- Да, - сказал он. - Предлагаю найти остров. Где-нибудь подальше, чтобы их никто никогда не обнаружил. Оставим их там, дадим пищи и воды сколько сможем и поплывем в Конию, словно ничего не случилось. Там будем просить помощи, получим ее и отправимся домой. - Он покачнулся на каблуках. - Что вы об этом думаете, капитан?
Я покачала головой.
- Тогда гуманнее будет перебить их, чтобы избавить от мук голода. Простите, адмирал, но этот план меня не удовлетворяет.
Холла Ий покраснел от гнева. Его рука упала на рукоятку меча.
- Так что, вы собираетесь драться со мной? - воскликнул он. Среди его людей послышался ропот, как среди стаи шавок, готовых растерзать того, кто неугоден их хозяину.
- Я бы хотела закончить дело мирно. Если не удастся, придется воевать.
- Мне нужно только подать сигнал, - прошипел Холла Ий, - и весь флот атакует вас.
Кровь звенела в моих ушах. Я рассмеялась ему в лицо.
- Не весь флот, друг мой. Мои стражницы со мной. И кое-кто из ваших же людей тоже. Но если хотите попробовать стали, получайте!
Наши мечи высекли искры, наши люди тоже выхватили оружие.
Но впередсмотрящий крикнул "Тревога!", и мы все замерли, так как его крик был повторен со всех галер. Мы обернулись к морю и увидели большой боевой корабль, приближающийся к нам. На его палубах было полно солдат, лучники с натянутыми тетивами стояли у бортов и на мачтах. Раздались новые тревожные крики, и все увидели второй корабль, а потом еще и еще, пока мы не оказались окруженными со всех сторон.
Холла Ий с мрачной ухмылкой встал рядом со мной.
- Любопытно, как быстро меняется положение, - сказал он, - когда играешь в кости со смертью.
Принцесса Ксиа выскочила из своей каюты.
- Это конийские корабли! - закричала она.
Холла Ий сразу учуял возможность спасения.
- Давайте я поговорю с ними, - предложила принцесса. - Скажу им, что вы меня спасли, и ни словом не обмолвлюсь о Сарзане. Это, конечно, предательство, но, как говорит отец, иногда в жертву чести приносят правду.
Я посмотрела на Холлу Ий.
- У нас нет другого выбора, - сказал он. - По крайней мере, такого, чтобы остаться в живых.
И мы сложили оружие и подали сигнал другим кораблям, чтобы там сделали то же. Через несколько минут конийские солдаты полезли к нам на борт. Их возглавлял высокий седоволосый человек в военной форме. К нашему счастью, он сразу узнал принцессу и с радостным удивлением приветствовал ее:
- Ваше высочество! Слава богам, вы живы!
- Я жива, адмирал Базана, - сказала она. - И я благодарю богов, что они послали этих людей, которые спасли всех нас.
На лице Базаны появились красные пятна.
- Они заслуживают проклятия, а не благодарности, принцесса! Эти негодяи освободили Сарзану. Он уже успел нанести первый удар. И меня послали, чтобы выследить подонков, отпустивших его!
Он подал сигнал своим солдатам, и они набросились и связали нас, несмотря на протестующие крики принцессы.
- Интересно, как они узнали, - пробормотал Холла Ий, когда нас связанных вели к лодкам.
Во рту у меня скопилось слишком много крови, чтобы я могла ответить, даже если бы знала ответ.
Меня бросили с борта лицом вниз на дно лодки, и я упала на четвереньки, едва не переломав себе все кости. Я посмотрела вверх в тот момент, когда с Гэмеленом обошлись подобным образом. Я немного подвинулась, чтобы он упал на меня, что должно было смягчить удар для него. Кажется, это сработало, потому что мои ребра хрустнули и у меня перехватило дыхание. Я еще долго после этого насильно заглатывала воздух.
- Слезайте с меня, волшебник, - наконец смогла я выдавить.
- Это ты, Рали? - Он скатился с меня, и я смогла глубоко вздохнуть. - Я боялся, что они уже тебя убили.
- Думаю, они решили сначала нас немного попытать.
Гэмелен вздохнул.
- Видимо, ты права. Но мы еще живы. Когда доживешь до моего возраста, будешь радоваться только тому, что просыпаешься утром. Каждый день будешь считать хорошим, если не скрутит какая-нибудь новая хворь.
- Гэмелен...
- Да, Рали.
- Сделайте милость... Заткнитесь, пожалуйста.
