— Это у коменданта временно, а так — постоянно, пока не разбегутся, — пояснил Семен. — Здесь же все так и живут: кто с кем хочет, а не по схеме заселения. Ну, да если чего изменится, я сообщу…
— И если вспомнишь чего интересное, тоже, — посоветовал Велемор. — И не только по команде, но и сразу на имя старшего дознавателя Филина Владимира Семеновича. Он благодарен будет.
С этими словами Велемор достал из кармана пару серебряных монеток не самого мелкого достоинства.
— Это ж вроде как премия получается, — довольно ухмыльнулся Семен. — Премного вами благодарны, ваше благородие.
Велемор уже не слушал ёрничающего агента, шагая по коридору и брезгливо морщась от запахов, казалось, пропитавших даже стены. Возле дверей указанной Семеном комнаты дознаватель на несколько секунд остановился, прислушиваясь, но в комнате было тихо. Натянув на руки тонкие кожаные перчатки, Велемор аккуратно тронул ручку двери, даже не подумав постучаться или еще как обозначить свое присутствие. Застать опрашиваемых врасплох, в самый неподходящий момент, когда они не ожидают вопросов — одна из первых заповедей службы.
Дверь оказалась на удивление незапертой, и тут же в нос Велемору шибанул кислый запах блевоты, дорогой парфюмерии, чего-то спиртного и застоявшегося человеческого пота. Уж до чего неаппетитно пахло в коридоре, но комнатные запахи могли дать коридорным сто очков вперед. "И как же они тут первую-то брачную ночь проводят?" — с отвращением подумал Велемор, понимая, что ничего первого у жениха и невесты в эту ночь не было, ну разве что, невольно участие в акции "ликвидаторов".
В углу комнаты, чуть прикрытые от входа маленьким кособоким стенным шкафчиком, стояли сдвинутые вместе две казенные кровати лет двадцать назад сделанные явно из отходов тогдашнего производства, застеленные не очень-то свежим, помятым бельем. Возле одной из них виднелся источающий отвратительные ароматы тазик с остатками вчерашнего свадебного пира. На этой кровати спал, похоже, жених; на подушке, скомканной и обслюнявленной за ночь, виднелась довольно коротко постриженная мужская голова. На соседней подушке, отодвинутой к краю второй кровати, разметались белокурые локоны молодой жены.
Велемор прикрыл за собой дверь, защелкнув, на всякий случай, изнутри замок, что бы никто случайно не мешался при разговоре, прошел мимо заставленного разнообразными бутылками стола к окну и с трудом открыл присохшую за зиму к раме форточку. Хлынувший в комнату свежий воздух с улицы, конечно, не разогнал скопившиеся за ночь запахи, но все-таки дышать дознавателю стало чуток полегче.
Подтащив к кроватям единственный в комнате расшатанный грязный стул, Велемор присел и несколько секунд смотрел на оголенные девичьи плечи, чуть прикрытые кудряшками, а потом встряхнул Марину со слова:
— Вставай, разговор есть.
Поначалу девушка даже не пошевелилась, но через мгновение невероятно резво перевернулась на бок, сбросила ноги на пол и села на кровати перед отшатнувшимся от неожиданности дознавателем. Схватившийся было за пистолет, Велемор через секунду понял, что мутноватые, но очень красивые голубые глаза Марины еще спят, а все действия девушка проделала на автомате. Видимо, так её часто будили по утрам подруги или друзья, зазывая на лекции, семинары, коллоквиумы, а она делала вид, что уже встала, старательно досыпая на ходу последние, такие сладкие минутки.
— Просыпайся, — погромче приказал Велемор, стараясь не замечать обнаженных грудей девушки, нахально качающих сосками на расстоянии вытянутой руки.
— Ох… ты кто? — простонала Марина, даже не думая скрывать свои прелести и только убирая со лба неверным движением прилипшие кудряшки волос. — Петька, что ли, нужен?
— И он тоже, хотя, кажется, толку от него не будет, — сказал Велемор, резко махнув рукой перед лицом девушки.
