- А-х-х-х, - сказал Бентли Бенсон. - Пепси нету?
- Ну я же просила тебя принести, - мягко сказала ему мать. - Бентли, приготовь, пожалуйста, хороший большой кувшин джина с сидром, только _себе_ джина добавь чуть-чуть, возьми отдельный стакан, да не забудь. Бентли сказал: "А-х-х-х" и отбыл, почесывая грудь прямо над ярко-красной буквой "И".
Безмятежный взгляд Боба перемещался с одной фотографии, стоявшей на каминной полке, на другую. Он слегка приподнялся, показал рукой. "Кто это?" - спросил он. Молодой человек чем-то напоминал Бентли, а чем-то отца Бентли.
- Это мой старший сынок, Бартон младший, - сказала мама Б. - Видите, какой славный на нем жилет? Так вот, сразу после войны, Барт служил тогда на флоте, он прикупил в Японии отрез замечательной парчи и послал его домой. Я хотела сшить из него красивую пижамную куртку, но материала не хватило, так что вместо нее я сшила красивый жилет. Бедный старенький дядя Питер, ему этот жилет так понравился, что он сфотографировал Барта в нем. И знаете что? Через несколько лет многоцветные жилеты стали очень популярны, а Барту к тому времени его жилет, конечно же, надоел ("Ну конечно", - пробормотал Боб), и он продал его мальчику из колледжа, который на лето нанялся в "Литтл и Харпи". Выручил за него 25 долларов, и в тот вечер мы все вместе ездили в центр города обедать.
Китти изящно нанесла еще одну звездочку на ноготь.
- Понимаю, - сказал Боб. Спустя мгновение он переспросил - "Литтл и Харпи"?
- Да, те самые. Издатели. Барт и его младший брат Элтон работали рецензентами издателя. Элт сначала работал в "Литтл и Харпи", а потом ушел к "Сыновьям Скриббли", Барт тоже какое-то время проработал в "Скриббли". "Они сотрудничали во _всех_ самых крупных издательствах, - с гордостью сказала мама. - О, _они-то_ не на помойке найдены, нет, сэр". - Все это время она теребила пальцами кусок яркой материи, а теперь вдруг поднесла руки с этой материей к голове, пальцы ее мелькнули словно вспышка и - вот она уже в безупречном, безукоризненном, причудливо свернутом тюрбане.
Пришел Бентли с кувшином в одной руке и пятью стаканами - по одному на каждый палец - в другой. "По-моему, я тебя просила смешать себе питье отдельно", - сказала ему мать. Не обращая внимания на "А-х-х-х" своего младшенького, она повернулась к Бобу. "У меня целая корзина таких кусочков Мадраса, - сказала она, - и шелковых, и хлопчатобумажных... и они у меня весь день из головы вон не идут. Ну вот, я как раз вспомнила, как эти старухи с островов Вест-Индии обвязывали их вокруг головы, когда я еще девочкой была... и теперь у меня, конечно, все это само собой получилось! Как смотрится?" - спросила она.
- Очень мило смотрится, мамочка, - сказал Барт старший. И добавил: Знаешь, я готов биться об заклад, они куда лучше прикрывают бигуди, чем эти косынки, которые повязывают женщины.
Боб Розен тоже был готов побиться на этот счет об заклад.
Значит, вот оно что и вот оно где. Истоки Нила. Как старому Питеру Мартенсу удалось их обнаружить, Боб не знал. Он полагал, что со временем узнает. Как же им это _удается_, что это у них такое, художественная индивидуальность или какой-то "непостижимый талант" вроде телепатии, ясновидения, способности предугадать счет и сколько выпадет в кости? Он не знал.
- Барт говорил, что читает очень хорошую рукопись, которую как раз накануне прислали, - задумчиво проговорила миссис Бенсон, склонясь над стаканом. - Про Южную Америку. Он сказал, ему кажется, что Южную Америку совсем забросили и скоро в области научно-популярной литературы возродится интерес к Южной Америке.
