— У старого Йохима купили? — засмеялась женщина.
— Почему вы так решили? — удивилась Анька.
— Так во всем городе и округе только у него такие вот мешки и сохранились, у остальных их давно уже беженцы поперли, на одежку себе, а у Йохима не сопрешь, хитрый он, умеет припрятать.
— Ну, да, у него, у нас-то вот тоже все вещички пропали и документы, и деньги местные, — согласилась Анька, воспользовавшись моментом.
— Документы, говоришь? — покачала головой женщина. — Да и ладно. Вам как — номер на двоих или каждому свой дать?
— А догадайтесь… — засмеялась Анька.
А хозяйка гостиницы неожиданно лукаво и озорно подмигнула ей, протягивая простой металлический ключ с маленьким брелоком, совсем не типичным для гостиниц.
В небольшом, но чистом и по-русски, хоть и безлико, обставленном номере Анька первым делом рванулась в ванную и оттуда уже ликующе крикнула:
— Паштет! Вода горячая! Я в замочку ложусь, на три часа, не меньше…
— Ложись, — согласился Паша, вытаскивая из еврейского мешка и развешивая во встроенном стареньком шкафу их обновки.
Потом он пошарил по двум тумбочкам, стоящим в изголовье широкой, низкой постели, и нашел список местных телефонов. Половина стандартного для Паши листа была закатана в прозрачный пластик и уже изрядно покрыта пылью, видимо, в номере давненько никто не останавливался, или постояльцы просто не пользовались тумбочкой. "Администратор", "столовая", "парикмахерская", "сауна" — было понятно, а вот "дежурный комендатуры", "штаб", "осназ" — вообщем-то, нет. Прежде всего тем, что такого рода телефонные номера не могли находиться в каждом номере простой, для всех желающих, гостиницы. Но, говоря по совести, вдумываться сейчас в такие проблемы не хотелось, а хотелось как следует помыться, побриться постоянно носимой с собой опасной бритвой, и завалиться спать в тишине и покое, в надежде, что этой ночью никто не поднимет их по тревоге. Поэтому Паша без раздумий забросил мини-справочник обратно в тумбочку и решил поторопить Аньку, понимая всю безнадежность этого мероприятия.
— Ань! — позвал он, открывая дверь ванной, — предложение есть…
— Отвернись, бесстыжий, — сказала Анька, стоящая голышом перед маленьким, только для бритья годным, зеркальцем над жестяной, эмалированной раковиной и пытающаяся оглядеть в него свою попку. — Я уже сама смеялась и плакала от горя, посмотрев…
Ну, горя-то, конечно, никакого не было, но все равно, выглядела девушка странно и для цивилизованных мест, вроде этой гостиницы, диковато: загоревшие и обветренные, почти черные лицо, шея, руки чуть повыше локтей и — белое, нетронутое солнцем под одеждой остальное тело.
— Да не переживай, — посоветовал Паша. — Я ведь такой же…
— То ты, а то — я, — вздохнула Анька. — Что теперь делать? Загорать что ли срочно на зимнем солнце? А может, тут солярий найдется, в лоне цивилизации-то, как ты думаешь?
— Я думаю, сейчас надо по-быстрому ополоснуться под душем, сходить в столовку, пожрать, а к вечеру закатиться в здешнюю сауну, а уж там — выпарить из себя всю грязь и ненужные мысли, — предложил Паша.
— Здесь сауна есть? — встрепенулась Анька.
— Если верить телефонному справочнику, то и парикмахерская тоже, — обрадовал её Паша дополнительно.
— Тогда — я быстро…
Анька выскочила из ванной, обмотавшись чистеньким казенным полотенцем, уже минут через двадцать, довольная, как обожравшаяся сметаны кошка, счастливая, как первые люди в раю… Следом в это бытовое счастье прошел Паша, а девушка, слегка приодевшись в новые шмотки "от Йохима", нашла в углу шкафа обрывок австралийской газеты, на который Паша просто не обратил особого внимания из-за невозможности самостоятельно сложить английские буквы в понятные для него слова. А поскольку дата и иные интересные для него подробности на обрывке отсутствовали, газета так и осталась валяться в шкафу до появления Аньки.
— Здравствуйте, подскажите, пожалуйста, ваш режим работы? — вежливо спросил Паша, набрав номер столовой на допотопном на его взгляд, дисковом еще телефонном аппарате, пристроившимся возле дверей номера на маленькой полочке.
— Э-э-э… здравствуйте, — растерянно отозвался женский голос, — да мы, вообще-то, круглосуточно, а вы об этом не знали?
— А мы только-только у вас тут устроились, — ответил Паша, мгновенно сообразив, что попал впросак. — Вот и решили уточнить… все-таки, здесь не столицы…
— Да уж, — вздохнула женщина в ответ, — до столиц нам далеко, но и мы лаптем щи не хлебаем, так что — в любое время заходите, покушаете…
— Ну, вот прямо сейчас спустимся со второго этажа и зайдем, — пообещал Паша.
