— Ладно, — махнула рукой на тихого парнишку, отворачиваясь. Нужно выбрать платье не сильно открытое и нарядное. Попросить портниху что ли и переделать гардероб на свой вкус? — Никакого больше влияния, пожалуй, и есть нужно с осторожностью. Подсыплют еще отравы какой, разгребай потом.
Сашка протестующе зашипел, посылая по позвоночнику нервную дрожь. Главное не оборачиваться и так понятно, что земеенышем стал. Передернув плечами, снова нырнула в гардеробную. Лучше платье выбрать, чем задумываться над внешним обликом парня. Бр-р-р. С другой стороны, не пытался ли Сашка сказать, что ничего мне здесь не грозит? Да ну, лучше Ништхурака спросить. Забивать голову еще и этим никаких мозгов не хватит. По одной проблеме на день — как минимум сто лет есть, чтобы все решить.
Интересно как там Мишка? Нашел ли себе другую дурочку? И что с моим телом? Умерла, впала в кому? Есть возможность вернуться назад? Облачаясь в очередное платье с застежкой сзади, но без корсета задумалась. А нужно ли возвращаться назад? Как бы цинично это не звучало, но жизнь здесь гораздо дольше, да и правитель это не нищий дворник, возможность путешествий опять же… Какая разница какой мир смотреть, главное, чтобы достопримечательности были. Ребенок есть, со вторым можно не торопиться, выпросить некоторые, так сказать, льготы у Ништхурака, как-то договориться и почему бы действительно не остаться здесь? Как бы еще узнать, что стало с принцесской? Умерла на самом деле или тоже переместилась, как и я?
Выйдя из гардеробной, снова встретилась с умным взглядом Сашки.
— Ой, только не говори, что мои мысли читаешь. — Уселась на стул, придерживая платье на груди. Нужно ждать пока кто-нибудь придет и поможет. Уставилась на Сашку и тихо у него спросила: — А что ты хотел? Думаешь, если бы твой отец был беден и меня насильно выдали за него замуж, то я бы не рвалась домой? Ну, извини, красота твоего папаши это еще не все ради чего стоит оставаться. Да и ты чужой пока, я не знаю, что с тобой делать и как обращаться. Детей у меня никогда не было, и ближайшее время там у себя заводить их не собиралась. Это подружка моя знаток по таким мелким карапузам, я же полный профан. Если не будешь показывать неприятную для меня конечность, то естественно подружимся. Чего зыркаешь? Думаешь противный мне? Ни капли. Странно просто… Мир другой, муж, ребенок. Никогда не мечтала о подобном, я путешествовать хотела, для себя пожить, а вон как получилось.
Пока изливала душу ребенку, кому сказать дурой посчитают, повернулась к окну. Уж больно осмысленным был взгляд у младенца. Подобное поведение пугало до чертиков. Не понятно, то ли он на самом деле такой серьезный и притворяется обычным младенцем, то ли в какой-то момент у него наступает раздвоение личности. Тяжело вздохнув, облокотилась о стол. Погодка, что называется, радовала глаз — ярко светило солнце, небо чистое пречистое без единого облачка и что не мало важно голубое, а не какое-нибудь розовое. Трава на вид шелковистая, нежная, так приятно переливается разными оттенками зеленого. И цветы… Крупные, мясистые, даже на вид тяжелые. Про аромат вчера убедилась — одурманивающий. Грех не гулять по такому саду. Странно, что принцесса предпочитала отсиживаться у себя в комнате. Проклятье! Опять забыла про бледность кожи. Как же загар как у селянки, но ведь зонтик можно с собой взять, перчатки какие ажурные, чтобы жарко не было. Но это же маленькая мразь. Как только ее раньше не удавили? Даже собственный отец отдал на откуп тем бандитам.
Позади раздалось недовольное кряхтение. Невольно обернулась и улыбнулась. Сашка снова пытался забраться на подушку, смешно оттопырив попку в пеленках. Ему бы уже штанишки какие, запутается ведь. Усмехнувшись, поднялась. Платье тут же неприятно обвисло на плечах. Определенно точно нужно заказать пару новых тряпок, для дома так сказать. Не правильно называть дорогую ткань тряпкой. В свое жизни никогда в жизни подобное бы не надела. А тут ручной труд, от вышивки до самого производства такни, даже красили вручную. Тяжело вздохнула, лучше бы принцесса разбилась в политике, или на худой конец знала, что-нибудь полезное по другим расам. А, ну да, ну да, красивое приложение к мужчине. Кто бы ей дал историю учить. Умная жена никому не нужна.
— Карапуз ты, — аккуратно подтянула теплое тельце на подушку. Не удержавшись, уткнулась носом в темные волосики. Искупать бы… Ладно, после прогулки. Да и гимнастику бы какую попробовать. Растет, конечно, быстро, но кто знает, что ему нужно. Спрашивать у других теток, когда они так костерили принцессу? Фи, сама найду в библиотеке. Осторожно погладила по маленькой спинке. Смешной такой, нежный. Одежда определенно нужна, только свободная. Или его специально в пленках держат, чтобы рост не стеснять? Библиотека и еще раз библиотека. — Так удобно?