- Бушменов больше не будет? - спросил Бартон старший.
- Нет. Бартон говорит, публике бушмены уже поднадоели. Он считает, что бушмены протянут еще месяца три, а там - ух! - книги и _задаром_ брать не станут.
Боб спросил, что думает по этому поводу Элтон. "Ну, Элтон сейчас рецензирует беллетристику, знаете ли. Он считает, что публика устала от романов про убийства, секс и странные случаи на войне. Элт полагает, что она вот-вот созреет для каких-нибудь романов о министрах. Он сказал об этом одному писателю, чьи книги выпускают Скриббли. И тот ответил, что ему эта идея нравится".
Наступило долгое уютное молчание.
Сомнений на этот счет не оставалось. Боб по-прежнему не понимал, как у Бенсонов это получается. Но у них получалось. Абсолютно бессознательно и абсолютно точно им удавалось предугадать, какие течения возникнут в моде в будущем. Это было поразительно. Это было сверхъестественно. Это...
Китти приподняла очаровательную головку и поглядела на Боба сквозь длинные шелковистые нити волос, потом откинула их в сторону. "У вас бывают когда-нибудь деньги?" - спросила она. Он походил на звон маленьких серебряных колокольчиков, ее голос. Разве идет с ним в сравнение вялый лонг-айлендский выговор, скажем, Норин? Никак не идет.
- Ах, Китти Бенсон, что за вопрос, - сказала ей мама, протягивая свой стакан Бентли, чтобы тот снова наполнил его. - Бедный Питер Мартенс, подумать только... чуть побольше, Бентли, не воображайте, что вам достанутся все остатки, молодой человек.
- Потому что, если у вас когда-нибудь бывают деньги, - произнес голос, подобный свирелям страны эльфов, - мы могли бы сходить куда-нибудь вместе. У некоторых мальчиков вообще никогда не бывает денег, - заключила она с безгранично нежной меланхолией.
- Я скоро получу кое-какие деньги, - тут же сказал Боб. - Непременно. Э-э-э... когда бы...
Она улыбнулась абсолютно обворожительной улыбкой. "Не сегодня вечером, - сказала она, - потому что у меня назначено свидание. И не завтра вечером, потому что у меня назначено свидание. А послезавтра вечером, потому что в тот день у меня нет свидания".
Из закоулков сознания Боба донесся голосок: "У этой девушки мозг размером этак с половину грохотной горошинки, ты ведь это понимаешь, правда?" А из противоположного закоулка заорал другой голос, вовсе не такой тихий: "Какая _разница_? Какая _разница_?" Более того, у Норин слабо, но вполне определенно наметился дополнительный подбородок, а ее грудь приобрела тенденцию (если ее не подпирать, искусно и искусственно) к обвисанию. Чего никак нельзя было сказать о Китти, ну никак.
- Значит, послезавтра вечером, - сказал он. - Договорились.
Всю ночь напролет он боролся с собственным ангелом. "Не можешь же ты допустить, чтобы на этих людей упал свирепый корыстный взгляд коммерции, сказал ангел и опрокинул его с помощью полунельсона. - Они же завянут и умрут. Подумай о дронтах... подумай о бизонах. _Подумай_ же!" - "_Сам_ подумай, - прорычал Боб, вырвался из рук ангела и применил захват "ножницы". - Я вовсе не собираюсь позволять каким-то вонючим работникам рекламных бюро наложить на Бенсонов руки, которыми только цыплят ощипывать. Все будет идти через меня, понятно? Через _меня_!" И тут он припечатал ангела лопатками к мату. "Кроме того, - сказал он, стиснув зубы, - мне нужны деньги..."
