даёт Связанным в том числе и долголетие. А если Нить не одна и даже не две…
Я замотала головой, пытаясь оправиться от шока. Левис сто лет планомерно идёт к тому, чтобы стать императором и диктатором? На долгие годы! Если не на века… Картинка в моей голове сложилась. Почти.
— А что за война?
— Каиры. Они — та сила, которая ему не просто не подчинится, но и бардака и авторитарного правления в пограничном государстве постарается не допустить.
— Но Левис же не идиот, чтобы с ними воевать! Какой в этом, скажите мне, смысл, коли люди шарахаются от одного вида и даже упоминания Старой Расы?! Каиры же непобедимы, людская магия не действует на жителей Пустоши.
— Магия — нет… — мрачно подтвердил Дрей. — Посему Тиф Левис в последнее время проводит через Совет кое-какие законы. Например, якобы радея за безопасность Дорсы, предложил тайно создать на Сиате современное земное оружие массового поражения. Напирал на то, что опасно иметь под боком непобедимых соседей.
Я сглотнула железный ком и кивнула мужу: можно не продолжать, всё ясно. И растерянно посмотрела на Сущего.
— Как же получилось, Эйо, что ты совсем ничего не понял за много лет? Тиф ведь Связанный твоей Нити! Левисы — твоя Семья, как и мы!
— Он не общался со мной с тех пор, как унаследовал должность от деда, — ответил тот с невозмутимостью… Сущего. — Это бывает, голубушка, если маг выбирает… тёмную силу. А в том, что он её давным-давно выбрал, я убедился ещё тогда, когда он стал бояться показываться мне на глаза и посещать Древа. Мы в таких случаях не вмешиваемся, только скорбим. У меня не было причин подозревать в его поведении что-то ещё.
Я припомнила разбегавшихся от меня в саду у Имидоров пауков, мерзкого слугу, странные ледяные сквозняки в жилище инспектора… и поёжилась. Ещё и это! Чудовище какое-то, а не человек!
— А его жена? Разве по ней не было видно неладного?
— Она такой же изгой, как и Лей, только без свободы уйти. Давно отослана жить в Пограничные Дома под охраной. Муж даёт ей письменные инструкции о зеркальных сроках и вызывает для переходов. Переходы якобы дружественные, но теперь понимаем — присвоенные. В остальном Тиф супругу полностью игнорирует. Она никогда и не думала противиться — слишком мягкий и кроткий человек. Живёт простой жизнью, занимается благотворительностью.
Пока Эйо говорил, я косилась на Лея. Но тот, как и Сущий, был спокоен и невозмутим. Лишь чуть бледнее обычного.
— Но теперь-то, когда всё вскрылось, почему все сидят со скорбными лицами? — подумав, нахмурилась я. — Почему, когда я вошла, обсуждалось, что нельзя всё это предать немедленной огласке, пока инспектор не натворил совсем серьёзных бед?!
— Они ничего не докажут однозначно, — снова с напором вступила в беседу рациональная Айрин. — У урода под пятой половина Совета. А вот у Валей, даже в союзе с Имидорами, никакого большинства нет. Они никого в страхе не держат, не заставляют плясать под их дудку, чтобы не потерять бесценную Нить. А значит — противоборствующей силы для Левиса сейчас вообще не существует. Её лишь предстоит создать, сколотить. Ведь все, кого не коснулись его гнусности, пребывают в блаженном неведении. Достаточно одного сомневающегося с нейтральной стороны, чтобы инспектор принял на государственном уровне любые решения. И отверг любые обвинения.
— И Летопись Имидоров ему нипочём… — в ужасе пробормотала я. — Страшно подумать, что было бы, если бы… если бы он не прокололся с нами, — я посмотрела на мужа. — И страшно подумать, Дрей, что было бы, если бы я не смогла прийти… Тебе же надо домой, всё это разгребать!
— Ты бы пришла, — светло улыбнулся муж. — Уж в этом-то я не сомневался, лишь ждал.
— И ты за меня не боялся? — надула я вдруг губы, сообразив очевидное. — Все боялись, паниковали и страдали. А ты — нет?!
— В отличие от них, я не сомневался ни в тебе, ни в нашей Связи, — он накрыл ладонью мою руку. — Особенно после встречи с Риаром Сирионом, который принёс вести от Эйо и описал любопытную сцену, в которой одна дама отважно отправилась штурмовать Каирское посольство вслед за своим олисом. Хотя, поджидавший её там молодой человек сильно сомневался, что она решится на такое, и почти не чаял встречи.
