Зачем тогда поселенцам понадобилось бы затевать какие-то заговоры и идти на политическое убийство? Может, это кто-то из местных деятелей, таких экстремистов, как Симкор Беддл, рвется к власти? Возможно, через пару часов он - или она - объявят всем, что они спасли планету от преступного произвола Грега. Или это какой-то маньяк решил таким путем отстоять колонистский образ жизни? Или какой-нибудь хитроумный заговорщик решит подвести такое объяснение как прикрытие истинной причины?
И все же, кому это выгодно?
За две тысячи километров от острова Чистилище сержант рейнджеров Правителя Тоц Резато стоял в предрассветном мраке на берегу и смотрел на Большой Залив.
Он ждал.
И смотрел.
Он стоял на вершине невысокого холма, который спускался к морскому побережью. Холодный ветер дул ему в спину, он проносился по Восточному фиорду и летел дальше, к бухте, в которую впадала река Лета, в двух километрах от места, где стоял сержант.
Неумолчно ревел прибой, небо было черным-черно, хотя рассвет был уже не за горами. Звезды сияли так сильно в бесконечном мраке, так ярко и пронзительно, что, казалось, их лучи впиваются в глаза. Вдали, над западным окоемом, слабо мерцал свет атмосферного щита, который поддерживали генераторы Лимба, всего лишь далекая, едва заметная светло-зеленая полоска на горизонте, но от нее становилось чуточку теплее и светлее даже здесь и сейчас.
Сержант Тоц Резато чувствовал себя неуютно. Во-первых, на нем не было привычной формы, а во-вторых, что самое страшное, он был в гражданском костюме поселенца. Он чувствовал себя последним дураком в таком наряде, но лодка, которую он ждал, никогда не причалит к берегу, если на нем будет замечен кто-либо в форме.
Но существовала масса других вещей, которые нравились Тоцу еще меньше, чем одежда с чужого плеча. Он принес присягу и поклялся поддерживать закон и слово свое сдержит. Он поклялся хранить мир, и это тоже правильно. Но что, если настали времена, когда закон служит для нарушения мира? Что он должен делать, если планета летит в тартарары и любой может пойти под арест за то, что считалось вполне законным - и даже героическим - вчера или неделю назад?
Как могли колонисты - колонисты! - отказаться от роботов? Только поселенцы ненавидят роботов. Что же творится вокруг? Да и сейчас он стоял здесь, во тьме, промерзая до костей, застыв в ожидании, потому что получил сигнал, что кто-то из контрабандистов приплывет сюда ночью и привезет беглых Новых роботов - "железки".
И это не укладывалось у Тоца в голове. Как можно считать преступлением желание иметь робота? Это же бессмысленно! Точно так же можно объявить, что дышать и есть незаконно.
Тоц преувеличивал и не отдавал себе в этом отчета. Как он и отметил, само по себе владение роботом еще не было преступлением, но было близко к этому термину. Плохо было и то, что никогда раньше он не производил "железного" ареста и даже не имел дела с Новыми роботами. Он не был уверен в себе, а потому не был готов к предстоящему делу.
В принципе любой личный робот, отправленный на работы по улучшению климата, оставался собственностью прежнего владельца. Но что значит собственность, когда твой бывший слуга неожиданно оказывается за тысячи километров от тебя, на другом конце материка, монтируя какой-то экологический центр? Люди потеряли покой. Им нужны были роботы.
Возможно, это необходимо для экономики, всяких там проектов и так далее, но Тоцу все это было непонятно. Кроме того, если чего-то не хватает, почему бы просто не увеличить производство? И почему оказалось, что не хватает именно роботов? Пусть наделают еще! Правительство приводит массу сложных обоснований, что-то о нехватке ресурсов и сниженных темпах производства, о том, что все делается ради будущего планеты, но никто не понимает чувства, обуревающие большинство жителей.
Людей просят поверить, что они должны пойти на жертву ради лучшего будущего, но у многих веры почти и не осталось. Все, что они знают, и все, о чем беспокоятся, - это недостаток роботов, и с каждым днем планета приходит во все больший упадок. Все говорят, что если даже роботов будет на Инферно в сто раз больше, чем людей, и то этого будет недостаточно.
Да сам смысл возникновения "железных" преступлений состоит попросту в том, что люди хотят вернуть роботов и согласны на все, далее на преступление, только чтобы заполучить их.
Детектор на поясе запищал, Тоц Резато взглянул на экран дисплея и поднес к глазам прибор ночного видения. Да, это они. Там, в море, в открытой лодке, и направляются сюда. Где-то позади должен находиться больший транспорт с "железками", которые ждут, пока ведущий их человек не скомандует причаливать к берегу.
