Все собрались в парадной гостиной Валей. Мы с Дреем вошли последними, приведя с собой маленькую Элис Вайс и её молчаливых перепуганных родителей. Кроме Имидоров и моей сиатской Семьи, присутствовала и земная.
Айрин шепталась с Зорой в сторонке, держа ту под руку: мои любимые старушки наконец познакомились и вместе смотрелись изумительно.
Каспер Миллер сверлил ироничным взглядом спину Левиса, уставившегося в окно. Он сам ещё в Григорьевском, в то утро, когда в столовой обсуждались все планы перед моим появлением, предложил раскрыть своё отношение к Меликовым инспектору, чтобы у того не возникло ненужных подозрений по поводу излишней осведомлённости Дрея, а незаменимый для нас Виталик чтобы даже и в мыслях интригана не промелькнул. Левис считал, что именно Миллер с Ириной Петровной попутали его карты и никого, кроме себя, винить в том не мог. Сам просчитался. Семья есть Семья и логично, что Миллеры играли на своей стороне. И сейчас Пери не без удовольствия наблюдал, как инспертор бесится, и, пожалуй, стихи про себя повторяет или считалочки, чтобы не выдавать мыслей и чувств Лею и явно присутствующему среди нас Сущему.
«Сущим», — поправила в моей голове Эйвин. «Разве могла я такое пропустить?»
Дрей тоже косился на Левиса недобро, и гораздо злее. Винить его в этом было сложно: именно на его плечи легли все переговоры. Именно он вынужден был заверять инспектора в том, что не хочет проблем и вражды, признаёт вину с планировавшимся фиктивным браком и ценит бдительность самоотверженного инспектора Старых Семей. Именно он, не дрогнув, утверждал, что нам вовсе не нужна Нить и мы сами ищем, как её отдать, поскольку не можем оставить наследников Меликовых на Земле. Именно он предлагал страшную цену мира: жизнь друга и доверие Каиры. И, хотя Дрей знал, что блефует, он видел удовлетворение и триумф на лице чудовища, терпел снисхождение врага…
Я тряхнула головой, отгоняя печальные мысли, и удивлённо обвела глазами комнату. Словила воздушный поцелуй Стефа, тёплую улыбку Иглата, галантный поклон Лени. И вспомнила вдруг нашу с Дреем лодку!
«Как же так? Разве одна обстановка может быть в Безмирье для людей от разных Древ? Помнится, вы с Дреем заверяли меня в обратном…», — растеряннно поинтересовалась я в уме у Эйо.
«Под Большим Древом не люди выбирают иллюзию, голубушка», — отозвался тот и тут же спросил сам: «Как думаешь, мне стоит пощекотать нервы Тифу, явившись?»
«О, нет! Это шокирует девочку! Она хоть и вредная, но ей и без того сегодня тяжко!»
Я покосилась на дочку Мэг. Та до последнего считала себя королевой сегодняшнего дня и победительницей, требовала непременно умопомрачительный наряд и болтала чепуху. Глупые тщеславные родители успели запудрить могзи с малолетства. Но, попав в Безмирье, девочка мигом притихла и, мелко дыша, бросала теперь перепуганные взгляды на Тони, которого видела впервые.
Юноша был преисполнен чувства долга и смотрел в ответ спокойно и прямо, васильковыми глазами Лея. За спиной его была бесконечная материнская любовь, поддержка четырёх Семей и Древ, но главное — двое Сущих. Один из которых — родной отец. Левис уже успел обломать о внука зубы: тот потребовал отдельные переговоры с будущим опекуном и сразу расставил на них все точки над i, объяснив деду, что опекунство будет исключительно номинальным, а воспитывать его в выгодном инспектору ключе решительно поздно.
Вредная девчонка тем более не пугала Атона. Поэтому я улыбнулась, услышав ответ Эйо.
«Подумаешь! Может оно и к лучшему, быстрее исправитсся!».
«О, дааа! Ты-то можешь и перевоспитать!», от души согласилась я.
«Попробуем вместе?..»
Я фыркнула.
Дрей отпустил мою руку и объявил:
— Все в сборе, не стоит затягивать.
— Согласен, — процедил Левис, не оглядываясь. — И начать прошу с первой договорённости.
Лей после этих слов спокойно подошёл к нему и протянул совершенно не нужный ему светильник, взятый именно для этой ритуальной цели: отказаться от лампы Сущего в присутствии отца было условием сделки с инспектором.
