- Я могу снова сделать это с тобой.
Ее пальцы зашевелились. Я отбросила ее руку от своей груди.
- Нет, не можешь. Я - масса сырого шелка. Я струна.
- Ты и есть шелк, - сказала она.
Ее рука осталась лежать на месте. Наступила тишина. Я стала засыпать, и тут она спросила:
- Рали, что будет дальше?
- Дальше я собираюсь уснуть, ты, сексуальная маньячка.
- Нет. Что будет, когда мы расправимся с Сарзаной?
- Люблю оптимистов. Шкуру медведя делят после охоты, знаешь?
- Мы убьем его. Я знаю, - сказала Ксиа, - поэтому отвечай на вопрос.
Я села в постели. Сон пропал.
- Я должна вернуться в Ориссу.
- А как же я? Как же мы? Я не могу отправиться с тобой, по крайней мере надолго. Ведь я последняя из рода Канара.
- Разумеется, я не хочу тащить тебя с собой.
- Так, может, останешься здесь? Будем вместе. Думаю, власти не будут возражать, после всего, что ты для них сделала.
- Нет, не будут, - согласилась я.
Я снова легла, раздумывая. Что будет дальше? Она была Канара, я Антеро, командир маранонской гвардии. Фамилия Антеро не так уж важна Амальрик и мои идиоты братья сумеют управлять поместьями. Но гвардия? Ведь я солдат. Готова ли я оставить гвардию и свое ремесло? Готова ли я оставить Ориссу?
- Что я буду делать, если останусь здесь? - спросила я.
- Я тебе покажу, - пообещала принцесса, дотрагиваясь до моего соска, который немедленно затвердел. - Так часто, как мы только сможем.
- Нет, я спрашиваю... - Но слова, которые я хотела сказать, исчезли, растворились. Как странно - восемнадцатилетняя девчонка определяет мою судьбу. Нравится ли мне это? Вот что значит королевская кровь. По крайней мере, она потрудилась спросить мое мнение, - мрачно подумала я. Конечно, Ксиа найдет мне какую-нибудь должность в армии, но я все равно останусь игрушечным котенком. Хотя... аристократам всегда нужна верная рука, способная защитить их власть... И все же...
Я решила поступить, как старый солдат - не думать о завтрашнем дне, пока он не настанет.
Впрочем, даже если бы я захотела думать сейчас, ничего бы не вышло Ксиа, держа в руке шелковый шарф, лила мне на живот благоухающее масло.
На следующий день я вышла на палубу на рассвете, лениво борясь со сном. Исмет в нескольких футах от меня делала разминку. Потом она подошла ко мне. Начинающийся день был прекрасен, небо - голубым, солнце - ласковым. Легкий бриз сдувал пену с волн, подгоняя наш корабль. За нами шли другие наши галеры, а далеко у горизонта виднелось множество точек - основной флот.
- Странно, - принялась размышлять я вслух. - День чудесный, хочется радоваться жизни, а мы плывем убивать.
- Не знаю насчет радости жизни, - заметила Исмет, - но я не могу расслабиться, видя дымку на горизонте, если не знаю, что за ней скрывается.
- А если бы ты не была воином?
- Если бы я не была воином, я бы здесь не находилась. А теперь, если капитан позволит, пойду вытряхну своих лентяек из гамаков. Им невредно поупражняться. - И она ушла.
Исмет всегда удивляла меня. По моим рассказам кто-нибудь может подумать, что она склонна к тупому солдафонству, но это не так. Однажды я видела, как она состязалась с поэтами в чтении героических баллад - кто больше строф вспомнит. Правда, она знать не хотела стихов и песен о любви или о гигантах и феях, живших до появления людей.
Даже сейчас, например, хотела бы я сказать, что понимаю ее. Ее никто до конца не понимал. Самое достоверное объяснение: Исмет была одним из воплощений Маранонии, как я уже говорила.
На следующее утро Гэмелен послал за мной. Я нашла его на баке, где он ловил рыбу. Глаза его блестели от волнения.
- Смотри! - сказал он, как только я подошла. Он сидел на корточках над сетью, разложенной на палубе, и, если бы не одежды воскресителя, можно было подумать, что он - просто обыкновенный рыбак, распутывающий узлы.
Гэмелен вытянул руку ладонью вниз и коснулся сети, потом поднял руку на три дюйма, описывая ею круги. Его пальцы шевелились, как щупальца. Я посмотрела на сеть, она двигалась словно живая, хотя ничто ее не касалось. Вот она замерла и больше не шевелилась. Но теперь она лежала аккуратно сложенная и была полностью распутана.