В спальню деликатно постучали, затем вошли. Успела только выпрямиться, отчего платье еще больше скользнуло с плеч, пришлось придерживать.
— Можно? — Ништхурак вошел с плетеной корзинкой в руках. Такую корзинку я бы не подняла. Изнутри выглядывало белое одеяльце. Взгляд невольно упал на его ноги. Ух, зараза, зачем прячет в виде хвоста? Красота ведь, аж дыхание перехватило.
— Проходи, — криво усмехнулась, поворачиваясь спиной. — Исполни должность горничной. Мне уже начинает казаться, что ты специально никого не ищешь.
— Тебе кажется.
Хе, холодный какой. Корзинка опустилась у подола моего платья. Сам статуя замороженная, а руки горячие. Эй, мы так не договаривались! Зачем же проходить костяшками вдоль позвоночника? Зачем так невесомо гладить? Ощущение будто сорочки вовсе нет. Как будто током шибает, что же будет когда коснется обнаженной кожи? Затылка коснулось не менее горячее дыхание. Ух, проказник. Точно соблазняет.
— Я могу заказать несколько платьев с удобной шнуровкой? — прохрипела, судорожно глотая. Тут и препаратов не нужно, уж больно сильно реагирую на его близость. Что я красивых мужиков не видела? Видела, конечно, но не таких и не трогала. Ага, да, для пущей распущенности не хватало его еще без рубашки представить.
— Можешь.
— Когда? — Настороженно замерла. Платье оказалось застегнутым, а вот руки с плеч пока никто не убрал. — И еще, мне нужна книга по воспитанию маленького.
Удивленно охнула, когда крепкая рука обняла и прижала к горячему телу. Что за реакция? От неуверенности, что не раздавит, больно сильно прижимал, ухватилась за сильное запястье.
— Раздушишь, — недовольно похлопала мужчину по руке. Только вместо того, чтобы отпустить, он перехватил мою ладонь. У меня аж дух выбило. Определенно точно каким-то образом этот мужчина влиял на меня. Мне уже начинает казаться, будто до него отношений и не было.
— Прости. Постой так минуту.
Горячий нос зарылся в волосы на макушке. Судя по звукам — шумно втягивал воздух. Недовольно покосилась вниз, но за пышной юбкой ничего не увидела. Неужели в зверя перекинулся? Рука то вроде обычная. Напряженно замерев, стала ждать. Интересно с чего такая реакция?
— Некоторая информация есть в библиотеке, но лучше спроси у меня, что хочешь знать. Не все наши женщины готовы правильно воспитывать детенышей, поэтому спасибо, что интересуешься.
Ништхурак погладил меня по ладони, и отлип от меня, не отпуская руки. От его тихого тона в груди что-то екнуло и перевернулось. Проклятье, с таким отношением влюблюсь в него и сама того не замечу. Оно мне нужно? Такой нежный, осторожный, не зря целый правитель. Умный мужик. Понятно, что пытается расположить к себе, но сердце екает.
— Зарядка какая нужна? Растет ведь быстро, нагрузка на организм не слабая. И да, я знаю, что не совсем человек.
Ништхурак лишь усмехнулся краешком губ, затем вовсе поцеловал ладонь и отпустил. Е-мое! Неожиданно! Удивленно уставилась на кожу, лицо мгновенно вспыхнуло. Спрятав руку за спину, смущенно кашлянула. Мужчина тем временем переложил Сашку в корзинку и легко ее поднял. Мальчишка быстро свил гнездо из одеяла, голова только торчала. Забавный. Может ли он считаться моим? Стоило нам оказаться в той самой беседке, как Ништхурак поставил корзинку в траву. Я быстро отвернулась. Не хватало еще увидеть, как у Сашки хвост появляется.
Подталкивая меня в лопатки, правитель загнал в беседку.
— Сейчас отползет и прогуляемся.
— Хорошо, я могу у тебя спросить кое-что? — Неуверенно сжала подол юбки. — Не то чтобы меня это сильно волновало, но все же хотелось бы знать.
— Конечно.
От участливого пытливого взгляда стало не по себе и тут же стало неудобно.
— Чьим сыном его считать? Моим или ее?
— Что ты помнишь в первое мгновение?
— А это так важно? — Неуверенно дотронулась до бутона, заглядывающего в беседку. Мягкий и нежный, как кожа Сашки.
— Не очень, но если ты родила, то ты его мать.
Краем глаза заметила, как он выпрямился, как будто стал еще шире, выше. Неужели и ему это важно знать? Да и какая разница, если расскажу ему. Может хоть ситуация станет понятнее.
— Дикую боль, холод на лице, шепот и, кровь? Наверное, укусила кого-то. А потом страшно стало, когда увидела змей вокруг себя.
— Твой. — Ништхурак осторожно погладил меня по щеке, легко поворачивая голову в свою сторону. В его темном взгляде появилась новая эмоция и названия ей я дать не могла. Только вот при свете глаза его оказались не черными, а темно-синими, как глубокое ночное небо Земли. Придвинулась чуть ближе, внимательней их разглядывая, а то все украдкой.
