— Пугаешь меня ты, Иван, — отозвался Филин. — Не иначе, как заговор лесбиянок раскрывать придется…
— Там много чего между ними было, не только лесбос, — продолжил Велемор. — Вообщем, как-то эта подруга невесту к себе привязала через эти специфические отношения. Та готова была за ней, как собачка, бегать. Но — подруга вдруг пропала на два с лишним месяца, а когда объявилась, дала невесте от ворот поворот, та, с горя-то, замуж и вышла. Так вот, подруга эта работала в конторе у Архитектора…
— Ого! — вскрикнул Филин. — Это точно?
— У Архитектора работало в то время всего три женщины, из них только одна подходит по возрасту. Вот так-то. Мало того… — Велемор сделал паузу, закуривая.
— Ты это специально время тянешь? — не выдержал старший дознаватель. — Издеваешься в отместку? так хоть скажи — за что…
— Нет, прикурил я просто, — пояснил Велемор, в душе очень довольный такой заинтересованной реакцией старшего товарища. — Продолжаю. Появившись вновь на горизонте после двухмесячного отсутствия, подруга эта снова устраивается к Архитектору! Как оно тебе?
— Фатально, — согласился Филин. — Архитектор обратно к себе никого не берет, будь это его лучший друг… А эту, получается, взял?
— Взял-взял, она и сейчас там работает, — порадовал коллегу Велемор. — Я проверил, у нее сейчас заканчивается третий день отдыха за свой счет, завтра должна появиться на месте.
— Думаешь — появиться? — с затаенной надеждой спросил Филин.
— К чему гадать, проще дождаться завтра и увидеть, — ответил Велемор. — А пока проработать этот персонаж по нашим каналам, ну, то есть через сотрудников Архитектора. Ты, как начальник, можешь знать, у нас там кто-нибудь есть? Хотя бы уборщица какая?
— Нету, Иван, — с грустью в голосе сказал Филин, даже не обидевшись, что его назвали начальником. — Разве что — из личной агентуры руководства управления, а так бы я знал.
— Хорошо Архитектор прикрылся, — с уважением отозвался Велемор. — Тогда, может быть, просто с людьми поговорить? Ну, не все же в конторе подпольщики и революционеры, мать их, есть и нормальные люди.
— Ну, да нормальные-то, однозначно, есть, — сказал Филин. — Вот только соваться в контору среди белого дня с нашими аусвайсами смысла нет. Даже если подруга эта ни в чем не замешана, предупредят её…
— Да ведь она и так уже предупрежденная, — подсказал Велемор. — Думаешь, после вчерашнего она на работе появится?
— Если и не появится, то присмотреть дополнительно за конторой именно завтра надо, — согласился с рассуждениями товарища старший дознаватель. — И не одному тебе или мне, а с оперативниками, что б, не дай бог, еще какого сюрприза не выскочило.
— Думать будешь? — понимающе спросил Велемор.
— Буду, куда ж деваться-то, — пожаловался Филин.
Велемор выдержал паузу, как бы не напрашиваясь в помощники, но в то же время и не отказывая, если Филину вздумается озадачить его еще каким-то заданием.
— Знаешь что, — после недолгого размышления придумал старший дознаватель, — сгоняй-ка ты к Архитектору. Сейчас ведь время обеда, у него, конечно, это не так четко обозначено, как у нас, но все-таки люди питаться должны. Может быть, кого и перехватишь за столом? Там же куча всяких маленьких забегаловок неподалеку, наверняка они туда ходят, а я тебе сейчас сброшу фото тех, кто, по нашим данным, ни в чем не замешан.
— А я и не против, — неожиданно весело согласился Велемор. — Заодно и сам пообедаю за казенный-то счет.
— Ты только не перебарщивай с казенным счетом, — предупредил Филин.
