- Она лежит здесь не так давно, - заметил Карамон.
Хромая, он приблизился и, болезненно морщась, опустился на одно колено рядом с крошечным телом.
- Похоже, она умерла от голода. Протянув руку, гигант закрыл остекленевшие глаза Бупу и покачал головой.
- Интересно, как ей удалось продержаться так долго? Те, кого мы видели в Утехе, умерли по меньшей мере несколько месяцев назад.
- Может, Рейстлин защитил ее? - не подумав, брякнул Тас.
Карамон нехорошо осклабился.
- Это просто случайность, вот и все! - сказал он хрипло. - Ты же знаешь овражных гномов, Тас. Они могут существовать месяцами, имея в запасе черствую корку хлеба. Мне кажется, что именно эти гномы прожили после катастрофы дольше других, а Бупу, которая была из них самой умной, сумела пережить и всех своих соплеменников. Однако в этом проклятом краю даже овражный гном не может протянуть долго.
Гигант обреченно пожал плечами.
- Что...что мы с ней сделаем, Карамон? - спросил Тассельхоф неуверенно. Неужели мы так и бросим ее здесь?
- А что еще мы можем для нее сделать? - резко ответил Карамон, у которого при виде Вайретского леса пробудились старые, не очень приятные воспоминания. Вот, например, ты - ты хотел бы быть похороненным в этой грязи?
Вздрогнув, гигант огляделся по сторонам, грозовые тучи были совсем рядом; он уже слышал приглушенный гром и шипение молний.
- Кроме того, у нас нет времени. Надо спешить, пока снова не налетела буря.
Тас продолжал жалобно глядеть на него.
- Здесь все равно не осталось ничего живого, что потревожило бы ее останки, Тас, - с явным раздражением отрезал Карамон, но, увидев выражение горя на лице кендера, смягчился. Сняв с плеча остатки плаща, он накрыл ими Бупу.
- А теперь - идем! - поторопил он.
- До свиданья, Бупу! - чуть слышно сказал Тас. Похлопав по маленькой руке, торчащей из-под плаща, - той самой, в которой была зажата крыса, - он хотел получше укрыть тело и вдруг заметил, как в красноватом свете Лунитари что-то сверкнуло. У кендера перехватило дыхание - ему показалось, что он узнает чудесную вещицу. С великой осторожностью он разжал маленькие окоченевшие пальчики Бупу, из них выпала дохлая крыса, вслед за нею в грязь покатился крупный изумруд.
Тас поднял драгоценность. Камень напомнил ему...где же это было? В Кзак Цароте?
Тогда они сидели в дренажной трубе, скрываясь от солдат-драконидов, а Рейстлина некстати одолел кашель...
Бупу тревожно посмотрела на мага, затем засунула свою маленькую ручку в мешок и выудила оттуда какой-то предмет, который немедленно поднесла к свету. Прищурившись на него, она вздохнула и покачала головой.
- Это не то, что моя нужно, - пробормотала она.
Тассельхоф, заметив блеск драгоценного камня, подполз к ней поближе.
- Что это? - спросил он, хотя уже знал ответ. Рейстлин тоже глядел на блестящий предмет в пальцах Бупу, и внимательные глаза его сверкали.
Бупу пожала плечами.
- Красивая камень, - равнодушно откликнулась она, продолжая рыться в сумке.
- Изумруд! - присвистнул Рейстлин чуть ли не в полный голос.
Бупу подняла голову.
- Твоя нравится?
- Очень! - воскликнул маг.
- Тебе! - Бупу сунула драгоценность в подставленную ладонь Рейстлина. Затем, с приглушенным торжествующим воплем, она достала наконец то, что искала. Тас, наклонившийся ближе, чтобы первым увидеть новый чудесный предмет, с отвращением отпрянул. В руке у Бупу очутилась дохлая - причем уже давным-давно - ящерица. К ее негнущемуся хвосту был привязан обрывок веревки. Ящерицу Бупу тоже протянула Рейстлину.
- Твоя повесить на шею, - сказала она. - Ящерица лечить кашель.
- Итак, Рейстлин побывал здесь, - пробормотал Тассельхоф. - Это он дал Бупу камень, больше некому. Но зачем? Как амулет? Последний подарок?
Задумчиво качая головой, кендер вздохнул и поднялся.
- Карамон, - начал он, но увидел бледное лицо друга, который пристально вглядывался в мертвую чащу Вайрета. Догадавшись, о чем думает Карамон, Тас молча сунул изумруд в карман.
Вайретский лес казался таким же мертвым и пустым, как и остальной ландшафт. Безжизненные стволы и гнилые ветви словно сочились свежей кровью в красном свете Лунитари. Карамон вспоминал...
"Когда я впервые попал сюда, то испугался, - мысленно сказал себе гигант и положил ладонь на рукоять меча. - Я ни за что не вошел бы в этот лес, если бы не Рейстлин. Еще больше я боялся во второй раз, когда мы привезли сюда госпожу Крисанию, пытаясь помочь ей. И тогда бы я тоже не вошел в лес, если бы не сладкое пение листвы, которая звала и манила меня".
Он с горечью вздохнул.
"Приветлив леса расписной дворец,
Где вечность и покой царят законно,
Здесь спелый плод на землю не падет,
Ручей прозрачный, как стекло, едва течет,
И спит шатер листвы завороженно. "
- вспомнил Карамон. - Я думал, что они обещали мне помощь; мне казалось, что я получу ответы на все вопросы. Теперь-то я понимаю, что означала эта песня. Смерть - вот что такое этот "сказочный дворец, где время остановилось и спелые плоды вечно покоятся на ветвях".
Вглядываясь во мрак между стволами, Карамон снова вздрогнул, хотя ночной воздух был довольно теплым из-за поднявшегося ветра.
"В этот раз я боюсь больше, чем в предыдущие, - размышлял он. - Что-то нечисто в этом лесу".
Ослепительная молния расколола небо, залила землю ярким, как бы дневным светом, и Карамона хлестнул по лицу настоящий шквал дождевых капель.
- Но по крайней мере, лес все еще стоит! - вслух рассудил Карамон. Должно быть, его магия по-прежнему способна сопротивляться буре. "Приветлив леса расписной дворец..." - пробормотал он. Тассельхоф тихо подошел к нему сзади.
- Что ты сказал? - спросил он.
- Я сказал, что двум смертям не бывать, а одной не миновать, - откликнулся исполин.
- Ты же знаешь, что я умирал трижды! - торжественно сообщил кендер. Первый раз в Тарсисе, когда драконы обрушили на меня здоровенный каменный дом. Второй раз в Нераке, когда Рейстлин спасал меня из ядовитой ловушки, в которую я угодил. А третий - в Истаре, когда боги сбросили на меня огненную гору. И все же, - прибавил он после недолгих размышлений, - в этой пословице есть доля истины. Смерть действительно всегда на одно лицо. Яд действовал ужасно болезненно, зато все было кончено очень быстро. С другой стороны, дом...