"Железки". Новые роботы, считающиеся вне Закона, сбежавшие с Чистилища и стремящиеся на просторы материка к тому, что экономисты поселенцев назвали "рабством по контракту". Они будут трудиться, чтобы отработать деньги, которые пошли на то, чтобы помочь им бежать с Чистилища, а потом вкалывать за зарплату, когда (и если!) отработают долг. Вернее, они бы все это и делали, если бы тут их не поджидал Тоц.
Тоц посещал курсы переподготовки, где по идее рейнджерам разъясняли основы экономических преступлений, с которыми им придется иметь дело. Он честно отходил на все занятия, но помнил только экономистов из поселенцев и то, как они трепались о спросе и предложении и о том, что Инферно не испытывала дефицита рабочей силы уже много тысяч лет. А неограниченный свободный труд приведет к истощению сырья и ресурсов. Лектор что-то там сказал о законе спроса и предложения, типа если предложение будет неуклонно расти, то спрос - а значит, и цены - упадет до нуля.
Роботы в корне изменили систему рыночной экономики. Необходимость в деньгах почти полностью отпала.
Но теперь внезапно не стало роботов, которые бесплатно работали на производстве. И встала проблема дефицита рабочей силы и собственно товаров, которые эти рабочие производили раньше.
Впервые на памяти живущих все приобрело цену. Смысл был в том, что даже самые богатые колонисты обходились раньше без денег, они просто владели разными видами собственности. Потому им волей-неволей пришлось продавать то, что у них было, чтобы купить необходимые товары или заплатить за услуги, которые раньше обходились даром. Инферно вернулась к эпохе натурального обмена. Тоц прослушал почти всю лекцию, но понял, что лектор не берет во внимание основной момент.
Казалось, экономисты были без ума от своих расчетов, графиков и рыночных отношений, но они все время забывали, что от этого страдают люди, живые люди.
Столица Аид опустела. По крайней мере такой увидел ее Тоц во время последнего приезда. Она перестала быть яркой и оживленной. На всем лежал слой пыли, принесенной ветром из пустыни.
Без постоянно снующих по городу сверкающих роботов все вокруг казалось мрачным и унылым, будто сами дома и улицы ощущали неумолимое приближение пустыни к городу.
Когда роботы ушли, столица - где осталось лишь людское население превратилась в город призраков. Это сравнение пришло в голову даже Тоцу, а он-то знал, что в его душе маловато поэтичности. Что еще можно сказать о городе, который будто вымер, когда из него ушли механизмы, а люди остались?
Людей охватило отчаяние. И уже подняли головы те, кто не прочь был бы направить это отчаяние в нужном для себя направлении. Торговцы поселенцев были отвратительны, они скупали произведения искусства и семейные реликвии за гроши, но по крайней мере это был законный обмен.
Но не торговля "железками". Собственно, "железная" контрабанда расцвела пышным цветом, как по мановению волшебной палочки, в тот самый момент, когда Правитель зачитал воззвание сдать "лишних" роботов для работ над проектом по изменению климата. Этот бизнес рос не по дням, а по часам, приобретая все больший размах и изощренность, пока на сегодняшний день не разросся в громадную и сложную индустрию.
На Чистилище появились тайные лавочки, где мастера своего дела совершенно свободно вынимали ограничители из корпусов Новых роботов. Откуда-то всплыли толпы брокеров, требующие космические суммы денег и заключающие кошмарные сделки с колонистами, которые были готовы купить роботов, любых роботов. Тут же под рукой были контрабандисты, согласные сделать рейс и перевезти на своем корабле Новых роботов с Чистилища либо нагрузить ими аэрокар, невзирая на риск попасться в сети воздушного контроля.
И, наконец, оставались и сами Новые роботы. Людей Тоц еще понимал, в конце концов они хоть и рисковали понести наказание, но шли на дело ради огромных прибылей. Новые роботы же были и оставались загадкой.
Во-первых, можно ли их назвать роботами? К тому же они руководствовались лишь половиной Первого Закона. Они не могли причинить вред человеку, но вполне могли, если хотели, стоять и смотреть, как убивают человека. Основного условия для защиты колониста больше не существовало. Как можно чувствовать себя в безопасности рядом с таким роботом? Опять же Новые роботы были совсем не обязаны подчиняться командам человека. Они могли "сотрудничать" с людьми. А кто может с уверенностью сказать, что для робота значит "сотрудничать"? А если сойдутся две группировки с разными мнениями? С кем они решат "сотрудничать"?
Сотрудничество означало побег, по крайней мере, для некоторых Новых роботов, и Тоц не мог понять почему. "Железки" на материке должны будут вкалывать так же тяжело, если не тяжелее, чем на прежнем месте. Некоторые Новые роботы говорят, что в этом случае у них есть надежда, что когда-либо они станут свободными, но что значит свобода для роботов? Вот сейчас он ждал приближающуюся лодку с Новыми роботами, которые рисковали жизнью ради надежды стать свободными.
