Гнутый кричал и отталкивал дежурного:
— Что прицепился?..
Тимохин подтянул телефонный аппарат, набирал номер фермера, чтобы пригласить его на опознание.
— Не потей, старлей! Все равно отпустишь…
Дежурный куда-то убежал, оставив вместо себя сержанта:
— Держи этого гуся и не упусти!
Телефон не отвечал.
— Ну что ж, — Тимохин отодвинул аппарат, — у меня к вам несколько вопросов…
Только захотел их назвать, как зазвенел телефон.
— Сейчас зайду, — опустил трубку.
Начальник райотдела, скрипя сапогами и блестя позолоченными пуговицами и погонами, ходил по кабинету. Вдоль стен дугой выгнулись стулья с бархатными спинками; дуга эта обрывалась кожаным креслом за огромным столом.
«Как маршал!»
— Слушай, это ты роешь по обменнику?!
— Расследую, товарищ полковник…
— Не путай божий дар с яичницей. Расследуют, когда надо посадить. А когда не надо…
— Я не понял вас…
— Как трудно работать с молодежью, которая не понимает… Вот пригласи сюда любого офицера в летах — ему не надо долго объяснять… Да и он посоветуется, прежде чем что-то наворочать…
— Я не наворочаю… Разберусь… Одного уже притащили… Долго запираться не будет…
— А что, там уже есть фигурант? — удивился полковник.
— Только что доставили.
— Ты меня до инфаркта доведешь! Оставь в покое обмен- ник!
— Там фермера кинули…
— Я снова повторяю! Ты что, первый год женат?
— Четвертый…
Полковник ударил кулаком по столу так сильно, что подпрыгнула столешница:
— Прекращай дело!
— К-как? — вздрогнул Тимохин.
— Сейчас! И фигуранта отпустить…
— Закончу дело, — произнес, насупившись, Тимохин, — тогда и решу… Нас учили на сделку… не идти…
— Что?! — заревел Маршал, споткнулся и упал в кресло.
Потянулся к трубке зазвонившего телефона и, не обращая внимания на старшего лейтенанта, закричал в микрофон:
— Я все сделаю… Я заткну ему пасть!
Потом замахал на старшего лейтенанта рукой: «Пшел прочь!» И для верности пнул воздух сапогом.
«Кому это заткнет пасть? Не мне ли?»
Со смешанным чувством Тимохин вернулся в кабинет:
— Ну что, заластали? — посмотрел на Гнутого, который сжался в углу.
Похоже, ему уже досталось от сержанта.
В этот день фермер не приехал, и Гнутого пришлось отпустить.
Он исчез.
Думали, Тимохин объявит Гнутого в розыск и закинет дело в сейф, где оно будет пылиться без всякого движения. Но он, невзирая ни на лютый мороз, ни на дождь, стаптывая каблуки ботинок, по второму, по третьему кругу обходил клиентов обменного пункта и уже выходил на Коротыша.
— Вор должен сидеть в тюрьме!
Его подстегивало скорое рождение в семье ребенка.
В редкие дни отдыха он прижимался к жене:
— У нас будет еще одна Любочка… И мама будет учить крошку азбуке…
— А если сынишка? — теребила шевелюру супруга.
— Его назовем Шамилем! — хохотал Илья.
— А с чего это ты так?
— В память о непокорном горце…
— Нет уж, нам горцев не надо! Тем более Шамилей…