Сотрудники управления иной раз злоупотребляли разрешенными по инструкции обедами и ужинами с агентурой или при исполнении, выкатывая в бухгалтерию астрономические суммы. Чаще всего начальство сквозь пальцы смотрело на мелкие шалости, но иной раз вступалось за финансовую честь службы, наказывая зарвавшихся оперативников и дознавателей и материально, и морально. Велемор такими мелкими пакостями не занимался, но, памятуя о записи всех служебных разговоров, Филин счел долгом лишний раз выставить себя перед начальством борцом за экономию.
— Я много не ем, — моментально уловив смысл назидания, ответил Велемор. — Жду от тебя фото, а пока трогаюсь к Архитектору.
… - Ничего о ней не могу сказать плохого, — энергично тыкая вилкой в отлично прожаренные кусочки натурального мяса, сказал Савелий, один из сотрудников, работающих в фирме Архитектора и при этом, по данным управления, никакими связями с подпольем и близкими к нему людьми себя не запятнавший. Да и вообще, человеком порядочным и благонадежным, замечаний со стороны службы не имеющим, ну, может быть, только улицу не по правилам иной раз переходил, да в юности попробовал пару сортов легких наркотиков.
Однако сейчас с Савелия можно было писать скучный многотомный роман "Настоящий гражданин, порядочный отец семейства и достойный член общества". Сегодня с утра Савелий был на одном из объектов, курирование которого входило в его непосредственные обязанности, а потому не успел пообедать вместе с сотрудниками конторы, которые вот уже с полчаса, как вернулись на свои места, умиротворенно переваривая комплексные, но дешевые, полусинтетические обеды, оплачиваемые им хозяином. А вот Савелию предстояло покушать за собственный счет, потому он и выбрал заведение чуть побогаче, чем то, с которым у Архитектора был заключен договор на кормление сотрудников.
Расположившись за столиком и начав изучать вообщем-то стандартное для кафе такого класса меню, Савелий спокойненько пыхал сигареткой, как тут к нему и подсел уже час маявшийся бездельем Велемор.
Начало разговора было стандартным: аусвайс, уверения в том, что служба не имеет к Савелию никаких претензий. И просьба — поделиться своими впечатлениями от работы молодой сотрудницы.
— Да мне-то и не хочется от вас ничего плохого про нее услышать, — заверил Савелия дознаватель, заплетая словесные кружева. — Что бы никаких вам государственных секретов не выдавать, скажу просто: вот ищем мы одну девушку, есть такие расплывчатые приметы, что под них полгорода подойдут, но есть и разные маленькие особенности. Ну, не будем же мы хватать всех, сколько-нибудь похожих на словесный портрет и выпытывать, где они были и что делали в определенное время. Да потом еще и проверять их слова. Никаких сил у службы не хватит. Вот мы и пытаемся предварительно поговорить с друзьями, знакомыми, сослуживцами. А вдруг ваша коллега по работе даже близко не та, кого мы ищем, хоть и такая же миниатюрная и невысокая?
— Да уж, что маленькая, то маленькая она, — согласился Савелий. — Я таких дюймовочек редко в жизни встречал. Вот только наша-то Анька все время бегает на огромных каблучищах. Я, знаете ли, даже пугался первое время, когда ее видел, так и казалось, что она сейчас со своих шпилек свалится…
— А курит она? — подбодрил Савелия наводящим вопросом Велемор.
— Да, сейчас же вся молодежь курит, — согласился Савелий. — Не скажу, что бы часто, но иной раз зайдешь к ним в комнату, а там дым коромыслом, смолят все, и Анька тоже.
— А вот насчет спиртного? или, там, наркотиков?
— Видел несколько раз, когда на работе дни рождения праздновали, но она не злоупотребляет. Выпьет пару-тройку рюмок — и всё. Правда, пьет только крепкое, ну, коньяк или водку. Как-то раз одному товарищу прислали настоящий ямайский ром, так и от него Анька не отказалась, попробовала, вот только потом ругалась, что это не ром, а самогонка обыкновенная…
— Может, и в самом деле над вами так пошутили? — поддержал разговор дознаватель.