На следующее утро он позвонил своему агенту. "У меня тут несколько образчиков, которые можно подкинуть м-ру Филлипсу Энхалту, - напыщенно сказал он. - Запишите. Для мужчин стрижка "под горшок". _Именно это_ я и сказал. Они могут пойти в парикмахерскую и позагорать затылками под кварцем. Слушайте. Женщины станут наносить звездочки на пальцы ног, лаком по трафарету. В моду войдут женские платья в стиле Кейт Гринэвэй. А? Да можете поспорить на собственную задницу, уж Энхалт знает, что такое Кейт Гринэвэй. А также: элегантные женщины будут надевать головные платки из Мадраса, повязанные на вест-индский манер. Делать это очень сложно, и я полагаю, их придется заранее складывать и сметывать. Шелк и хлопок... Записываете? О'кей.
- Подростки будут носить, я имею в виду летом, они будут носить шорты из обрезанных синих джинсов. И сандалии из кед с вырезами. Никаких рубашек или маек, голая грудь и... Что? НЕТ, Бога же ради, только _мальчики_!
И он сообщил Стюарту все остальное, про книги и прочее, он потребовал и получил аванс. На следующий день Стюарт доложил, что Энхалт доложил, что Мэк Йан порядком обрадовался. Мэк сказал, - знает ли Боб, что, по словам Фила, сказал Мэк? Так вот, Мэк сказал: "Не станем губить корабль из-за смолы стоимостью в пенни, Фил".
Боб потребовал и получил еще один аванс. Когда позвонила Норин, он вел себя бесцеремонно.
В день свидания на исходе утра он позвонил, чтобы договориться наверняка. То есть попытался. Телефонистка сказала, что весьма сожалеет, но номер отключен. Он добрался до Бронкса на такси. В доме было пусто. Там не осталось не только людей, там не осталось ничего. Остались обои, и только.
Много лет тому назад, примерно в возрасте первой сигареты, Боб поклялся самыми страшными клятвами о неразглашении, и приятель повел его глубокой ночью (скажем, в половине одиннадцатого) по мирной улице в предместье. К стене гаража была приставлена лестница - она не доходила до самой крыши и Боб с приятелем взобрались на нее, совершив усилие, которое в ином контексте заслужило бы полное одобрение учителя физкультуры. Крыша представляла собой отличный пост для наблюдения за приготовлениями _перед-отходом-ко-сну_ молодой женщины, по-видимому, не знавшей, что шторы можно опускать. Внезапно в другом доме зажегся свет и упал на крышу гаража, молодая женщина увидела эту парочку и заорала, а Боб, вцепившийся потными руками в парапет и пытавшийся дотянуться потными ногами до лестницы, обнаружил, что лестницы там уже нет...
То же самое чувство он испытал теперь.
Помимо ошеломления, паники и недоверия он почувствовал еще и раздражение. Потому что со всей остротой понял, что повторяет сцену из старой кинокартины. Сцена почти точно воспроизводила бы реальность (кино), окажись на нем потрепанная форма, и ему захотелось не то заплакать, не то захихикать. Исключительно из приверженности к сценарию он довел этот фарс до конца: принялся бродить по пустым комнатам, звать обитателей, спрашивая, нет ли кого в доме.
Никого не было. Не было ни письма, ни записки, ни даже надписи "Кроатан", вырезанной на дверном косяке. Однажды, среди сгустившихся теней, ему послышался какой-то шум, и он стремительно обернулся, смутно надеясь увидеть ослабевшего м-ра Бенсона со светильником на свином жиру в руке или, может быть, престарелого негра, который со слезами в голосе скажет: "Масса Боб, эти янки, они весь хлопок пожгли..." Но там ничего не оказалось.
Он поднялся на крыльцо соседнего дома и обратился с расспросами к пожилой даме, сидевшей в кресле-качалке. "Ну, _мне_ уж точно ничего не известно, - сказала она капризным, тонким, как бумага, голосом. - Я видела, как они садились в машину, все приодетые, и спросила: "А куда это вы все _едете_, Хэйзел?" ("Хэйзел?" - "Хэйзел Бенсон. Вы, кажется, говорили, будто _знакомы_ с ними, молодой человек?" - "Ах да. Да, конечно. Продолжайте, прошу вас".) Ну, я сказала: "Куда это вы все _едете_, Хэйзел?" А она сказала: "Настало время перемен, миссис Мейчен". И все они рассмеялись, замахали руками и уехали. А потом пришли какие-то люди и все упаковали и увезли на грузовиках. Вот! "Куда же они все _уехали_?" спросила я у них. И что вы думаете, хватило у них простой любезности, чтобы _сказать_ мне, ведь я здесь пятьдесят четыре года прожила? Ни словечка. Ох..."
