— Ужас! Только мне-то уж этот фокус не показывайте. И вообще не портите, пожалуйста, мне аппетит.
Доктор Жакоб покорно склонил голову, и мы принялись за яблочный торт. Когда очередь дошла до кофе, я сказала:
— Да, а вы понимаете, что этой — простите меня — мальчишеской выходкой вы себя выдали? Теперь они знают, что вы интересуетесь их деятельностью.
— Ну, о «и меня и так хорошо знают, — не очень уверенно ответил Жакоб.
— Но сегодня-то они вас явно не ждали.
— Да, похоже. Всеведущий «голос» тут что-та оказался не на высоте.
Когда мы выбрались из тесноты кривых улочек на простор шоссе, я сказала:
— Ну, а теперь выкладывайте ваши выводы. Что вы новенького высмотрели, мистер Шерлок Холмс?
— Я видел то же, что и вы, — засмеялся он.
— Ладно, ладно, не кокетничайте. Я-то вижу эти чудеса впервые, а вы ведь приезжали специально, чтобы проверить свою гипотезу о том, будто эти шарлатаны каким-то образом влияют на мою тетку. Ну и что вам удалось выяснить? Если они и шарлатаны, то весьма талантливые и ловкие. Я человек спокойный и абсолютно неверующий, но, признаюсь, на меня все это зрелище произвело сильное впечатление. Началось панегириком во славу науки, а потом…
— Да, нынешние мистики не чета прежним. Идут в ногу со временем, научились маскировать свои суеверные бредни в ультрасовременные псевдонаучные одежды. — Жакоб посмотрел на меня и добавил: — Так что разоблачить современных мистиков вовсе не так-то легко и просто. Они весьма умело пользуются тем, что, как ни могущественна наука, она не может опровергнут» существование бога.
— Почему? — удивилась я.
— А как опровергнуть то, что не имеет доказательств?
— Да, это у них ловко получается, — согласилась я. — Христос и Пифагор, Эйнштейн и Циолковский, какие-то «гималайские великаны». Ужасающая мешанина, а вот действует, впечатляет.
— В том-то и беда. Все свалено в кучу: оккультизм, буддизм, учение йогов, самые вульгарные суеверия — и приправлено научными терминами. На многих это действует, привыкли слепо верить авторитетам. Широко известные имена гипнотизируют.
— Да, впечатление производить они ум» зют, надо отдать им должное, — задумчиво проговорила я. — Хорошо, что я видела перед этим ваше выступление. Оно оказалось неплохим психологическим противоядием против всей этой мистики.
— Правда? — обрадовался Жакоб.
— Правда. А то бы я, наверное, в самом деле поверила в чудеса с этой девицей. Как она внезапно появилась из ничего. А как она угадывала мысли?
— Они с этим проповедником выступали раньше с якобы телепатическими опытами. Были у них тогда номера гораздо эффектнее… Но береглись, никак не давали возможности проверить их и уличить. А теперь ударились в откровенное шарлатанство.
— И со слепой как ловко было подстроено…
Жакоб покосился на меня и ответил:
— Вы ошибаетесь, тут не было никакого обмана. Она в самом деле была слепой.
— И прозрела?
— И прозрела. Ничего чудесного в этом нет. Я же вам как-то рассказывал, что гипнотическим внушением можно излечивать некоторые заболевания, если только они возникли на нервной почве и не связаны с органическими повреждениями. Я сам не раз возвращал зрение таким слепцам и ставил на ноги паралитиков. Этот способ так и называется: «молниеносный гипноз», А вообще да, спектакль с выдумкой. Это самое важное, в чем я сегодня убедился. Тут чувствуется рука опытного режиссера. Одному Горану это не по силам. И кто-то снабжает их весьма совершенной техникой. Надо будет как следует заняться этими космическими огнепоклонниками. Похоже, к ним будет нелегко найти лазейку…
— Конечно, они теперь вас и близко не подпустят.
— Ничего, как-нибудь проберемся в их тайное тайных.
— Слушайте, а может, с угадыванием мыслей у них тоже не было подстроено? Может, это все-таки телепатия?
— Ну, какая там телепатия. Обыкновенное жульничество. У нее где-нибудь спрятан приемник, — может быть, даже в ухе. У него — радиопередатчик. Современная техника позволяет делать приемники величиной с маслину или даже с горошину. И такие пройдохи весьма широко используют технические новинки.
— Вы не верите в телепатию?
— Я ученый, исследователь, а наука не религия. В науке «верю» или «не верю» — не аргумент. Вокруг телепатии за последние годы напущено столько всякого мистического туману и распространяется разных домыслов, что каждый трезвый исследователь обязан относиться к этим вопросам с особой осторожностью. О телепатических явлениях мы вообще вынуждены судить лишь по чисто субъективным рассказам людей. Но человеческая психика столь сложна и мы ее еще так мало изучили, что субъективные впечатления могут быть весьма обманчивы… Так мы ехали, проносясь мимо засыпающих городков и тихих селений, болтали о всяких интересных вещах, полные впечатлений от «мистического представления»,
— Какие же будут мне задания, мосье Шерлок Холмс? — спросила я, расставаясь с Жакобом.
— Все те же: внимательно наблюдайте за тетей и все записывайте, не надеясь на память: что случилось и точное время. И за прислугой внимательно присматривайте, — многозначительно добавил он.
Это мне уж совсем не понравилось,
— А в случае каких-нибудь происшествий или появления в окрестностях вашего дома подозрительных лиц немедленно звоните мне.
— Вы думаете, происшествия еще будут?
— Непременно, — ответил он. — Так легко они не отступятся. Судя по всему, работу они уже провели немалую. Все потайные ниточки хорошо замаскированы. Я думаю, теперь они даже станут действовать активнее, чтобы опередить нас.
Мне стало вдруг страшно, и дрогнувшим голосом я спросила:
— А в чем может проявиться их активность? Чего мне ждать?
— Не знаю, — честно ответил он. — Но помните, я в любой момент поспешу к вам на помощь, когда бы вы ни позвонили.
— Спасибо!
— Мы должны помешать им во что бы то ни стало. Не говоря уже о здоровье вашей тети, речь идет ведь и о солидных деньгах.
— Да, при одной мысли, что они станут вытворять в своем огненном храме на тетины деньги, у меня мурашки бегают по коже. Бр-р…
— Вот именно. Ну, спокойной ночи.
— До свидания. Надеюсь, она будет спокойной.
Дома все было спокойно и тихо. Тетя еще не ложилась, ждала меня, раскладывая пасьянс, сама напоила чаем с медом. Сославшись на усталость, я поспешила отправиться спать.
И ночь прошла спокойно. Утром тетя была такой же милой, заботливой, веселой. Поспела малина, и мы весь день собирали ее. Тетя увлеклась и стала напевать забавные песенки, которые слышала в юности от садовниц на сборе ягод.
А на следующее утро, когда я вышла в столовую к завтраку и привычным движением потянулась поцеловать тетю, она вдруг резко отстранила меня, почти оттолкнула и спросила:
— Где ты была позавчера?
Я молчала, потупившись, словно уличенная во лжи девчонка.