— У нас такие шутки не приняты, — надулся Савелий, поддерживая реноме фирмы. — А ром в самом деле очень специфический напиток. Я, конечно, не знаток, но и самому показалось, что на самогон картофельный похож. В нашем районе такой иногда продают, если вам будет интересно, даже подскажу кто…
— Про самогон отдельная история, — открестился от желания Савелия посотрудничать с "ликвидаторами" Велемор, — сейчас вот конкретно ваша Анна интересует. Так что про наркотики скажете? Может быть, замечали что-то?
— Нет, ничего. У нас и так с этим строго, хозяин терпеть не может никаких, даже слабых; мальчишек вон, при приеме, предупреждает обязательно, что бы даже не думали курнуть чего или понюхать. Конечно, что Анька после работы делает, сказать не могу, но вот ничего наркотического в ней не заметил. Если, конечно, те симптомы брать, что в телевизоре говорят, ну, про зрачки там, про заторможенность и прочее.
Да какая у нее заторможенность. Шустрая она, заводная, расторопная. По работе, сколько я знаю, претензий не было, да и с коллективом сжилась, а это не просто, у нас ведь одни мужчины, да и те в основном — мальчишки. Но и с ними она легко справляется.
Нет, никаких романов на работе не замечалось, а что там после… Разное говорят, вот только, не верю я в это, все время кажется, что она сама масла в огонь подливает. Особенно по началу, как только пришла, к ней же только ленивый не клеился, ну, и серьезные люди тоже, такие как я, но — у меня жена, двое детей, зачем мне такие приключения? А Анька тогда так и отшивала ухажеров своих, то брякнет, мол, всю ночь с подругой, извините, лизалась, то про троих своих сожителей, вот и пошли всякие разные сплетни, кто-то её лесбиянкой считает, а кто-то вычислил, что она аж с тремя мужиками одновременно живет. Но — кажется мне, что она так просто от мужчин отбивается, что б не приставали в рабочее время. Видимо, есть у нее уже счастье в личной жизни, а какое, зачем — объяснять не хочет, вот и выдумывает о себе всякие глупости.
Политикой она не интересуется, во всяком случае, разговоры об этом не поддерживает, знаете, блондинкой прикидывается, мол, а это как? а там зачем? Хотя умом её бог не обделил, ведет четыре проекта, все успевает, а если и задерживается на работе, такое у нас часто бывает, то только по вине заказчиков. Тут ведь такие люди иной раз попадаются, что плакать хочется. Завтра им проект распечатанный и с подписью шефа вести надо, а они сегодня вечером исправления присылают. И попробуй что-то возрази, скажи, что не успеешь. Сразу про штрафные санкции, про неустойку. Вот и сидим иной раз до полуночи.
Где она живет, не знаю. По-моему, никто не знает, она ни разу ни с кем вместе дальше центра не ездила. Говорит, то дела у нее там личные, то встреча с подругой, а чаще просто одна с работы уходит, когда все уже разойдутся или минут на пятнадцать пораньше. У нас с этим строгости большой нет, можно и так, лишь бы дело не страдало…"
Велемор слушал и нарадоваться не мог, что совершенно случайно наскочил на такого любителя потрепаться и пополоскать грязное бельишко своих сослуживцев. Ведь большинство людей, завидев черный аусвайс службы, почему-то замыкалось в себе, с трудом выдавая "да"-"нет" на самые простые вопросы. И чем больше слушал Велемор словоохотливого Савелия, тем более убеждался в мысли, что это миниатюрная, шустрая и заводная Анька, старинная интимная подруга невесты Марины, не случайно водит компанию с Комодом. Вот только роль её в подполье пока не вырисовывалась для Велемора. Ну, да дело-то такое, наживное, нарисуется завтра. А если и нет, то пусть вырисовывается и вытанцовывается у Филина. Кажется, свою работу по его заданию Велемор исполнил с блеском.
