- Палец у тебя крепкий, - говорит он уважительно. - Ох, и задаст же мне жена!.. Немцы, говорят, уже в Мярьямаа. Куришь?
- Загуляешь еще раз - не забывай документы.
- Спасибо за науку, сынок. Кто это тебя так красиво отделал?
Заметил, значит, что у меня половина лица все еще в разводах.
- Да просто так. Случается.
- Я, когда в рекрутах был, тоже дрался. Из-за девчонок и просто так. Чтобы развлечься малость.
- Начальство идет, смывайся.
- Не боюсь я ни начальства, ни подчиненных.
- Мне из-за тебя влетит. У тебя ведь ни паспорта, ни пропуска.
- Ну раз так, пойду. Но сколько же тебе лет? - Полных двадцать.
- В двадцать лет я тоже был хват. Спокойной ночи.
- Спокойной ночи.
- Не пускай фашистов в Таллин.
- Да уж не пустим, разве что не справимся, тогда...
- Тогда - беда. Ну, прощай.
- Прощай.
Болтовня с этим веселым дедом немножко приподняла мое настроение. Я насвистываю потихоньку "Шумящий лес" и думаю про себя, что такие вот старые коряги чертовски здоровы тягаться на пальцах. Теперь мы занимаемся боксом, легкой атлетикой, гоняем футбольный мяч, играем в волейбол, баскетбол, а тогда перетягивали палку, разгибали пальцы, поднимали камни и толкали друг друга в грудь. В молодости не обойтись без того, чтобы не испытать свои силы. "Чтобы развлечься малость". Драться я не люблю, но боксерские перчатки надеваю с удовольствием.
Рассуждая таким образом, я внимательно слежу за улицей. Из-за угла появляются трое. Двое наших и кто-то третий. Наверно, задержали какого-нибудь подозрительного типа. Кто бы это мог быть? Такой же заплутавший полуночник, как этот папаша, который развлек меня, или настоящий бандит?
Они подходят ко мне, и я узнаю в задержанном деда, с которым мы только что разгибали друг другу пальцы.
Подойдя ко мне, дед элегантно приподнимает шапку и говорит:
- Здорово, крестничек. Вот видишь, уводят.
- Здорово, крестный. За что же уводят?
- Диверсант, говорят.
- Когда же тебя закинули к нам из Германии? Мужчины следят за нами. Один из них спрашивает: - Ты его знаешь?
- Конечно. Автослесарь, всю жизнь проработал. Живет на улице Кянну, в доме девять.
- Мюркмаа приказал задержать. Он без документов.
- А разве мало того, что я его знаю?
- Да, пожалуй, хватит, - соглашается со мной один.
- А вдруг Мюркмаа разозлится? - сомневается другой.
- Положитесь на меня, - говорю я. - Пошли, крестный.
Ребята отпускают деда, и я веду его домой.
- Каменная душа у вашего начальника, - не на шутку рассержен дед.
- Кругом полно бандитов, - заступаюсь я за командира.
- Похож я, что ли, на бандита? Даже протрезвел.
- Ты же не боялся ни начальства, ни подчиненных.
- Да я не об том. Объясняй теперь своей бабе, где ты всю ночь шляндал.
- Это точно.
- Может, зайдешь? Познакомлю старуху со своим спасителем. Может, найдет чего у себя в шкафу.
- Сейчас некогда. Будь здоров,
- Тебя как зовут?,
- Олей. Времени у меня больше нет. Прощай.
- Прощай, крестничек.
Я тороплюсь поскорее вернуться на пост,
Вскоре мы меняемся ролями. Тумме начинает натрулировать на улице, а я и еще один Парень принимаемся ходить по домам.
Мне не везет. В первой же квартире я натыкаюсь на женщину, которую не назовешь незнакомой.
Я знаю ее, и она меня, кажется, тоже. Во всяком случае, смотрит она на меня так, будто мы старые знакомые.
Это хозяйка парикмахерской, расположенной рядом с нашим домом, весьма полная дама. Вернее говоря, жутко толстая. Если бы в Таллине существовал, как в Англии, клуб толстух, она наверняка стала бы президентом клуба. У нас в доме зашел даже спор, сколько может весить такая мясистая госпожа. В конце концов мы сошлись на восьми с половиной пудах. Но, наверно, перехватили.
Она совсем не старая. Наверно, около сорока. Походка у нее легкая, и она даже покачивает бедрами. Одевается модно. Ходит расфуфыренная, словно пава. Вокруг нее всегда вьется облако приторного аромата.
Парикмахерская у нее была маленькая. Всего два кресла. Одно обслуживала она сама, другое - помощница. Она и сейчас работает там же, наверно, вошла в какую-нибудь артель.