— Милости просим!
Положив трубку, он шагнул в комнатку номера и оглядел уже собравшуюся Аньку: короткая юбка, блузка с оголенной спиной, взъерошенные и уже подсохшие после мытья волосы, какое-то, прям-таки просветлевшее лицо и чуть встревоженный взгляд серых глаз.
— Готова? А почему маузер не прицепила? — иронично спросил Паша.
— Если будешь настаивать — прицеплю, — огрызнулась Анька.
Свой пистолет-карабин она любила восторженной первой любовь подростка. Но вот беда, к такому наряду портупея с громоздкой деревянной кобурой подходила, как корове седло. И Анька по-детски переживала и злилась, что приходится оставить в номере любимую игрушку.
— Бросишь здесь своего друга? — продолжил Паша сыпать соль на раны. — А вдруг упрут? Кто знает, какие тут нравы? То, что все кругом вежливые и столовка круглосуточная — еще ни о чем не говорит… Помнишь, что портьерша при входе рассказывала…
— Тебе хорошо, — посетовала Анька, — а мой маузер под скрытое ношение не предназначен, что ж его так и таскать на себе в открытую?
— Ладно, — смилостивился Паша, — помогу. Особо скрытого, конечно, не будет, но при себе его таскать сможешь, если куртку оденешь…
— Ради него — хоть тулуп, — обрадовалась Анька.
Минут за пять Паша соорудил из анькиной портупеи, колечка от гостиничных ключей и собственной фантазии петлю, на которой совместными усилиями подвесили освобожденный от кобуры пистолет под мышку Аньке. Конечно, выхватывать его, как в шпионских фильмах, за доли секунды, было невозможно, но тем не менее, теперь любимое оружие находилось постоянно при девушке, а не валялось в номере без присмотра.
Только после этого они спустились вниз, где вновь встретили приветливую, кустодиевских форм, администраторшу. Улыбаясь и даже не успев выслушать их вопрос, она без разговоров направила парочку по узкому и казавшемуся от этого выше, чем он был на самом деле, коридорчику к столовой.
— Странно, никаких общепитовских запахов, — успела шепнуть Анька в спину Паше, пока они шли след в след между светлых, оклеенных непонятной, чуть шероховатой на взгляд, пленкой совсем не напоминающей стандартные бумажные обои.
Но тут Паша распахнул дверь, и они оказались в чистеньком, уютном помещении с десятком пустующих столиков, сделанных из непонятного, под слоновую кость цветом, материала похожего и одновременно непохожего на пластик. Тут уже запахи были, но пережаренным десятки раз машинным маслом, давно прокисшей капустой и затхлыми половыми тряпками пополам с хлоркой, как в третьеразрядных заведениях привычного им, не так давно покинутого мира, не пахло. Скорее уж это были тонкие, неброские ароматы солидного, не нуждающегося в рекламе ресторана, расположенного где-нибудь в тихом, зажиточном квартале старой части любого города мира.
И еще было в этой столовой ощущение домашнего спокойствия и безопасности, такого редкого для Аньки и Паши чувства, не требующего непременно садиться лицом к дверям, контролируя при этом еще и все окна в помещении.
Душевно расслабившись и пристроившись к столику в центре зала, недалеко от окна, Анька и Паша на несколько секунд замерли в удобных и легких полукреслах, размышляя, как же поступить дальше — самим ли идти к виднеющейся у дальней стены раздаче, или, барствуя, ожидать появления официантки? Проблема решилась сама собой, к их столику быстро подошла девчонка, больше похожая на хозяйку свободной квартиры, в которой студенты решили устроить гулянку в отсутствие родичей, чем на классическую официантку простой, пусть и европейской, столовой в белуджистанском захолустье.
В узких, коротких, чуть ниже колен, брючках, в непонятной распашонке, под которой то и дело мелькал загорелый, крепкий животик, с легкой косынкой на голове, с большим планшетом-папкой подмышкой и маленьким блокнотиком в руках, она сказала:
— Всем привет! Я Надя.
И Паше даже показалось, что если бы не папка и блокнотик, то девушка взмахнула бы рукой в красивом, эстетичном салюте-приветствии, но она только плюхнула на стол папку-планшет, пояснив:
— Это, вообще-то, меню, но вы, я знаю, только из пустыни, поэтому рекомендую клюквенный морс, он хоть и слабенький, но после песков лучше всего, все пьют, кто оттуда…
Паша заинтересованно посмотрел на девушку и спросил:
— А покушать что нам порекомендуете? Что-нибудь тоже специфическое? для тех, кто из пустыни?
— А это смотря на то, чем вы дальше собрались заняться, — бойко ответила девица.
— Собрались? — Паша чуть задумчиво почесал за ухом. — Собрались мы в баньку после ужина… хочется не просто песочек смыть…