Стоящие вокруг матросы и стражницы одобрительно зашумели, но Гэмелен и так понял, что все получилось.
Улыбаясь, он сказал:
- Я делал это, когда был ребенком. Мой дар возвращается!
Несколько дней спустя я снова вылетела на разведку. Зная, что мне понадобится защита, я создала себе новое тело - если мне придется спасаться, я буду не стайкой птичек, а более быстрым и хитрым существом. Для колдовства я использовала два талисмана. Первый - кусок ткани от платья Сарзаны, вроде того, что Корайс носила на руке, а второй - ужасное сердце убитого архонта. Гэмелен пытался возражать, но я не поддалась.
Я вылетела за час до рассвета. Когда я приближалась к Тицино, все было тихо. Три раза я пролетела над крепостью Сарзаны, но мне не удалось увидеть практически ничего. На этот раз я, правда, поняла, что туман и точки, мешающие видеть, - волшебные. Мне не удалось разглядеть корабли, стоявшие у берега, но я рассмотрела сам город. В нем было не много улиц, а все больше каналы, соединяющие дома, виллы и площади. В центре города была большая сторожевая башня, вернее, замок, окруженный стеной с бойницами и зубцами. Площадь вокруг замка была пуста - ни одного дома, лишь несколько статуй. Войти внутрь можно было, только перебравшись через стены по специальным мосткам. Такую крепость нелегко взять. Оставалось надеяться, что нам удастся захватить Сарзану и архонта, в какой бы форме он ни был, в море, и покончить с этой долгой войной.
Мне надо было увидеть больше, а для этого нужно усилить энергию чар, при этом опасность быть обнаруженной возрастает. Приходилось идти на риск. Сосредоточившись, я вызвала в памяти образ Сарзаны, каким я его видела в последний раз - он стоял, весь в шелках, на носу нашей галеры и был чем-то раздражен. Очень осторожно я начала колдовать. И тут же Сарзана исчез, и я подумала о более опасном враге и почувствовала его.
Я потеряла контроль над собой, и образ архонта, бушующее море, вулканы затопили мой разум. На губах архонта пузырилась кровь, окрашивая красным его бороду. И тут все вокруг меня завертелось. Я была подхвачена вихрем, который потащил меня прямиком к замку.
Потом ветер стих. Я стояла в большой темной комнате, которую едва освещали факелы. На стенах висели ковры. Я больше не была стаей птиц, но и не превратилась обратно в женщину. Я была просто духом, привидением. Человек, находящийся в комнате, смотрел прямо на меня. Это был Сарзана, он сидел за столом, на котором стояла чаша с серебристой жидкостью, напоминавшей ртуть.
Глаза Сарзаны сверкнули.
- Антеро, - прошипел он. Но это был не его голос. Я слышала этот голос раньше из черных облаков, когда мы попытались организовать первую ложную атаку на замок в Ликантии. Это было змеиное шипение, и мне показалось, что я чувствую зловонное дыхание и могильный тлен. Сарзана встал. Он подошел ко мне, двигаясь как-то странно - не как невысокий человек, которого мы вывезли с Тристана. Шаги его были длинны, словно он был высок ростом. Я поняла, что в его теле обитает мой самый страшный враг - архонт.
Сарзана хрипло заговорил:
- Ты еще не покончила с Ликантией, Антеро.
И Сарзана засмеялся смехом архонта.
- Я многому научился. Если бы я знал, какие сокровища найду, я бы предпринял это путешествие раньше. Миров очень много, Антеро. Мы с братом могли взять оттуда силу и богатства и сделать Ликантию могущественней Далеких Королевств и стран, которые упоминаются в сказках. Даже сейчас еще не поздно этим заняться. - Архонт подошел ко мне и крикнул воющим, полным ненависти голосом, как тогда на палубе корабля Симеона: - В битве заплатишь кровью за кровь.
Он щелкнул зубами, как когда-то его брат, но на этот раз между нами не было ни плоти, ни стали.
Какое-то мгновение эти два чудовища - я имею в виду архонта и его раба, Сарзану, - помедлили, и я бросилась прочь, оказавшись за стенами замка. Я была свободна, в мозгу мелькали образы: хорек, лицо Гэмелена, сердце архонта, Амальрик и моя мать, моя любимая мать. Тут я почувствовала, как архонт тянет ко мне щупальца.
Я сумела увернуться и выкрикнула нужные слова: