До сих пор «Адальберта Виргиния» мчалась сквозь космические пространства без особых приключений. Даже достигнув района загадочного Антареса, экипаж не обнаружил никаких подтверждений гипотезы академика Светлова: хоть бы какие-нибудь признаки высокоорганизованной материи! Только радиация, уровень которой все время возрастал, наводила на мысль, что жизнь в этих сферах невозможна. Но что же в таком случае означают показания биоанализатора? Если им следовать, то зеленая масса является носительницей жизни. Но почему на нее не влияют сильнейшие радиационные бури? Какова ее природа? Здесь возникали десятки вопросов, и ни на один пока не было ответа.
Между тем немой ураган, который четверо суток буйствовал снаружи и только недавно утих, не прошел бесследно ни для корабля, ни для тех, кто находился в нем. Микрочастицы, с огромной скоростью бомбардируя корабль, порождали в отсеках вторичное излучение. Чуткие приборы, правда, едва фиксировали его. Раскрыть физическую природу поля никак не удавалось. Во всяком случае, оно вело себя довольно странно: под воздействием загадочных лучей космонавтов то и дело клонило в тяжелую, какую-то дурманную дремоту. Еще более непонятно действовало поле на роботов: однажды они вовсе потеряли способность двигаться, и только Кир составлял исключение.
Космонавты натыкались на своих белковых спутников в самых неожиданных местах. Роботы застывали в углах многочисленных отсеков, на винтовых бегущих лестницах, движущихся транспортерных лентах — собственно, повсюду, где их охватывала страшная каталепсия.
Выполняя приказ капитана, Кир постепенно доставил космонавтов в тринадцатый отсек, где хранилось снаряжение, необходимое для высадки на чужие планеты. Сделал он это с помощью манипуляторов, которые тоже не без труда подчинялись командам.
— Похоже, теперь и Кира поразила проклятая дремота, — заметил Ярослав и с трудом подавил зевоту. Все трое не отрываясь наблюдали за тем, что происходит на экране.
Кир между тем повел себя неожиданно. Вместо того чтобы задраить люк, как было приказано, он некоторое время постоял перед ним, затем неожиданно устремился к третьему отсеку.
— Лучше бы он уснул, чем разума лишился, — с досадой произнес астробиолог, потирая ладонью покрасневшие глаза.
— Не спеши с выводами, — посоветовал капитан. Он не глядя пощелкал на пульте клавишами, и на экране появилось изображение третьего отсека.
…Вбежав в отсек, белковый замер у двери. Зеленая масса, долгие дни созревавшая в контейнере, теперь буйствовала, росла, стараясь заполнить все свободное пространство. Она играючи ломала и расщепляла все на своем пути. Даже термостаты, изготовленные из сверхпрочного нейтролана, один за другим лопались, как перезрелые дыни.
Увы, подробных инструкций Кир получить не мог — то, что творилось в отсеке, явилось полной неожиданностью и для экипажа, а связь с роботом оказалась нарушенной.
Итак, белковому была предоставлена свобода действий, и судьба экипажа и корабля волей случая оказалась в его руках, точнее, щупальцах.
Простейшее решение: попытаться уничтожить, сжечь лучеметом таинственное вещество. Но спешить с этим неразумно: ведь Кир знал от людей, что в районе Антареса они надеются обнаружить высокоорганизованную жизнь. И никто не мог предположить, какую форму она примет…
Все эти соображения пронеслись в мозгу белкового за какие-то доли секунды, в то время как он стоял спиной к люку, загораживая выход из отсека.
Следующим действием Кира было — задраить люк.
Едва белковый успел сделать несколько шагов к середине отсека, как на него сверху, раскачиваясь, начало опускаться что-то похожее на зеленую лиану. Она изгибалась словно живая и едва не касалась черной блестящей поверхности робота. Оборвать ее? Испепелить? Но что это изменит? Нет, сначала необходимо определить правильную стратегию поведения, алгоритм необходимых действий.
Кир отскочил в угол отсека и застыл в выжидательной позе. Это решение выглядело разумным: по крайней мере, с трех сторон его защищали стены и пол.
Робот внешне казался спокойным. На экране было четко видно, как движутся его усики-антенны, холодно поблескивают круги фотоэлементов, дрожат микролокаторы. Прежде чем начать действовать, Кир накапливал информацию. В эти мгновения он перебирал в мозгу тысячи вариантов, выискивал среди них самый целесообразный, быть может, единственный.
Люди, собравшиеся перед экраном в далекой кают-компании, понимали, что именно теперь решается и их судьба.
В этот момент восстановилась радиосвязь с третьим отсеком. Скала нажал кнопку приема, шорох и писк радиопомех наполнили помещение.
— …Счел необходимым проникнуть внутрь третьего, — донесся до них четкий голос Кира. — Люк задраен. Анализ воздуха в отсеке… — голос робота начал слабеть, словно белковый от них удалялся. — Короче! Докладывай только о самом главном, — предупредил капитан. — Судя по индикатору, энергия в твоем переговорном аккумуляторе кончается.