Она, просыпаясь, отшатнулась и тут же, сообразив, что напротив нее сидит посторонний, совершенно не знакомый человек, потянула из-под себя одеяло, пытаясь прикрыть обнаженную грудь. Получалось это у Марины плохо, она запуталась, пытаясь привстать, прикрыться рукой и одновременно тянуть одеяло, и девушка, потеряв и без того слабые силы в безуспешной борьбе за приличия, зло сказала:
— Чего уставился? Сисек не видел голых?
— Твоих не видел, — согласился Велемор, показывая Марине черные корочки удостоверения. — Просыпайся, разговор будет.
Все-таки жалея немного молодоженку, да и после разговора с агентом не считая её сознательно причастной к противозаконной деятельности, Велемор отвернулся, подтаскивая стул к столу и рассматривая батарею бутылок из-под сухого вина, дорогого коньяка и минеральной воды и даже почему-то моющего средства для окон. Бутылки из-под минералки преобладали, а парочка оказалась даже не открытой, чем Велемор и поспешил воспользоваться, вскрыв о край стола одну из бутылок и с удовольствием сделав глоток прямо из горлышка.
Тем временем Марина расправилась с одеялом, успела даже махнуть по вздыбленным со сна волосам щеткой, набросила на плечи сильно измятую, длинную блузку, служащую ей, по всей видимости, домашним халатиком, и подошла к столу. Не смущаясь присутствия дознавателя, девушка жадно подхватила одну из недопитых бутылок с минералкой и присосалась к горлышку.
— Ух, хорошо, — через пару секунд сказала она, возвращая бутылку на стол и одергивая блузку. — Чего вы хотите от нас? вчера же полночи вашим рассказывала всё, что могла.
— Вчера было вчера, — философски заметил Велемор. — А сегодня есть другие вопросы. Да и не надо сразу вставать в позу обиженной, не рекомендую. На твоей свадьбе неожиданно оказался такой человек, что лучше бы тебе вообще не знать, что такие люди на свете есть. Поэтому теперь расспрашивать тебя будут долго, часто, дотошно.
— Ну, вот еще, — попробовала фыркнуть Марина. — Какой-то дурак приперся в кафешку, так и сразу — на моей свадьбе, такой человек…
Получилось законное возмущение у нее плоховато, но не потому, что Марина была неважной актрисой, а исключительно из-за похмельного состояния. Все мысли девушки сейчас устремились в одном направлении: "Как же тошно и плохо… и что б я еще раз… да никогда в жизни столько пить не буду… вот только бы выжить сегодня…"
Заметив это, Велемор встал и подтолкнул Марине стул, на который она плюхнулась с огромным облегчением, стоя её слегка покачивало, да еще, как на грех, и тошнить начало. Успев метнуться к тазику в изголовье Петра и упасть на колени, девушка начала звучно очищать желудок.
Покачав укоризненно головой, Велемор отшагнул к форточке и терпеливо закурил, дожидаясь возможности продолжения разговора. Через несколько минут Марина, обтерев рот и без того не слишком чистым рукавом халатика-блузки, с просветлевшими, но слезящимися и страдальческими глазами, вернулась к столу.
— Извините, — буркнула она, — вчера все-таки свадьба была, вот я и того…
— Меня как раз свадьба и интересует, — возвращаясь к нужной теме, поддержал разговор Велемор. — Особенно некоторые гости.
— Ну, не знаю я этого вашего террориста, — прижимая руки к животу, со страдальческой гримаской ответила Марина. — И как он пришел — не знаю. Там все приходили, кто хотел, двери-то настежь. Вот он и заглянул на огонек. Может, мимо проходил и выпить просто захотел. Я потом видела у него на столе коньяк… Ох…
Девушка, гулко сглотнув, с трудом сдержала очередной позыв к тазику. Но дожидаться, когда она восстановит форму и сможет разговаривать без похмельных страданий, Велемор не мог.
— А зачем ты к его столу подходила? — спросил он. — Тебе же положено было на своем месте сидеть, поздравления и подарки принимать.
— Да он пришел, когда все поздравления уже кончились, — сказала девушка.
— И что же, даже не подошел к твоему столу? не поздравил?