В один момент показалось, что упала на дно глубоко оврага, настолько сильно захватили появившиеся серебристые искорки. А потом как будто канатами обвили. БАМ! БАМ!БАМ! И все в серебристых цепях с головы до ног, как паутиной окутана. И притягивает к нему пуще прежнего, словно действительно тянут на себя. Не сразу осознала, что уперлась руками в твердую грудь. Дышать отчего-то тяжело стало и кричать хочется «мое». Нормальное поведение? Не думаю. Безвольные руки обвивают узкую талию, а перед глазами стоит серебристая паутина, оплетающая нас с головы до ног. А позади, будто целый космос с пролетающими мимо звездами. Исчезли все звуки, цвета, только его темные глаза и дрожь предвкушения как стайка мурашек вдоль позвоночника. Не касаться его в данный момент, все равно, что распасться на мелкие части и присоединиться к звездам, улетая далеко за пределы вселенной.
Часть 12
— Что происходит?
У него сердце билось как у меня, так же часто и сильно, ритмы сначала не совпадали, но в какой-то момент перестала различать, где чей стук. И эти поглаживания… Каждый жест оседал внизу живота тяжелой бабочкой — еще чуть-чуть и вспорхнут дружной стайкой. Ноги подкосились, если бы не держалась за него, то упала бы.
— Привязка, — Ништхурак недоверчиво огладил по скуле, дотронулся до губ и после до открытой кожи шеи, посылая импульсы желания прямо к сосредоточию всего существа. — Невероятно.
— Что? — Люди добрые! Верните мне речь, разум и холодность! Чего это стала похожа на амебу? Что случилось с его голосом? Откуда эти мурчащие, завораживающие нотки? С трудом моргнула, возвращая зрение.
— Ты моя истинная пара, — выдохнул уже он, склоняясь еще ниже. А в глазах блещут целые созвездия, переливаются как жидкая ртуть — от серебра до синевы. И поцелуй самая важная часть, без которой дышать невозможно. Ну же скорее, дай мне ощутить этот освежающий жар.
Заявление Ништхсурака должно было напугать до чертиков, но вызывало лишь бурные пузырьки радости. Вместо истерики, бросания разными предметами, лишь встала на цыпочки, ожидая сладкого поцелуя. Где-то на периферии сознания понимала, что рядом ползает Сашка — тихий шорох слабо доносился откуда-то сбоку. Шумел ветер, цветы как будто бились о край беседки, а внутри все обмерло — поцелует или нет? И он дотронулся слегка, невесомо, будто перышком погладил. Отстранился, пристально поглядел в глаза, обнял за затылок и снова склонился, пленяя мои губы своими. Так сладко, тягуче, сначала верхнюю, затем нижнюю, без языка. По сути, серия коротких невинных поцелуев, а сколько эмоций! Сердце, словно одно на двоих, забилось с удвоенной скоростью. Еще, и еще, и еще раз, пока голова не стала кружиться, а жар заполнил каждую клеточку.
В какой-то момент этого стало так мало и, я поняла, что не отвечаю — застыла столбом, да еще и его рассматриваю. Длинные ресницы, безупречно гладкая кожа, даже завидно стало, зачем мужчине такие ресницы? Ништхурак отстранился, но руки не убрал, легко чмокнул в нос, заставив недоуменно моргнуть. И снова короткие поцелуи, вынуждающие отвечать. Первый шок прошел, время ускорило свой бег, слегка шевельнулась, и этого для него оказалось достаточным. Придвинул ближе, в груди стало жарко-жарко, дыхание перехватило. Так крепко меня еще не прижимали. Какая к черту разница, когда целоваться? Все равно ведь женаты. А поэтому, да, закрыла глаза и ответила на его короткие поцелуи. А губы оказались такими сладкими, одновременно мягкими и твердыми, настойчивыми. Мы целовались как дети, боясь спугнуть откровенностью и силой желания.
Из дурмана нежности вывела хрустнувшая ветка и злостное шипение. Дернувшись, тут же была освобождена. Но на лице все равно ощущала тепло руки, а талию жгло от прикосновения. Хватаясь за широкие плечи, обернулась, но никого не увидела.
— Извини, — шагнула назад, прижимая ладонь к саднящим губам. Испуганно уставилась на спокойного мужчину. Идеальные волосы растрепались, рубашка на груди немного помялась. А губы… У него тоже припухли. Смутившись, напряженно отвернулась. Не хватало, чтобы сейчас потащил в ближайшие кусты. На чем мы остановились? Нет, не на поцелуях. Мысленная установка не раскисать практически сработала, но сердце все равно бешено стучало.
— И что это нам дает? — Хрипло выдавила, делая шаг, коленки дрожали. Если бы Ништхурак не подхватил меня под локоть, споткнулась бы.
— Все хорошо, — Ништхурак придвинулся ближе, обнял за талию. Невероятно горячие руки прожигали слои одежды. Боюсь думать, что будет без защиты материала. Черт, об этом лучше не думать. — Все отлично, замечательно просто.