Инкина рука влетела в воздух.
— Да, Кущева? — видно, уставший уже от этой язвы учитель посмотрел на нее, как на палача.
— А у нас новенькая, Михаил Владимирович! — теперь уже была моя очередь ждать приговора. — Снежанна Зимина! И она на флейте играет! Здорово, да?!
Оборотень с любопытством посмотрел на меня. Оценил. И выдал.
— Да-а, и, правда, Снежанна, — и ухмыльнулся он, осматривая мой снежный (а почему бы и нет?) вид. — На флейте, говорите? Ну-ка, ну-ка! А крылышки у нашей снежинки имеются?
Я отвернулась к окну. Но промолчала. Зачем что-то говорить, если такое уже было? Если ты знаешь, насколько это больно, когда над тобою смеются. Я мысленно фыркнула. Раньше было приведение. Теперь вот снежинка. А следующее? Впрочем, я совершенно не горю желанием это узнавать…
— Снежанна.
Я не обернусь. Зачем? Чтобы услышать еще одну дурацкую шутку?
Хм, а ведь это им кажется действительно смешным. Глупо. Да и я что-то умом особо не блещу. Это же надо было поверить Мефодию! "уважают личное пространство", так он, кажется, выразился? Ну-ну…
— Снежанна, — я все-таки подняла взгляд на учителя.
Ой! дура! Как будто ты не знаешь, что твои глаза слишком хорошо выражают эмоции, тем более сейчас, без линз… как будто ты не чувствуешь своего горького загнанного настроение, как будто…
— Прости.
— За что? — отвожу глаза опять на окно.
Не надо меня жалеть. Не надо. Это не больно, боль я бы могла вытерпеть, на то я и некромант. Это обидно. Очень. Настолько, что последствия не предсказуемы.
По стеклу пробежалась тончайшая паутинка трещин…
Черт! Если стекло разобьется, можно считать, что я во всеуслышание признала свой род. А мне это сейчас как-то не улыбается. Нет, я, как и любой маг, горжусь своей расой. Вот только на некромантов слишком странные реакции. И Олеськина — самая невинная.
— За нетактичность, за смех, за….
— Кхе-кхе, не хватало еще, чтобы учитель передо мной извинялся! — прокашлявшись, пробормотала я.
— А что? Это мысль! — аж засветился Михаил.
— Ни-ни-ни, — в ужасе замотала головой.
Вот еще!
Инка возмущенно пихнула меня в бок.
— Не выделывайся! Такой случай врятли еще представится!
— Что, не ужели совесть заснет мертвым сном? — сочувственно вопросила моя особа, уже вполне отошедшая от обиды.
— Просто таких шуточек больше не будет, — серьезно ответила та.
Ну, и на том, как говорится, спасибо.
— Итак! Уважаемая госпожа Зи….
— Стоп! — невежливо перебила я под расстроенный стон одноклассников.
Ничего-ничего, переживут. А вот, чтоб передо мною извинялись старшие, да еще и за то, что совершали без злого умысла (ну надо же, до меня дошло!), нет уж! — Если вам так приспичило извиняться, учитель, то лучше… — я задумалась, что бы такого попросить. — Спойте мне.
Все с новым интересом поглядели на оборотня. Я едва заметно (чтобы не смазать эффект пай-девочки) ухмыльнулась. Пение оборотня в мире музыки едва ли не самое прекрасное, пожалуй, лучше и голос, и слух только у двух рас: демонов (еще бы! они ж голосом и соблазняют, и угрожают, и вообще все что угодно сделать могут! самый распространенный пример, когда один демон из правящего рода только одной песней воссоздал войну светлых эльфов и дроу, мда-а-а…) и… магов.
Да-да, и здесь не обошлась без моей скромной расы. М-м, хотя, в этом тоже есть смысл. Ага. Это именно то, а чем я вспоминала с утра. Ну что? Займемся ликбезом?
Видите ли, многие заклинание нам приходится петь. Так чем же не повод научиться? Тем более, что есть песни, которые по сути своей сами являются огромными по мощи заклятиями или же предсказаниями судеб, а вот отличить такие песни от обычных могут, пожалуй, только маги, да и то не все, а, скорее всего только чувствующие и видящие, то есть эмпаты и предсказатели, которых, даже не смотря на легенды или банальные слухи, очень и очень мало.
Но я отвлеклась.
— А у меня встречное предложение. У нас же должен быть зачет по произвольному пению, так? Что если Снежанна нам сама споет, как раз и контрольную сдаст, — высказался, сидящий рядом темный.
Блин, лучше бы я осталась сегодня дома!
— Я против! — ух ты, а я и не думала, что могу так прыгать…
Не, я про наше пение говорила правду (я вообще никогда не вру!…э-э-э, я художественно преувеличиваю!), но вот только у меня ма-аленькая проблемка…. Я боюсь петь на публике…
Воспрявший было учитель, мгновенно увял, видно было, что ему петь тоже не очень-то и хотелось. Но выход (а он гад так хорошо прятался!) был все же найден.
— Ничего, может быть, Снежанна просто боится, — мысленно я усиленно закивала на эти слова. — Но вот зачет никто не отменял! Так что мое пение будет пока отложено. — Все злобно посмотрели на пофигистки настроенного Мефа. — Хм. И кто первый?
Нда. Будем считать это риторическим вопросом.
Михаил уныло заглянул в журнал.
— Что ж, будем по журналу. М-м-м… О! Тезка! Прошу!
С четвертой лавочки спустился мрачный бугай, Алексов Михаил, по крайней мере, мне его так представили.
— А может не надо? — басом вопросил он.
Я, если уж быть честной, полностью с ним согласна. Однако мечты-мечтами, а вот зачет, как, оказалось, сдавать все же надо….
Похоже, свое сегодняшнее утро я начинала именно с этой фразы. Но ничего не поделаешь, потому что сейчас я злобно думала:
…Я…ее…убью….
Прямо сейчас. Придушу. Лично. Р-р-р-р-р-р-р…..
— Зимина, сделай выражение лица проще, а то кажется, что ты сейчас нашу Лариску просто запинаешь до смерти, — хихикнула… Кущева, да? Фух, запомнила.