— Риар Сирион — это посол Пустоши? — догадалась я. Сама я так и не спросила тогда, как зовут каира.
Дрей кивнул.
— Ну он-то хоть знает теперь о планах Левиса?
— Да, Риар знает. И мы подробно обсудили, что это, к счастью, для Левиса сейчас нежелательный и самый крайний путь. Он предпочёл бы заручиться поддержкой Валей и решать вопрос с соседями дипломатическими путями. Потому и обрадовался перспективе шантажировать нас отнятой Связанной.
— Но теперь-то Тиф поймёт, что проиграл, едва мы с тобой появимся в Талафе! И всё? Тупик, захват власти и война с Каирой?!
— Есть другой путь, — ответил за Дрея Лей. — Можно пойти с ним на сделку. Чтобы свободно дышать и планомерно создавать объединённую противовесную силу, о которой говорила Ирина Петровна. Распутывать сети отца здесь. Возвращать в нормальное русло политику в Дорсе.
— И что за путь? — нетерпеливо поинтересовалась я, — Что тут можно…
— Это не путь! — неожиданно резко перебил меня Дрей. — Мы уже обсудили! Это не вариант, Лей! Решительно не вариант! — сердито прищурился он на друга.
— Вовсе не обсудили, — тихо возразил Лей. — Лишь ты высказался в той же манере, в какой и теперь пытаешься. А нас с Эйо не слушал.
Дрей не слушал Сущего? Дрей повышает голос?.. Я перестала дышать, боясь даже гадать, что же предложил Лей. Но всё же попросила:
— А мне можно узнать, о чём речь?
— О том, чтобы пойти с Тифом на мировую, отдав ему вашу старую Нить, — ответил Эйо. — Пустую Нить, — закатив глаза, прибавил он, увидев выражение моего лица, — Опустевшая Связь и фальшивый компромисс.
Я онемела и не верила своим ушам!.. Но не мог же Сущий повредиться умом!
Эйо меж тем спокойно пояснил:
— Я позову всех ушедших обеих ваших Семей под ваши молодые Древа. В дела Миров мы особо не вмешиваемся, если они не попадают под договор с судьями, но в этом случае Безмирье даёт вам гарантии: Тиф получит пустышку вместо старой сильной Связи.
— Ты знаешь, что я возражаю по другой причине, — процедил Дрей.
— Это не тебе решать, друг, — возразил Лей. — А я всё уже решил. Ты не захотел дослушать, но я теперь скажу, чтобы ты больше ни минуты не сомневался. В присутствии Сущего клянусь, что намерения своего я не оставлю, каким бы путём ты не пошёл. Моё решение принято. Если не станешь использовать шанс, который тебе дают, этим ты ничего не изменишь и даже не отложишь.
С такими словами он встал из-за стола, словно собирался уходить, но, попрощавшись со всеми кивками и взглядами, просто исчез, кажется — шокировав Пери.
После долгой пасмурной паузы я всё же нарушила молчание:
— И что всё это значит?
Дрей не сразу отозвался, что-то обдумывая и бросая на Эйо долгие взгляды.
— Это значит, что нам с тобой пора в Талаф, Элис. И мы теперь спешим, если ты не против, — в конце концов вздохнул он.
***
Я переоделась так быстро, как только сумела, и со вздохом облегчения пристегнула к поясу кисет с гербовой брошью: наконец стану с гордостью носить по полному праву, а не как протест и вызов! И герб, и руны Безмирья.
Затем я потратила минуту на то, чтобы ещё раз сунуть нос к Эндрю.
В комнате никого не было! Затылок тут же обжёг крапивой противный колючий страх.
Я на деревянных ногах обошла детскую, заглянув зачем-то даже в шкаф и за шторы.
Ох… ну за шторы-то вовсе не зря!
На улице, перед домом, Вера Ивановна, склонилась над коляской и возилась с пледом, старательно укутывая ножки нашего драгоценного наследника, потому что с низкого хмурого неба посыпал густой пушистый снег.
Рядом без умолку болтала Лидия Сергеевна, тряся перед носом Эндрю погремушкой. Сплетница выглядела совершенно безмятежно и буднично: с малышом она точно была знакома не первый день, а к утренним прогулкам соседей с коляской явно присоединялась не впервые. Извечного любопытства не читалось на её лице.