Все давно привыкли к этой мысли… И я тоже. Лей никуда не денется. С ним всегда можно встретиться и даже не только в Безмирье — в любом Приграничье тоже. Он останется с нами, останется другом. Стать Сущим — его выбор и его удел, который последние события лишь немного приблизили…
Но всё равно моё седце сжалось и я перестала дышать. Не потому, что Лей окончательно уходил, нет! Просто на наших глазах отец, даже не подозревающий о новой судьбе сына, без сожалений окончательно предавал родную плоть и кровь. Выпихивал из жизни… А прежде ведь и вовсе хотел убить, только потому, что мешал планам!
И вот тут-то явился Эйо.
На мои глаза навернулись слёзы. Да, сейчас очень кстати… Спасибо, Эйо! Пусть крокодил двуногий ослепнет!
Тиф Левис потемнел и словно уменьшился в размерах. Как чёрствый ржаной сухарь.
Эйо же только молча посмотрел по очереди на Элис Вайс и Тони. Юноша улыбнулся Сущему и развернул запястья. Девочка безропотно повторила за ним. Зажглись и погасли руны.
— Теперь яви руны сам, Атон, чтобы подтвердить Связь, — мягко поросила Ника и я догадалась: сказать это должен был Сущий. Подруга это сделала за него, пожалев дочку Мэг. Той явно хватило и одного только истинного вида Эйо, чтобы впасть в ступор. Голос её добъёт: закатит истерику или хлопнется в обморок… Дитя всё же! Глупое и капризное, но дитя…
Тони кивнул и зажёг руны: свои и своей юной невесты.
— Прекрасно. Можешь проваливать, Тиф, — объявил Имидор, захлопывая Летопись и передавая её Нике.
Тот не заставил просить себя дважды: пулей направился к двери прямо с двумя светильниками в руке, открыл её и шагнул в чёрную пустоту. Не произнеся ни слова и ни с кем не попрощавшись.
Дрей кивнул на зияющий проём и обратился к Вайсу и Мэг:
— Вас проводит Каспер. Сразу в Шропшир.
— Как это в Шропшир? А Элис?! — жалко запричитала моя кузина. Страх за дочь победил благоговейный ужас перед лицом Сущего.
— Она с Тони погостит у вас через пару-тройку лет. Хотя — скорее, погостят они у Миллеров, но вас навестят, а Элис может и поживёт немного. Если захочет. Но не волнуйся, — сжалился Дрей, — для вас не пройдёт ни дня. Связанные уходят в свой первый зеркальный отрезок. Однако, когда речь о детях… Ты не должна удивляться, когда завтра увидишь дочь сильно повзрослевшей.
— Почему первый отрезок на Сиате?! Она несовершеннолетняя! — попробовал возмутиться Вайс, но тут же сгорбился от одного только взгляда Лея. — Она ещё дитя, вы не имеете права забирать у нас дочь!
— Ты отдал свою дочь Связи, Борис, — ответил Лей голосом, ещё отдалённо похожим на человеческий, но уже ставшим многогранным и певучим. И Свет уже рвался из него! — Как и я своего сына. Вали отвечают за девочку. За это ручаются Сущие Безмирья и судьи Сиата. Договор записан в Дорсийской Летописи. С ней ничего плохого не случится.
Я на секунду напряглась: Вайс ведь расскажет про странности с Леем его отцу! Но тут же поняла: Борис неладного не заподозрит, поскольку с ушедшими земной маг, не имевший Древа, никогда не общался и не мог знать, что такой голос… вовсе из-за отказа от светильника.
— Я пожалуюсь Левису, — пригрозил нерадивый отец.
— Вряд ли ты ещё когда-нибудь его увидишь, — почти с сочувствием протянул Тит Имидор, покачав головой. — Тифу теперь плевать с высокой горы и на тебя, и на детей. Ему нужна была только магическая сила Нити через прямое родство.
— И он её уже получил? — подозрительно прищурился Вайс. — Уже сейчас?
— Разумеется получил, — оркестром прогремел голос Эйо, пресекая бесполезный и противный разговор. Расчёт был верным: Борис тут же съёжился, схватил за руку Мэг и кивнул Касперу.
После их ухода и Тони увёл Элис, вежливо пригласив познакомиться наконец с Талафом и младшими Валями: он знал от отца, что дальнейшее не для глаз и ушей Связанных другой Нити.
Тогда-то рука об руку с Эйо возникла Эйвин: вокруг остались лишь те, кто имел право её видеть. Все дружно ахнули. Кроме нас с Дреем, Ники и Лея Сущую в истином облике ещё никто не знал.
Но я, признаться, тоже ахнула и опустила глаза. Разве можно к такому привыкнуть?!
Эйвин оставила супруга, подошла к нам с Дреем и взяла за руки.
— У нас будет ещё один повод правздновать сегодня, — сказала она. — Правда?
