Вэлмир.
Нет, не могу сосредоточиться. Весь настрой сбили. Придется искать потом, когда в голов немного проясниться. И когда под дверью перестанет слышаться сопение излишне любопытных слуг. Надо сказать Марше чтобы отпустила девушек по домам если им нечем заняться; они дома уже несколько недель не были. А еще нужно разобраться наконец с различными справочниками и заклинаниями. А то и полезные вещи и всякий хлам вперемешку. А того и другого в семейной библиотеке много.
Я спустился в кухню. Марша старательно месила тесто, со всей силы. Злится еще. Взял чайник и налил кипяток в кружку. Марша делала вид, что меня здесь нет. Насыпал сбор из лесных растений. Уважаю такие травяные сборы, и вкусно и полезно. Но все это, конечно же, дело привычки. Я вот с детства лесные травы люблю, мать приучила, а сестре не нравится. Каждый раз делает такое лицо, будто проглотила кислоты, и сочувственно на меня поглядывает. Впрочем, я и ее заставляю иногда пить сборы, ей полезно, а она не понимает. Нет, есть и неприятные на вкус травы, но тоже чем-то полезные. В этом было много липового и смородинового листа. А особенно они хороши почему-то именно в глиняной посуде. Эту кружку, например, лепила моя сестра. И довольно хорошо вышло. Ну, на дворцовом приеме ее не предложишь гостям, а вот дома — то, что надо. Марша так и месила тесто. Отхлебнул немного горячего и, небрежно опершись рукой о стол, заговорил.
— Знаешь, Марша, говорят, если тесто месить со злобой, оно не поднимется.
— С чего вы взяли, что со злобой, господин?
— С того. Не обижайся, Марша. Признаю, я немного погорячился. Кхм, даже не немного… Но не надо ничего трогать в лаборатории. Это еще хорошо, что я недавно проводил опасный опыт и поставил многоуровневую защиту, она не пригодилась а снимать я ее не стал, поленился сразу, да и забыл потом. — я вспомнил лекцию Элизы о том, что лень — очень полезное качество, и улыбнулся, — Понимаю, ты хочешь как лучше. Я уже привык, что ты моешь полы и протираешь пыль, хотя я и не прошу, но трогать баночки всякие не надо. Это ведь не кухня, где от того, перемешались ли специи жизнь не зависит, да и то бывает… Ты же не хочешь моей смерти?
Марша оторвала от рук прилипшие куски еще не готового теста.
— Вэлмир, прости меня! — серьезно сказала она и мне стало не по себе. Как-то странно слышать извинения вырастившего тебя человека, да к тому же намного тебя старшего. — Я часто у тебя прибираюсь, ты же иногда как оттуда выйдешь, словно зомби от усталости и сразу спать мертвецким сном. Вот в этот раз также. Пойду, думаю, приберусь в лаборатории, пока тебя нет, чтобы ты в чистый дом вернулся. Прибралась, а на выходе будто бес остановил. Думаю, посмотрю эти… хлам твой. Любопытно же чем ты там занимаешься! Смотрю — одинаковые. А что — лишняя баночка не лишняя!
Интересно, это возраст так сказывается? Хорошо, все-таки, что самые опасные вещества я держу под охранными заклинаниями.
— Ничего, с кем не бывает. Но впредь, Марша, пожалуйста…
— Конечно, Вэлмир.
Я допил настой одним глотком и вышел из кухни. Надо поставить в лаборатории на самом видном месте склянку с заспиртованной огненной ящеркой. Она там страшная получилась, с оскаленным для нападения ядовитыми клыками и раскрытой пленкой вокруг шеи. Так, с одной помирился. В принципе, помирился с Маршей, помирился со всем домом. Кроме Эл Тайн, но это отдельный случай. Делать нечего, воспитание, которое мне вбила мать, требует, чтобы я помирился и с ней. Боевой маг не может придумать, как помириться с чернокнижником. Отец бы долго смеялся.
Навстречу мне с лестницы спускался кот. Он спешил по своим делам, дико вытаращив зеленые блюдца глаз. Так спешил, что несся как ужаленный и имел сумасшедший вид. Но за четыре ступеньки до меня он замер с поднятой лапой, хотя было нелегко затормозить на такой скорости, и недоверчиво посмотрела мне в глаза.
Умные глаза у этого кота, даром что сумасшедшие.
— Ты что-то хотел спросить? — не удержался и вежливо спросил я.
Кот мотнул головой, будто съел не в меру кислый лимон и побежал дальше. Совсем, мол, с дуба рухнул, у кота такое спрашивать! Я улыбнулся ему в след.
Только ступил на второй этаж, как меня будто молнией шарахнуло. В горле пересохло, я не мог сдвинуться с места. С чердака доносились звуки арфы. Откуда? Кто?!
Кинулся на чердак, открыл дверь и был сражен на повал. В сумраке темной комнаты сидела Эл Танй рядом с арфой.
