- Грустно? - переспросил Гэмелен. - Почему же столь могучий повелитель грустит?
- Он одинок и не может попасть домой, - ответила она.
- О расскажи нам подробнее, дорогая, - подхватила я. - А пока легат Полилло принесет тебе поесть. Ты выглядишь усталой и, должно быть, проголодалась.
- Да, я бы съела чего-нибудь, - обрадовалась она, всплескивая руками. Было бы невежливо отказаться.
Полилло пробурчала что-то, и мне пришлось подмигнуть ей еще раз. Она молча вышла из палатки. Пока Полилло не вернулась с едой, мы с Шахар болтали о том о сем. Еды было много, и самой разнообразной. Шахар ела обеими руками и громко чавкала.
Когда мне показалось, что она немного насытилась, я возобновила допрос.
- Ты говоришь, твой хозяин не может вернуться домой. А почему?
Шахар вытерла рот.
- Он заблудился, - сказала она. - Понимаешь, он не отсюда родом. Он из... - Она шевелила губами, подыскивая слова. Видимо, ничего на ум ей не пришло. - Он из другого места. Ну, вроде того.
- Ты хочешь сказать - из другого мира? - встрепенулся Гэмелен.
- Да. Не из нашего мира. Из другого. Там его дом.
- Как он попал сюда? - спросила я.
- Э-э... Ну, он объяснял мне, но это трудно понять. И я плохо разбираюсь в таких вещах. Зато я очень хорошо умею угождать повелителю, знаю, чего он хочет, даже если он не говорит вслух.
Гэмелен посмотрел в ее сторону незрячими глазами.
- Так она его фаворитка! - сказал он мне.
- Да, это так! - гордо заявила Шахар. - Он любит меня больше всех остальных.
Гэмелен не это имел в виду. Он хотел сказать, что она служила демону, как магам в нашем мире служат мелкие демоны, например, малыш, который помогает Гэмелену готовить еду и выполняет разные поручения, когда воскреситель ему велит. Я коснулась ее руки.
- Я уверена, что это так и есть, дорогая, - сказала я. - А теперь скажи мне, как повелитель Элам оказался в таком ужасном положении?
- Насколько я помню, он говорил, что его перенес сюда злой волшебник. И этот волшебник был так могуч, что мой повелитель не мог ему сопротивляться. И он попал сюда. И волшебник заставлял его делать разные вещи. А потом волшебник был убит в каком-то сражении, и мой повелитель не знает, как попасть домой. Он здесь уже две сотни лет.
Она сделала широкий жест рукой, имея в виду заросли саргассов.
- Все время он живет тут и заботится, чтобы у него было, что есть, чтобы были рабы. Он говорит, что сам вырастил саргассы. И он постоянно увеличивает их площадь.
Я осмелилась выразить сомнение.
- Не может быть! Никто не может сделать такое. Даже твой повелитель.
Шахар вознегодовала.
- А вот и может! И сейчас он этим занимается. Водоросли растут по его воле и сплетаются между собой. И он делает других счастливыми, даже если причиняет им боль. Он причиняет боль не потому, что он злой. Просто от этого пища становится вкуснее. И он никогда не делает больно мне. Иногда, правда, ему требуется моя кровь для колдовства. Но это не больно. Я делаю небольшой порез и напускаю крови в его чашу, а он потом ее с чем-то смешивает. Смесь воняет, но он позволяет мне тогда есть больше, чем обычно, поэтому я не возражаю.
- А почему он выбрал именно тебя для этого, дорогая? - спросил Гэмелен. - Твоя кровь какая-то особенная?
Шахар потянулась за новой порцией еды.
- Мой отец был колдун, - равнодушно бросила она. Нам пришлось ждать, пока она прожует. - Я не умею колдовать. Но мой отец умел. Потом он умер. Когда он умер, новый колдун устроил из его похорон пышную церемонию. Они построили большую лодку и положили туда его тело и посадили туда меня, мою мать и всех моих братьев и сестер. Нас было десятеро, не считая матери. Лодку пустили по течению, и оно унесло нас очень далеко. В конце концов я попала сюда. И мой повелитель нашел меня.
- Только тебя? - спросила я. - А что случилось с остальными?
Шахар пожала плечами.
- Они умерли, у нас не было еды, поэтому мы ели сначала тех, кто умирал от голода. Потом оставшиеся в живых стали посматривать на меня, потому что я такая пухленькая. И ночью я убила их всех. Ножом. Пока они спали. Потом у меня было много еды. - Она принялась поедать птичью гузку. Потом сказала: Мать я съела последней. Она была жесткой и невкусной. В общем, так я попала сюда. И, хоть я и не умею колдовать, моя кровь нужна моему повелителю.
Мы слегка опешили после ее рассказа. Гэмелен первым пришел в себя.
- А ты на самом деле не похожа на остальных, дорогая. Скажи, пожалуйста, разве ты не скучаешь по дому?
Шахар гневно тряхнула головой. При этом жир ее тела заколыхался.
- Никогда, - сказала она. - Они плохо относились ко мне. Даже когда я делала им путеводные карты. Охотники просто выхватывали их у меня из рук и обзывали меня плохими словами.
- Путеводные карты? - переспросила я, пытаясь скрыть волнение. - Какие карты?
- Те, которые отец заставлял меня делать, глупая, - фыркнула она. Иногда охотникам приходилось далеко плавать в своих лодках, и мой отец давал им карты, чтобы они могли находить места, богатые дичью, а потом возвращаться обратно.
- А почему он тебя заставлял это делать?
Шахар с презрением посмотрела на меня.
- Потому что нужно было их много, они часто терялись и портились. Приходилось делать новые. Отец не успевал, братья и сестры всегда работали, а я часто болела. Поэтому он заставлял меня делать карты. Потом он только заколдовывал их.
- А ты можешь сделать карту сейчас?
Шахар фыркнула.
- Конечно, могу. Может, я не очень умна, но в этом я так поднаторела, что никогда не смогу забыть. Иногда карты снятся мне во сне. - Тут она вздрогнула. - Это плохие сны. О доме.
- Так ты можешь сделать карту сейчас? - настаивала я.
Шахар покачала головой.
- Мне кажется, повелителю Эламу это бы не понравилось.
- Вряд ли он стал бы возражать, - небрежно сказала я. - Ведь после этого мы тебя отпустим.
Шахар с удивлением уставилась на меня.
- Зачем вам нужна карта? Вы все равно никогда не выберетесь отсюда.