— Подходил, — созналась Марина, — только он не сам подходил, это моя знакомая его привела, но ее я тоже не приглашала, у меня с ней… ну, сложные отношения, да и давно не виделись, да и не хотела я ее на свадьбе у себя видеть, но она же как-то узнала, пришла… а мы уже в тот момент выпивши были, и я, и Петя, да и гости тоже, хотя, какие там гости, я сама пятерых приглашала, может, Петя еще десяток, а набилось человек сто, лишь бы погулять, да только мне-то все равно, они с собой всё приносили, а Петя быстро так…
— Стоп, — сказал Велемор, чувствуя, что девушку понесло куда-то в сторону. — Из всех гостей меня интересуют только двое. А если уж совсем конкретно, то одна. Давай-ка, про подругу свою поподробнее, и лучше — с самого начала…
— С начала… — Марина замялась, оглядываясь на кровати, где продолжал свой тревожно-похмельный, но пока еще безмятежный сон молодой муж.
— Не хочешь при нем? — хмыкнул Велемор понимающе.
— Ну, не стоит мужчинам всё знать про своих женщин, — фразой из какого-то журнала ответила Марина.
— И что ж ты предлагаешь? Отвести тебя в управление прям вот в таком виде? Или мужа твоего куда-нибудь перетащить, завернув в одеяло? — спросил Велемор.
— Куда ж его тащить, проснется еще, опять выпить захочет и секса, — вздохнула Марина. — Ну, вообще-то, у нас тут есть на этаже уголок, где посекретничать можно. С утра там обычно свободно. Можно туда…
— Хорошо, — Велемор выкинул в форточку окурок, — пошли, посекретничаем.
— Я сейчас, — попросила Марина, устремляясь вроде бы за шкаф, но оставаясь при этом на глазах дознавателя.
Впрочем, чужой взгляд совершенно не помешал девушке скинуть халатик и трусики, заменив их на короткую юбчонку и бесформенную футболку на пару размеров больше нужного. Ну, и главное — чуть помады на губы, еще раз щеткой по волосам и обязательно посмотреться в зеркало — всё это в генетическом коде у женщин записано, и неважно, в каком они сейчас состоянии, процедура должна быть соблюдена.
— Пойдемте, — сказала Марина, возвращаясь к столу и кокетливо, по её понятиям, поводя плечами.
"Вот ведь, черт возьми, и зачем же я её трахнул, — кисло размышлял Велемор, поспешая по грязным дорожкам студенческого городка к своей машине. — И по делу это не нужно было совсем, и не прельщала она меня такая — помятая, похмельная, только что из-под бочка молодого мужа, который, пьяный-пьяный, а, небось, пару раз её поимел за ночь… А вот ведь как получилось…"
Марина вцепилась в дознавателя, как клещ, мол, сил нет, как хочу мужика с похмелья, а Петьку-то не добудишься, он и без похмелья раз в два дня может, а тут после такой гулянки, даже если и проснется — только минералки захочет, а вот умру, молодая и красивая, если мне никто сейчас ничего не вставит…
Хорошо хоть "секретное местечко", куда Велемора привела девушка, было, в самом деле, в меру студенческих понятий уютным и уединенным. Впрочем, в то, что в этом местечке Семен Жевкович не поставил казенную камеру наблюдения, Велемор не верил, очень уж сподручно смотреть и слушать за происходящими здесь тайными встречами.
Поначалу Марина даже раздеваться потянулась, надеясь превратить случайный секс в полноценное удовольствие, но Велемор просто развернул ее лицом к помятому, потертому диванчику со следами страсти предыдущих уединявшихся здесь пар и наклонил, стараясь не думать, что будет, если девушку опять затошнит. Слава силам всевышним, обошлось без этого, но вот как он-то сам расслабился!!! Даже стыдно было потом, когда Марина начала ластиться, как кошка, уверяя, что такого бурного и внезапного соития у нее еще в жизни не было. Врала, конечно, как почти обо всем в это утро, но красиво.
Велемор покачал головой, в очередной раз переживая свое "падение", ну, да ладно, главное-то он все-таки выяснил. Вот только тянуло это главное на очередной виток расследования. "Впрочем, пусть об этом болит голова у Филина, надо бы ему доложить, вот только предварительно выяснить еще кое-какие детальки", — думал Велемор, забираясь в салон машины и запуская двигатель.
Выяснение деталей заняло почти час времени, и когда дознаватель связался, наконец-то, со своим старшим коллегой, время стремительно приближалось к обеду.