Полагая себя безгранично коварным, Боб небрежно бросил: "Да, я знаю, какую компанию вы имеете в виду. Перевозчики О'Брайена".
- Я не имела в виду "Перевозчиков О'Брайена". С чего вы это взяли? Они были из "Семи Сестер Себастьяна".
Больше Бобу Розену ничего не удалось разузнать. Расспросы в других домах либо заканчивались ничем, либо приносили такие, по-видимому, важные сведения, как: "Китти сказала: "Вот твои бигуди, они ведь мне больше не понадобятся". "Да, я как раз накануне разговаривал с Бартом старшим, и он сказал: "Знаете, пока не придется взглянуть наверх, чтобы увидеть небо, так и не поймешь, что тебя заела рутина". Ну, эти Бенсоны всегда несколько странно изъяснялись, и я не обратил внимания, пока..." и: "Я сказал Бентли: "Гад, не сгонять ли нам завтра в Вильямсбридж, произведем осмотр мочалок?" А он сказал: "Нет, Гад, мне завтра не до этого пейзажа, мои предки вывесили на доску объявлений совсем другой плакат". Так что я сказал: "Уй-вы", и дальше я узнаю..."
- Того самого?
- Приятель, ты же ни бельмеса в этом гадючьем языке не рюхаешь, верно? У его _родственников_, понимаешь, у них были другие планы. Они и в самом деле свалили, верно?
И в самом деле. Поэтому вот он. Боб, аккуратный, приодетый, благоухающий, а пойти некуда и денег полный карман. Он окинул взглядом улицу с рядами деревьев и заметил в двух кварталах неоновую вывеску. "У Хэрри" - сверкало там (зеленые буквы). "Бар и Гриль" (красные).
- А где Хэрри? - спросил он женщину средних лет, стоявшую за стойкой.
- На собрании ложи, - сказала она. - Он скоро вернется. У них на сегодня никакой работы нет, только дела. Что будем пить?
- Бушмилл с содовой и льдом, - сказал Боб. Он попытался вспомнить, где в последний раз слышал эти слова. В баре было прохладно. И тогда он вспомнил и содрогнулся.
- Ох, как плохо, - простонал Стюарт Эммануэль. - Похоже, совсем плохо... И вам не следовало самому обращаться к перевозчикам мебели. Теперь вы, вероятно, замутили воду.
Боб повесил голову. Его попытки извлечь сведения из "Семи Сестер Себастьяна" - все с седыми усами и явно близнецы - закончились полным провалом, это бесспорно. А ему постоянно виделось лицо Китти Бенсон, обрамленное золотыми волосами, словно нимбом из солнечного света, и в ушах его все звучал золотой голосок Китти Бенсон.
- Что ж, - сказал Стюарт. - Я из кожи вон вылезу. - И, несомненно, вылез, но этого оказалось недостаточно. Ему пришлось признаться во всем Энхалту. А Энхалт, совершив несколько бесплодных усилий, сообщил обо всем Мэку с милой и более растерянной, чем обычно, улыбкой. Мэк бросил на поиски все force majeure [неодолимые силы (франц.)] организации Дж.Оскара Резерфорда. И они раскопали пару сведений.
_Сведение_. У "Семи Сестер Себастьяна" имелся только адрес дома на Перчэс Плейс, а вся мебель оказалась у них в несгораемом складе, причем за хранение уплачено за два года вперед.
_Сведение_. Владелец дома на Перчэс Плейс сказал: "Я им сообщил, что мне предложили купить этот дом, но я его не продам, если они согласятся с повышением квартплаты. А потом мне вдруг пришли по почте ключи".