Но движение в окне опытная разведчица моментально заметила. Задрала голову и приветливо помахала мне, что-то радостно заверещав. Я подняла руку в ответном жесте и даже улыбнулась. В голове моментально выстроились все объяснения, которые удовлетворили надоедливую старую перечницу: соседка совершенно точно считает, что Андрей Андреич — наш с Дреем сын. Даже отчество соответствует, и со сроками всё прекрасно попадает в моё отсутствие, и привезли его совсем крохотным. Наверняка ей сказали, что я тяжело выносила и родила, а теперь поправляюсь, вот и не выхожу. И сразу прибывшие Айрин с Верой Ивановной никаких вопросов не вызывают: приехали помогать мне с ребёнком и бытом.
Когда Эндрю подрастёт и станет заметно, что мы с мужем не стареем, можно уехать с ним в Шропшир. Там тоже прекрасно, а с Эйо наследник Меликовых сможет видеться и в Средней Англии: в том, что Миллеры откроют нам Переходы и Доступ, я ни капли не сомневалась.
Ой, да мне везде будет прекрасно с моей Семьёй! Лишь бы с теми, кем я дорожу больше жизни, всё было в порядке. И лишь бы всё было в порядке со Связью — невероятной объединяющей силой, которую я теперь чувствовала физически. В которой нуждалась, как в воздухе…
Я прекратила теребить штору, отвернулась от окна и пошла к двери. Воспоминание об ужасе при виде опустевшей детской снова короткой искрой кольнуло позвоночник. Я тряхнула головой: у Дрея всё должно получиться! У нас всё должно быть хорошо не только ради будущего Дорсы, но и ради нашего собственного скромного счастья и нашей молодой Нити с многовековым наследием.
Мы перешли из библиотеки и быстро шагали от лабиринта через отдыхавший под снежным покрывалом сад по аккуратно вычищенным дорожкам.
На перекрёстке, сойдя с боковой тропы на центральную аллею, Дрей остановился, как вкопанный. Несколько раз решительно посмотрел в сторону ворот и столько же раз с тоской оглянулся на дом. Ему явно хотелось зайти. Мне тоже очень хотелось…
— Время пошло, когда мы вернулись, Элис, — в итоге он принял решение. — Лучше не медлить. Тиф плетёт теперь свои интриги в Совете, каждую минуту плетёт. Подводя всё к тому, что Алиса Меликова, последняя из прямого рода, ушла за грань. А нам ни к чему огласка передачи Нити боковым ветвям раньше моего разговора с инспектором.
Но на ступени крыльца уже выскочила Рина.
— Откуда она здесь? — изумилась я, пока мы торопились друг другу навстречу.
— Вернулись с Леем в нужный момент. Он, похоже, уже умеет плести время, как Сущий, Элис. Значит… значит, ему и правда всё равно, когда… — задумчиво пробормотал Дрей. — Но решение они приняли вместе с Риной. И Атон тоже готов.
И до меня дошло! Ровно в ту секунду, когда Рина добежала, врезалась в нас и крепко обняла обоих сразу.
— Лей решил уйти за грань, — чужим голосом прохрипела я. — Он уходит!!! Чтобы Левис дотянулся до сиатской стороны Нити как опекун Тони…
Рина кивнула. Даже не дрогнув, хотя стояла на морозе в шёлковом платье. Дрей начал стягивать пальто, но сестра перехватила его руку.
— Нет, не тратьте время! Папа с Литой дождутся, когда вы все вместе вернётесь. Дети — тем более… О, привезите бабушку Зору! А сейчас идите, у вас впереди трудный день!
Она повисла на шее Дрея и осыпала его лицо поцелуями. Потом потянулась ко мне.
— А как же ты? Дети?.. — ошалело шептала я, чуть не плача от ласковых прикосновений её горячих губ, обжигавших мои щёки, заледеневшие больше от страха, чем от холода.
— Я как раз останусь с детьми. Всё в порядке, солнышко. Даже если тебе не успели рассказать — всё узнаешь подробно сегодня. Бегите! Экипаж запряжён и ждёт. Я и вышла только предупредить про экипаж. Дрей вот и расскажет тебе всё по дороге.
По дороге Дрей не рассказал…
В карете я лишь взглянула на его окаменевшее лицо, потухшие глаза, резкую глубокую морщинку между бровями… и сразу решила: я действительно и так узнаю все подробности, и точно не стану вмешиваться в то, что он намерен сделать. Ему было нужно теперь только моё тепло, а не бесконечные вопросы! Я юркнула на колени мужа, едва экипаж тронулся.
— Я люблю тебя, Дрей! Бесконечно сильно люблю!
Все другие слова поддержки, которые я судорожно искала в уме и сердце, сразу стали не нужны: взор любимого потемнел, в нём загорелись живые искры.
