— Что?! — мгновенно взвизгнула блондинка, перестав выть что-то про березки в частности и Россию в общем.
И именно выть! Я не ошиблась ни в написании, ни в классифицировании. Это…это…это же даже пением назвать нельзя! Мало того, что голос ужасный, да еще и слуха нет, это всем прощается, но нельзя же этого не видеть! Да еще и орать слова на всю громкость! Не понимаю, это что-то типа принципа? Не качество, так громкость?! И мучить нас — пятнадцать минут. А у меня такой нежный слух…
— Калинова, тихо! Садись! Так. А теперь с вами, госпожа Зимина. Раз уж вам так не понравилось пение одноклассницы, то уж извиняйте, но вы ее замените, — и в ответ на мой ошеломленный взгляд. — Правила урока музыки, могли бы уже и ознакомиться.
Угу, если бы я о них знала…
— А может скидка как новичку? — с надеждой поинтересовалась.
Ну да, конечно! А небо зеленое! Хотя нет, фиолетовое в черную полоску! Оказывается, мне и так сделали поблажку, ведь очередь моя была три человека назад!
Хмыг, хмыг…ну за что мне это?
— Ладно, — я отогнала мрачные мысли и встала со своего места.
Теперь. Мне нужно звуковое оформление, так? Так. Флейта отпадает сразу. Как бы я хорошо не пела, сколько бы магии во мне не было закачено, а одновременно играть и петь — я не смогу. Хм, что там осталось?
Я скептически посмотрела на выставленные инструменты. Нет, арфы здесь нет однозначно. Да и не хочется мне что-то выслушивать очередную порцию шуточек. А что я такого сказала? Я, например, не верю, в слова Инки, что Михаил в следующий раз сдержится. Я бы не смогла. Да и темный уж точно не промолчит, уверена! И что делать?
Взгляд сам собой остановился на гитаре.
Хм? Попробовать? В конце концов, я спокойно могла вытягивать нужную мне мелодию из шести-семи струн арфы (даже не спрашивайте, зачем я это делала, так, блажь нашла), не думаю, что на гитаре будет труднее.
— Можно? — и взглядом указала на интересующий меня предмет.
Учитель замялся.
— Вообще-то, это Рассветного…так что спрашивай не у меня.
Я с любопытством покосилась на Мефа и, удостоверившись в его положительном ответе, взяла музыкальный инструмент в руки, одновременно садясь на отдельный стул (э-э, это кажется, его занимал пять минут назад Михаил?).
— Но разве ты умеешь играть?
Я, не поднимая глаз, покачала головой на вопрос Катьки, одновременно перебирая струны и вслушиваясь в звучание каждой.
— А как же…?
Хмуро посмотрела на Максима, но промолчала.
— И все-таки Снежанна, — мягко вопросил оборотень, — Судя по тому, как ты справляешься, то струны для тебя являются не такими уж незнакомыми.
Я кивнула.
— И после этого, утверждаешь, что играешь на гитаре впервые?
Опять кивок.
— Хм, а ты не врешь?
Отрицательное покачивание головой.
— Короче, на чем ты еще играешь, — не выдержала Инна.
Я как-то обреченно на нее посмотрела, но все же тихо ответила.
— На арфе…
Ти-ши-на…
И мои первые аккорды… Музыка красивая, завораживающая и волнующая… смягченная привычкой игры на более мелодичном инструменте…и живая…
И вдруг, в нее вплетается голос… мой. Еще неуверенный, робкий, тихий, но…
Закат раскинулся крестом
Поверх долин вершенных грез,
Ты травы завязал узлом
И вплел в них прядь моих волос…
Ты слал в чужие сны,
То сумасшедшее видение страны,
Где дни светлы от света звезд….
Господином горных дорог назову тебя,
Кто сказал, что холоден снег?
Перевал пройду и порог перепутия,
Перекрестье каменных рек.
Проигрыш… музыка плетения чувств….без слов. Завязанная на одних эмоциях. Где-то там, за пределами моих ощущений находятся живые существа, которые слушаю эту песню…музыку…мой голос…. Но я пою не для них. Для…себя. Сейчас, в эту самую минуту, меня нет в том мире, где остались слушатели…я в самой песни… в рассказанной ею истории…
Я ухожу во след не знавшим,
Что значит слово страх.
О, не с тобой ли все пропавшие,
Погибшие в горах?
Что обрели покой, там