— Из-за этого? — Родион кивнул на могильную плиту.
— Да. Теперь очевидно. Не может быть такого совпадения в датах. Я думаю, — добавила Маша, помолчав, — что нам надо поехать сейчас к Бурову. И поговорить с ним обо всем. Я не могу оставить В покое убийцу моей сестры. Если она, конечно, существует, — неуверенно закончила она.
Калитку открыл незнакомый слуга. Хозяина не было дома, и сытый непроницаемый человек молча смотрел на них, собираясь захлопнуть дверь.
— Позовите тогда Митю, шофера, — ласковым голосом попросила Маша. — Мы хорошие знакомые Виктора Викторовича, вот и Митя нас знает…
Привратник молчал, закатив глаза и что-то соображая.
— Не стоять же нам на улице! — капризно заметила Маша.
— Никакого шофера Мити я не знаю, — наконец ответил слуга. — И я не могу впустить вас в дом, вы уж извините. Такие у меня указания, а я не хочу лишиться этой работы.
— Как же вы не знаете Митю? — удивилась Маша. — Вы что же, недавно здесь работаете?
— Да, недавно. Еще раз извините, я не могу больше с вами разговаривать.
И дверь перед ними захлопнулась.
— Странное дело, — сказал Родион. — Митя уволился, он шофер. А этот человек только что устроился на работу в дом, значит — на место какого-то другого слуги. Получается, что неделю или две назад Буров зачем-то заменил сразу двоих своих верных слуг.
— Давай подождем, — сказала Маша. — Дело к вечеру, хозяин вернется, и все станет ясно.
Солнце, спустившись к горизонту, сверкало за крышами поселка, играя на черепице и металле остроконечных башен. Они поднялись на небольшой холмик и сели на песок под разогретой сосной. Крепко пахло смолой, хвоей, сухой травой. Высоко в небе гудел самолет, а здесь, на самом дне мироздания, с той же силой звука жужжали насекомые. Где-то в эпицентре поселка лаяла собака.
— Люди, львы, орлы и куропатки… — задумчиво прошептала Маша, взяв с травинки божью коровку.
— Рогатые олени, гуси, пауки, молчаливые рыбы, обитавшие в воде, морские звезды и те, которых нельзя было видеть глазом… — продолжил Родион.
Маша посмотрела на него с благодарностью: Родион, ее внимательный муж, подражал той проработке монолога, которую, вопреки чуткому руководству Раковского, сделала она сама. Проговорила:
— Я много думала над этими словами. Не все люди — люди. Есть люди, а есть львы. Есть среди нас люди, а есть — орлы и куропатки. Такие орлы, как бизнесмен Буров. Такие куропатки, как я.
— Брось, не говори так. Я ни за что не признаю нашего поражения.
Божья коровка наконец слетела с кончика ее ногтя. Хотелось найти ответ, в голове вертелись слова пьесы, будто скрывавшие его где-то между строк. Маша продекламировала:
— Сюжет для небольшого рассказа: на берегу озера с детства живет молодая девушка… Любит озеро, как куропатка, и счастлива, и свободна, как куропатка. Но случайно пришел человек, увидел и от нечего делать погубил ее, как вот эту куропатку…
Холм, на котором они сидели, был высоким берегом ручья. Внизу поблескивала иссиня-черная вода. Маша вспомнила обрыв над Уралом, таинственный свет и лунный дождь. Ручей и холм сейчас выглядели карикатурой на то далекое величие.
— Помнишь ту ночь, когда ты пришла домой вся мокрая? — неожиданно переменил тему Родион.
— Смутно, — ответила Маша.
Последние два месяца ее жизни казались ей какими-то ячеистыми, будто и вправду, она была маленькой птицей, запутавшейся в чьих-то сетях…
— Я хочу сделать заявление. В эту ночь у тебя был мужчина.
Маша дико посмотрела на своего мужа, почувствовав, как краска заливает ее щеки.
— Я почти ничего не помню… — она вдруг всхлипнула и уткнулась Родиону в плечо.
Он обнял ее. Маша совладала с собой, вскинула голову и вытерла слезы кулачком.
— Зато я все помню, — сказал Родион. — Дело в том, что этим мужчиной был я.
Маша отпрянула. Родион смотрел на нее, его лицо выглядело растерянным.
— Я давно хотел тебе об этом рассказать, милая! Мы тогда оба согрешили друг перед другом, а получилось, что никакого греха и не было.
Маша помолчала. То, что ее мучило, вдруг разрешилось так просто! Она была в чужой шкуре, бессознательно действуя, скорее, в стиле Дарьи — отдаться первому встречному, потом от него сбежать…
— Ты думал, что это моя сестра?
— Временами. А иногда мне казалось, что это вообще — неизвестно кто. Потому что в мире существует гораздо больше похожих людей, чем нужно.
— Вот это номер! — воскликнула Маша.
Это все надо было еще обдумать. Ее жених овладел ей, когда она была невменяема. Она отдалась ему, думая, что это посторонний человек. Но и роль Родиона была не лучше: снял накануне свадьбы девушку, думая, что это ее сестра…
— Выходит, что никакого эксперимента не было, — с горечью сказала Маша.
Родион проговорил:
— Я иногда думаю: что есть правда? То, что на самом деле происходит, или то, что существует в нашем сознании?
— Наверное, правду знает только Бог, — сказала Маша.
— Или боги, — сказал Родион.
Они замолчали. Сверху было хорошо видно имение Бурова. Дверь дома отворилась, и во двор вышла какая-то женщина, закинув руки за голову, подставив лицо заходящему солнцу… Маша надела очки и сощурилась, наклоняя стекла. И все снова перевернулось в ее голове.
— Боже мой, Родя! Это снова она. Что она здесь делает?
Это была Лада. Теперь, после всего, что произошло, она преспокойно вернулась к мужу! Зачем ей надо было убивать Дарью, класть ее в могилу своего имени? Ответ напрашивался сам собой: чтобы разыграть похищение и получить выкуп.
— Выходит, что Буров простил ее? — сказала Маша. — Это похвально. Только вот у меня есть несколько вопросов к этой женщине.
Маша обернулась к Родиону:
— Будь хорошим мужем, подсади меня.
— Ты хочешь перелезть через стену? — мрачно спросил Родион.
— И как можно скорее!