Меня больше поразило не то, что она играет, а то, что она играет именно на этой арфе. Как, как арфа смогла подпустить к себе Ай? Если она нарушила для этого энергетику артефакта, полностью перестроив его на себя, то сделала она это наверняка насильственным способом. А тогда от прежнего инструмента и артефакта не осталось ничего, одна оболочка. Внутри же совсем другое, и я догадываюсь что не очень-то светлое. Под прицелом арбалета не была написана ни одна хорошая песня. Только гимн гнева.
— Что ты тут делаешь? — спросил я, не в силах справится с яростью, наверняка обозначившейся у меня на лице.
— Э… сижу.
— Ты играла на арфе!
— Правда? Что-то я не заметила… — пыталась отговориться Ай, искусственно и нервно улыбаясь.
— Как ты посмела здесь появиться? Кто тебе позволил трогать арфу? Ты вообще соображаешь, что делаешь?!
— А разве не ты мне говорил, гуляй где хочешь, только в лабораторию не заходи?!
Поймала на слове. Хорошо, один ноль в её пользу.
— Мой промах. Но не смей больше появляться здесь. И тем более, не прикасайся к арфе.
— Сдалась тебе эта арфа! И что такого, что я на ней поиграла? Больно тебе?! Медведь на ухе поплясал, так не завидуй!
— Я не завидую, — сжав зубы, сказал я, — Эта арфа не просто инструмент и ты со своей магией не смей к ней даже приближаться, ясно тебе?
— Да что ты раскомандовался?! Туда не ходи, это не тронь! Я кто, в конце концов?!!
— Пленница.
— Ах, теперь я значит, пленница?!! Да?! Какого Карата??! Я ж только что вроде гостья была! — продолжала издеваться она, — Ну и короткая у вас, мужиков, память!
— Иди в свою комнату.
— Чего?!
Она сделала такое возмущенно-обиженное лицо, будто я задел её гордость и испортил самые чистые порывы. Вздорная девчонка. Да ей от силы лет восемнадцать, а амбиции, как у избалованной принцессы.
— Иди в свою комнату и подумай, как не попадаться мне на глаза ближайшее время. И не смей больше трогать арфу. — Я старался говорить спокойно, но она, кажется, почувствовала силу моего гнева и вжала голову в плечи. Пробубнила что-то насчет паранойи и несовершенстве бренного мира. Я ждал.
Ай нарочито медленно прошла мимо меня, демонстрировала, что не боится, а оказавшись на расстоянии недосягаемости показала язык и быстро спрыгнула.
Никто не смеет прикасаться к арфе. Даже я. Любая агрессивная злая сила разрушит тонкое равновесие этого артефакта и приведет его в полную негодность, если не хуже. Склонить его на темную сторону, все равно, что покачнуть Равновесие миров, и чем это законится не возьмется предугадать ни один из пророков. Этот древний артефакт передается из поколения в поколение по женской линии Т'Миннов и сам выбирает себе хозяина. Отец говорил, что это не просто артефакт защиты, хоть и в такой необычной форме, а нечто гораздо большее. Но вот для чего и кем он был создан он узнать так и не успел. А еще он верил, что в ней сокрыта какая-то тайна, которая поможет нам победить магов крови. И тут, такое! Арфа в руках чернокнижницы! Надо ее как-то укрыть… Спрятать ее я не могу, тор, у меня к ней даже подойти ближе не получается! Значит, придется строить охранку и крепить не к самой арфе, не знаю как этот артефакт отреагирует на магическое воздействие.
Сейчас арфа принадлежит Элизе, моей сестре, а не так, захотел поиграть, пошел поиграл. Как только артефакт подпустил Эл Тайн? Что тут вообще происходить стало? Бесы всякие останавливают… Тьфу! Не поместье, а дом терпимости какой-то!
Ай уже час сидела в своей комнате и даже носа от туда не высовывала. На улице стемнело, хотя луна и освещала серебристый теперь лес довольно хорошо. В готиной плясали тени и громко трещали дрова в камине.
— Где госпожа Ай, господин? — спросил Прервик.
Он уже несколько минут молча стоял около лестницы и якобы безразлично присматривался ко мне. Когда он произнес эти слова, я слегка расславился — теперь мне стало хотя бы чуть-чуть понятно его поведение.
— Не знаю, была в своей комнате.
— А вы уверены, господин, что она там?
Не нравится мне, как он это произнес. О чем ты думаешь, Прервик?
— Где ей ещё быть, — сказал я, направив взор на огонь в камине.
— Может вам попросить прощения, господин?
— У кого, у неё? — повернулся я.
Прервик сдержанно кивнул. Ну, да, он же видел только верхушку айсберга и наверное считает мое поведение недостойным. Но я не буду ничего ему объяснять, зачем впутывать старого слугу в путанные законы магии?