Он вздохнул и стал жадно целовать меня, словно усталый путник, нашедший родник и припавший к воде. Тревожные вопросы окончательно исчезли из моей головы. Остались лишь его лихорадочно дрожащие губы и понимание, что я до конца своих дней готова быть в первую очередь этой самой водой для него. Для моего государственного мужа, для главы Семьи. Вот это теперь и есть я, а всё остальное после.
Тит Имидор сидел в приёмной своего ведомства у камина. В обнимку с моим пальто…
Я смутилась и отвела глаза, давая ему время взбодриться. Но тот и не думал прятать своих чувств.
— Упрямая пигалица! — воскликнул судья, вскакивая. — Заноза в старом сердце! Я уже всерьёз собирался передать завтра Летопись Политу и уйти за грань, чтобы устроить тебе там хорошую взбучку! Думал вот только, где взять про запас розги покрепче!
С этими словами он заключил меня в медвежьи объятия, в которых мне сразу стало невероятно тепло и уютно.
— Ну… спасибо, что дал мне хотя бы один день, чтобы избежать этой страшной участи, — пряча улыбку, хмыкнула я. — Разве по закону не больше? Кто у нас тут поборник законности?..
Тит только громко запыхтел в мою макушку и ещё с минуту не отпускал, сжимая всё крепче. Я в итоге ойкнула и он, вздохнув, отстранился.
Дрей наблюдал за нами с улыбкой, прислонившись к дверному косяку.
— Знаешь, а Элис тебя боялась поначалу до дрожи. Но теперь, вижу, вы нашли общий язык.
— Общий язык?! Так это называется?! Да она хуже котёнка! Доминики мне было мало… Сперва наивные глазки и покорность, а потом, когда душа уже без их глазок и не дышит, независимый вид и чуть что — острые когти… И поди скажи хоть слово поперёк! — цветисто пожаловался Тит, не скрывая ни любви, ни облегчения.
Но он тут же исправился, изобразив по привычке сурового опекуна:
— А ну, живо теперь за Зоей Дмитриевной, пока мы тут с Дреем потолкуем!
Тит строго поглядел на меня и кивнул… на горящий камин.
— Портал? — догадалась я, нерешительно подошла поближе и в недоумении оглянулась. — Что, прямо в огонь?
— Ишь ты… В Безмирье ей значит не страшно без Света, а в портал, гляньте-ка, испугалась! Не дойдёшь до огня, ступай! Зора заслужила удовольствие лично лицезреть рожу Левиса, когда тот узнает. Приходите через четверть часа.
Имидор отвернулся в сторону боковой двери и гаркнул туда:
— Совет через час по Нити Валей! Живо посла Валя мне сюда и Стефана Валя. А через полчаса — Левиса. Всё ясно?
Дверь жалобно скрипнула и в щель просунулась голова давнего знакомого — пугливого судейского юноши.
— Ясно, — пролепетал тот.
— Повтори, любезный!
— Советника Валя и посла Валя немедленно. Советника Левиса через полчаса. Совет через час, — пролепетал нерадивый помощник.
— Верно. Перепутаешь — уволю наконец, — пригрозил Тит.
Молодой человек нервно захлопнул дверь.
— Не уволишь, — усмехнулась я. — Ты слишком добрый, — и быстро шагнула в камин, спасаясь от новой сердитой отповеди.
Портал оказался лишь ослепительной синей вспышкой, рассыпавшейся на сотни мелких звёздочек. И странный сквозняк в голове… Очень красиво, но ничего не понятно!..
Через долю секунды спину мне грело пламя уже другого камина, напротив которого в напряжённых позах сидели Зора и Ника. Ждали новостей — догадалась я. Каждую минуту ждали…
Увидев меня, старушка вдохнула сквозь зубы и отвернулась к окну, приходя в себя. Сердце моё заколотилось часто-часто. Как же ей, положившей столько лет на спасение Нити, было страшно в прошедшие часы! Непонятно, как она вообще пережила… Но что я могла сделать, чтобы облегчить эту чудовищную участь?!
Когда Зора вновь посмотрела на меня, она не скрывала слёз, как Тит — гнева и облегчения.
Я плюхнулась возле кресла на пол, уткнулась в её колени и тоже шмыгнула носом.
– Всё хорошо, родная! Всё хорошо! Прости меня!
— Дрей? — еле слышно прошептала старушка.
— Он с Титом. Ждут нас через четверть часа. Прости! — повторила я. — Я никак не могла иначе!
— Ты всё сделала правильно и совершила чудо, моя славная девочка. Я верила в тебя. Крепко верила. Но… конечно, было страшно, — устало признала Зора, гладя меня по голове.