Глава семнадцатая
ТЕМНИЦЫ КОНИИ
Изольда считается самым красивым из сотен островов, составляющих королевство Кония. В легендах говорится, что острова произошли из райских садов, когда волшебный ветер разбросал семена оттуда по западным морям, а Изольда произошла из семечка самого красивого цветка. Конийцы впадают в лирическое настроение, когда заговаривают об этом острове. Во многих песнях поется о героях, покинувших острова и тосковавших по их запахам, пчелам, делающим мед крепче любого вина, птицам, соперничающим с лирами богов, теплому солнцу и ласковым ветрам. Море, чья щедрость неисчерпаема, дарит людям рыбу и мясо нежнее любой молочной телятины, когда либо украшавшей королевский стол.
Через четыре камеры от меня сидел парень, который всегда пел эти песни, когда его одолевала меланхолия, а это было часто, так как он был совершенно сумасшедшим - как подмастерье свинцовых дел мастера. После нескольких дней таких концертов я готова была вырвать ему язык. Помню ужасные ночи, когда мы лежали и слушали его песнопения, Я готова была отказаться от свободы, только чтобы получить, шанс свернуть ему шею.
- Скорей бы уж приходили палачи, - сказала я Гэмелену. - Нет ничего хуже, чем слушать этого сукина сына.
- Признаюсь, - сказал Гэмелен, - когда нас впервые поместили... э-э... в эти комнаты для гостей, я считал его голос прекрасным. Я подумал, какие жестокие эти конийцы, если осмеливаются держать в темнице такого талантливого певца. Он глуп и однажды в пьяном виде спел песню, в которой Совет очищения уподоблялся девяти бородавкам на заднице старухи. В цивилизованных странах к артистам обычно относятся со снисхождением, мы говорим, что боги, создавая их, жалеют вещество, из которого образуется здравый смысл. Но я теперь изменил свое мнение. Клянусь, если когда-нибудь снова смогу колдовать, первым делом превращу его в жирную жабу, которая будет жить среди вечно голодных цапель. Они будут ежедневно пожирать ее и отрыгивать обратно.
Я немного утешилась нарисованной Гэмеленом картиной и снова принялась высасывать костный мозг из крысиной косточки, которую я отложила со вчерашнего дня. Гэмелен всегда знал, как утешить женщину.
Любопытно, мы были обязаны нашими жизнями тому человеку, из-за которого мы попали в переделку, - Сарзане. Он захватил Сеневес - группу островов, которая имела несчастье быть его родиной. С тысячами воинов и постоянно растущим флотом боевых кораблей, он сметал все на своем пути.
- Совет очищения сейчас слишком занят, чтобы разбираться с вами, объявил нам адмирал Базана, когда нас уводили в цепях. - Но не волнуйтесь, о вас не забудут. Когда придет время, вы испытаете жесточайшие муки за содеянное вами.
Подземелье, в котором мы находились, представляло собой пещеру, выбитую в небольшой горе. На горе были построены террасы, ведущие на вершину, увенчанную дворцом монархов. Во дворце, как нам сказали, жили члены Совета, их слуги, сборщики податей и надзиратели. Городские канализационные трубы, проходящие над нашей тюрьмой, постоянно протекали, поэтому у нас в камерах с изрезанных трещинами стен и потолка все время сочилась вода.
Один заключенный, который благодаря ловкости и таланту к воровству сумел прожить в этой вонючей могиле более сорока лет, - сказал нам, что темницу начали копать первые несчастные, брошенные сюда, последующие поколения узников несколько веков расширяли ее.
- Попомните мои слова, скоро трещин в стенах будет еще больше, хихикнул он. - Так уже было во время войны. Они тут расширяли тюрьму для предателей. Рыли комнату за комнатой. Хорошие времена были для старого Оолумпа. Ведь, когда сажают предателя, надо также посадить и его семью. А старый Оолумп приносил им веревки и еду, да. Это было нелегко, конечно, но я жалел всех несчастных, которые попали сюда, чтобы вскоре помереть с переломанными костями или содранной кожей. - Он оскалился, показывая корешки сгнивших зубов. Видимо, это была улыбка. - Последний раз здесь было весело, когда всем заправлял Сарзана. Когда его свергли, почти никого не сажали. Но теперь все изменится. Кажется, старый Оолумп - единственный, кто рад тому, что вы, ориссиане, сделали.
Он внимательно посмотрел на мои серьги.