Я смущённо улыбнулась ей и скосилась на Лея. Тот мне подмигнул. Да, мы втроём решили, что день этот будет слишком драматичным, если закончится чем-то вроде истерики Вайса…
— Хотя вы уже являли свои руны не однажды, всё же: явите их теперь мне под Великим Древом, — торжественно пропела Эйвин.
Наши запястья засияли Светом и Сущая объявила:
— Свидетельствую новую Нить моих детей и их вечную Связь!
Вечную… Внутри меня всё задрожало от этих слов. Я заглянула в глаза мужа и надолго утонула в них, зная: он, как и я, запоминает сейчас каждый звук волшебного голоса Эйвин.
Спустя какое-то время я всё же вынырнула из чёрных омутов, негнущимися пальцами полезла за вырез платья и достала свой подарок.
Дрей сразу понял, что это.
— К…как?!
— Эйвин научила, — улыбнулась я, и, даже не пытаясь уже унять дрожь, с пятой попытки застегнула на шее мужа цепочку с кристаллом Безмирья. — А олисовым золотом поделилась Ника. Мы с ней собирали с первой линьки Скифа.
Дрей глубоко вдохнул, чтобы что-то сказать… Выдохнул, подхватил меня на руки и понёс. Двери открылись перед ним сами собой. Перед тем, как уйти из гостиной, муж на секунду замер.
— Да, можете в Григорьевское, — рассмеялся Эйо. — Ступай, мы с Эйвин свяжем отрезки. И сами без вас прекрасно отпразнуем.
В Григорьевском, оторвавшись друг от друга лишь к следующему утру, мы не на шутку переполошились: Айрин до сих про не вернулась из Безмирья! Уйти погостить в Дорсе без Связанных Ирина Петровна не могла! Впридачу, Сущие не отзывались…
Устав сидеть на иголках, мы собрались и отправились к Доступу, планируя хотя бы поискать под Древами Связи. В этот момент бабуля и появилась в саду сама… С двумя светильниками.
— Зора! — моментально понял Дрей.
Я, не веря, вопросительно уставилась на Ирину Петровну. Та кивнула и улыбнулась.
— Не дуйся, дорогая. Она давно решила и очень хотела. Видела прекрасный случай в том, чтобы уйти с Леем, чтобы все погрустили единожды. А тут сюрпризом вы, со своей самой главной свадьбой.
Бабушка воткнула в сугроб обе лампы, подошла ближе, по очереди обняла нас обоих и поцеловала. Ох, Айрин ли это?.. Зора таким чудесным образом влияет на суровую леди? Или это последние события расшатали моей ненаглядной старушке нервы?
Я в изумлении смотрела, как она удаляется в дом и не спешила следом. Всё же, это моя Айрин. Надо дать ей прийти в себя без свидетелей. Нам и так вон, перепали тёплые объятия и ни одного язвительного замечания в довесок. Я улыбнулась… ещё раз проговорила про себя, что Зора ушла, чтобы принять это. И вслух тоже повторила:
— Зора ушла, Дрей…
— Пришло её время. Она очень скучала по деду. Каждую минуту.
Я кивнула.
— Конечно. Я всё понимаю и знаю, что она всё равно всегда будет рядом. Просто с той стороны от Доступа.
Муж притянул меня к себе и окружил тёплым туманом, согревая. И, оказавшись в уютном коконе, я вдруг вспомнила кое-что ещё про своего чародея!
— Твои розы! Ты обещал показать, как это происходит.
Дрей хмыкнул и отошёл на шаг. Протянул руку и оставил на моей ладони крошечное семя.
Больше он ничего не делал… Вроде не делал. Но семя прямо на глазах наклюнулось и тронулось с рост. Мерцающие серебром корешки оплели мою кисть. Невесомо, не касаясь… А над ними всё поднимался стебель и наливался бутон. В конце концов он взорвался ароматным цветением прямо перед моим носом, разметав вокруг целый фейерверк из свежих прозрачных росинок. Дрей сорвал белую розу и дунул на корешки. Они рассыпались в серебристую пыль, и, нежно мерцая, полетели вокруг. Не вниз, а к небу…
— Семя волшебное, — выдохнула я с восторгом, но как ребёнок, который пытается разгадать умопомрачительный фокус.
— Конечно волшебное, — со смехом признал Дрей.
— У тебя что, запасы в кармане?
— Нет, любовь моя. Семечко — тоже моя магия.
— Только ты? — ещё раз уточнила я. — Никаких там, к примеру, редких каирских штучек? Только твоё желание?
— Твоё желание, — хрипло поправил муж.
Я задохнулась от нежности и подняла на него глаза, коснувшись цветка губами.
— Так же ты вырастил и нашу любовь, Дрей. Из крошечного семени долга. Только вот… вовсе не за минуту.
Мой самый родной человек просто кивнул. Не стал спорить.