Николай Борт кашлянул. Следить за энерговооруженностью роботов входило в его функции. В течение нескольких дней он собирался поставить Киру новый аккумулятор. А потом «Адальберту Виргинию» захлестнули малоприятные неожиданности: радиационный ураган непонятной природы, выход белковых — кроме Кира — из рабочего ритма, заклинивание переходных люков, наконец, сонная болезнь, поразившая экипаж, Да тут еще изумрудное вещество, представляющее собой, по всей видимости, грозную опасность…
Так или иначе, оплошность Николая могла теперь привести к роковым последствиям.
— …Анализ воздуха в отсеке, — упрямо повторил Кир, — свидетельствует, что процентный состав кислорода ниже обычного и продолжает уменьшаться.
Космонавты молча переглянулись — это было новое звено в цепи неожиданностей.
— Намерен начать исследование зеленой субстанции, — спокойно продолжал Кир, словно находился не на корабле, который достиг далекой звездной системы, а на тренировочном полигоне.
Прошло несколько минут, и связь с белковым прервалась. Кир не трогался с места, выжидал. Какие-то соображения, видимо, удерживали его от решительных действий.
Подвижный язык, похожий на зеленое пламя, подполз но полу отсека к стеллажу, разбившись на струйки, охватил его со всех сторон. Стеллаж покачнулся и рухнул на пол, усеяв его обломками. Часть реторт разбилась, и едкий, ядовитый дым от смешавшихся реактивов заполнил весь отсек.
— О-о! — застонал Ярослав словно от зубной боли и на мгновение прикрыл ладонями глаза.
— Спокойно! — положил ему руку на плечо капитан.
Когда дым рассеялся, перед космонавтами на экране предстала жуткая картина: зеленая масса, извиваясь, выползала из всех лопнувших контейнеров в стороны. Казалось, перегрузки, вызванные ускоренным движением корабля, для нее не существовали. Можно было подумать, что в биолаборатории, вопреки всем законам физики, установилась невесомость.
Николай первым обратил внимание на одно удивительное обстоятельство: предмет, которого коснулось изумрудное вещество, куда-то исчезал. Вот зеленый язык наткнулся на катодный осциллограф, и прибор, обесцветившись, медленно растаял, словно был вылеплен из снега.
— Возможно, он, потеряв цвет, стал прозрачным, — высказал предположение Ярослав. — Проклятая плесень, или что там еще, лишила его пигмента…
— А я думаю, она просто растворила в едких кислотах, — добавил Николай.
— Боюсь, каждый из вас далек от истины. — Покачал головой капитан. — Но давайте посмотрим, что произойдет дальше.
Близ Кира все еще оставалось немного свободного пространства. Биоконтейнеры, стекло, различные приборы — все без следа исчезало, стоило лишь загадочному космическому джинну коснуться его. По лицу Ярослава было видно, как больно ему наблюдать это дикое разрушение. Гибли результаты многолетних трудов, и никто не в силах был помочь. Но астробиолог волновался и переживал больше других: это он сам собственноручно, выпустил на волю некоего монстра, с которым невозможно было совладать.
Тем временем робота, зажатого в угол, охватило движущееся вещество. Оно смело расправлялось с приборами и оборудованием отсека, но белкового пока щадило. Не касалось оно и корабельных стенок.
— Может, его пугает ионопластик, которым обклеены внутренние панели? — прошептал астробиолог.
— Ну, а Кир? — возразил штурман, борясь с дремотой. Ярослав только плечами пожал.
Капитану на какое-то время удалось наладить радиосвязь с отсеком.
— Зеленое вещество испускает лучи, — донесся еле слышный голос робота. — Через тридцать секунд перехожу…
Фраза оборвалась — зеленая масса — это хорошо было видно на экране — двинулась на робота.
Кир исчез из поля зрения. Поверхность экрана затопило бушующее месиво, из него несколько раз показывались щупальца робота. Видно, Кир отчаянно сражался с противником, отступать ему было некуда.
В конце концов зеленая масса отхлынула от робота, и он, пошатываясь, поднялся на опорные щупальца.
— Кир, я приказываю: береги себя! — крикнул капитан. Зеленая масса подозрительно колыхалась, готовясь к новому нападению.
— Эта… — штурман запнулся, подыскивая подходящее слово, — эта штуковина, видимо, опасается белковой материи.
— Не очень-то и опасается, — возразил капитан, наблюдая как зеленая подкова снова начала сужаться.
Экран показывал все перипетии необычной борьбы. Кир отбивал атаку, будто лев. Вещество начало менять тона, словно хамелеон.
Неожиданно из зеленой массы вырвался тонкий шнур. Конец его на ходу раздулся и легко качнулся в сторону робота. Одним из щупалец Кир оборвал удивительный стебель, и тот, извиваясь, плавно опустился.
Ярослав покосился на товарищей. Кажется, они ничего этого не заметили, и неудивительно: все произошло за какую-то долю секунды.