Как раз в эту минуту она показалась. Лодка с беглыми роботами. Беглые роботы. Два несовместимых понятия.
Тоц наблюдал за их приближением в бинокль. Он увидел, как на лодке мигнул сигнальный фонарь. Три долгие вспышки, потом три короткие.
Тоц внезапно вспомнил, что человека в лодке зовут Норлан Фил и что он сейчас ожидает, когда его сообщница, женщина по имени Флора Винтль, подаст ему ответный сигнал. Недавно Тоц арестовал Винтль и пригрозил ей значительно более длительным заключением, чем ей хотелось бы. А стоило ему лишь заикнуться о психопробе, как она тут же выдала все, что знала о Филе и его планах на сегодняшнюю ночь. У преступников довольно слабые понятия о чести.
Тоц поднял свой фонарь и просигналил в ответ - две длинные, три короткие и четыре длинные. Присмотрелся и заметил ожидаемый ответный сигнал: еще три длинные вспышки и три короткие.
Тоц зыркнул налево-направо, безосновательно и тщетно пытаясь проверить, готовы ли его роботы. Безосновательно потому, что он и так знал, что они здесь, а тщетно - потому, что они все равно спрятались.
Лодка подошла уже так близко, что бинокль был не нужен. Сердце Тоца забилось сильнее. Вот они!
Теперь он уже мог расслышать шум мотора сквозь рев прибоя. Он разглядел роботов, смирно сидящих вдоль бортов, и фигуру человека - Фил, его зовут Фил, - который стоял у руля и правил к берегу.
"Веди себя так, будто ты его друг, - приказал себе Тоц. - Будто ты именно тот, кого он ожидал увидеть". Сержант поднял руку и помахал. Он прекрасно понимал, что его силуэт четко виден на фоне ночного неба и что у Фила прибор ночного видения, должно быть, не хуже его собственного, а бластер наверняка помощнее того, который используют полицейские и который сейчас был у самого Резато. Тоц пошел по берегу к тому месту, где должна была причалить лодка, стараясь двигаться спокойно и уверенно - а тут еще эти дурацкие шмотки! - словно все идет как надо.
Хорошо хоть этот гражданский наряд-достаточно просторен, чтобы скрыть очертания фигуры. Если повезет - да и темнота сыграет ему на руку, - то Фил и не заметит, что его встречает совсем не женщина.
Одно кольцо наручников уже было защелкнуто у Тоца на запястье, скрытое под широкими рукавами. Второе вскоре будет украшать руку Фила.
Тоц помедлил, выбирая пологий спуск к каменистому берегу. Он стал на четвереньки, повернулся спиной к морю и начал спускаться вниз, чувствуя всей кожей, что сейчас подставляет Филу незащищенную спину. Он заставил себя не думать об этом и сосредоточиться на поиске подходящих выступов, за которые можно уцепиться.
Долго спускаться не пришлось. С облегчением Тоц встал на камни берега и повернулся.
Лодка была всего в тридцати метрах от него и как раз ткнулась в песчаную отмель. Тоц видел Фила, стоящего у руля, видел, что тот оглядывает побережье, а не самого Тоца. Прибор ночного видения закрывал половину головы Фила, но и так было заметно, что лицо его было озабоченным, пока он вел лодку сквозь вздыбленные волны, лавируя между рифами и валунами. Ближе, еще ближе...
Наконец мотор чихнул в последний раз. Фил направил лодку на вершину очередной волны, и она мягко опустила судно на прибрежный песок, меньше чем в двадцати метрах от того места, где стоял Тоц.
Сразу стало ясно, что роботы хорошо знают, что надо делать. Трое из них соскочили в воду и придержали нос лодки. Еще один выпрыгнул на берег с веревкой в руках. Он подбежал к большому валуну, обмотал веревку вокруг него и затянул узел. Остальные роботы начали по очереди высаживаться на берег.
Фил полностью заглушил мотор, стянул с головы прибор ночного видения и потер лицо обеими руками. Он с наслаждением потянулся, распрямляя спину. Затем одним плавным движением оперся рукой о планшир лодки и перемахнул через борт. Как моряк он совершенно не беспокоился о том, что его ноги промокнут в волнах прибоя.
Тоц улыбнулся, шагнул ему навстречу и протянул руку, чтобы помочь выбраться на сухой берег. Тоц оказался на расстоянии двух шагов от Фила, прежде чем "железячник" заподозрил неладное. Сержант ступил в холодную воду, взял преступника за руку и защелкнул на нем наручники прежде, чем тот успел дернуться.