Оплатив обед за двоих и с трудом выпроводив из-за стола Савелия, готового хоть до конца рабочего дня делиться своими знаниями, а заодно и предупредив его о необходимости молчать о встрече, Велемор заказал сверх счета, который припрятал для отчета и возмещения в бумажник, сто граммов коньяка. Конечно, можно было сейчас отправляться в управление и досиживать до конца рабочего дня там, предварительно под запись доложившись Филину о результатах беседы. Но можно было переслать запись беседы на рабочий компьютер старшего дознавателя, а свой доклад сделать по телефону, и посвятить этот вечер себе, любимому. Смотаться, скажем, в какой-нибудь клуб, поглазеть на девчонок, может, и потанцевать, подцепить какую-нибудь куколку на вечерок.
Замечтавшись, Велемор незаметно допил коньяк. Желание возвращаться в управление улетучилось с последними каплями благородного напитка. В конце концов, он в резерве, может вообще не сидеть за своим рабочим столом, а только постоянно быть в пределах досягаемости для штатных средств связи, ну, и находится в состоянии пригодном для работы. "Значит, буду докладывать Филину из машины, а потом — отдыхать", — решил окончательно Велемор.
На стенах топорщились грязные, старые обои, в углу, под грудой какого тряпья копошились тараканы, а может, уже и не тараканы, а какие-то сверхмутанты, не поддающиеся отраве, генномодифицированной пище и всеобщей химизации. Из-под потолка свисали лохмотья паутины, из-за двери несло чем-то кисло-кипящим, то ли подогреваемыми прошлогодними щами, то ли разлитой по полу уксусной кислотой.
Анька брезгливо посматривала по сторонам, стараясь не особо морщиться от слоя грязи на полу, обрывков газет, сигаретного пепла и странных, окаменевших объедков на подоконнике. Хоть и жила она всю жизнь не в царских хоромах, но вот так запускать свою квартирку, пусть даже и временную, она никогда себе не позволяла, моментально вооружаясь щеткой, тряпками и ведром с водой, ну, а если позволяли обстоятельства, то и пылесосом.
А вот на Пашу местная грязища впечатления не производила. Не то, что б он был менее брезгливым, чем его спутница, но относился к чистоте философски: "Кому-то нравиться сидеть в дерьме по уши, вот он и сидит", впрочем, сам садиться в такое вот дерьмо Паша бы не согласился, вот только эмоции выражал не так ярко, как его спутница.
Возле стены, завешанной старыми куртками, пальтишками, драными телогрейками, военного образца шинелями разных фасонов и даже старым, потертым плащом от войскового комплекта химической защиты, сидел на скрипучем деревянном — с ума сойти, сколько же лет-то ему!! — стуле длинноволосый, отвратительно выбритый мужчина с впалыми щеками, одетый в жутко поношенный пиджак и затертые брюки. Впрочем, внимательно приглядевшись, можно было обнаружить, что вся одежда этого явного бродяги удивительно чистая, аккуратно подштопанная. А уж если встретиться с ним взглядом… Пронзительные, ясные глаза выдавали этого человека с головой: ну, не бывает у опустившихся на дно бродяг такого твердого, уверенного в себе взгляда. За его спиной, на узком топчане, покрытом какой-то дерюгой, были разложены микросхемы, приборы непонятного назначения, мелкие детали от мобильных телефонов и еще, одни только высшие силы знают, какой электронный хлам.
— Не морщи носик, — посоветовал псевдобродяга Аньке, — я бы мог вас в "Метрополь" пригласить, вот только там все швейцары и официанты у "ликвидаторов" на жаловании, и проще было бы сразу с повинной пойти, чем самим себе развлечение со стрельбой и силовым захватом устраивать. Теперь рассказывайте, что произошло у вас…