— Пройдусь, — бросил другу и вышел в коридор с единственным, но твердым желанием развеять образ мальчика и смыть все мысли о нем.
В казино он немного преуспел в этом, призвав на помощь веселую пассажирку. Но буквально через час звонкий смех девушки и ее недвусмысленные взгляды начали раздражать его сильнее громкоголосых посетителей. Он незаметно исчез, перейдя в менее шумный зал в другом коридоре, и усидел в нем меньше, чем в предыдущем. К полуночи ему основательно надоело издевательство над собой, и он решительно направился в кондитерский с целью приобретения всяческих деликатесов. Девушки любят сладкое… впрочем, не меньше, чем мужчины. Но как еще узнать, кто такой Сэнди. Обнять его и впиться в сладкие манящие губы? И справедливо получить по лицу, а потом долго отплевываться в случае ошибки? Увести его в мегас? Если парень, потянется к каталогу оружия, если девушка — к каталогу ювелирных изделий и эксклюзивных нарядов.
Она не верила своим глазам: двухъярусный торт «Буше», пирожное, очень дорогие конфеты, засахаренные фрукты и слоеные булочки с ягодной начинкой. Лет восемь назад он бы ее не удивил, но сейчас она словно впервые все это видела, и решимость ничего не пробовать начала таять, как крем на торте.
— У нас праздник? Не против, не против, — плотоядно проурчал Пит, подсаживаясь к столу и с вожделением потирая ладони. Сэнди с ужасом проследила, как его ручища сгребла воздушное пирожное и сунула в рот. Мазок крема на губах и довольный блеск в глазах, — прелестно.
— Обжора, — фыркнул блондин и взял булочку, — не знаю, Рич, что тебе взбрело в голову, но этого бегемотика лучше держать от стола подальше.
Ричард молчал, в упор глядя на Сэнди. Тот же с растерянностью и благоговением взирал на жующего атлета, но как только почувствовал немигающий взгляд Ричарда, смутился и поспешно полез в карман за очками.
— Это чтобы калории не считать? — озадачился Пит.
— Чтобы твою жадную до сладкого физиономию не видеть, — парировал за парня Крис.
В тот вечер Сэнди так и не отведал сладкого, а попав в мегас по настойчивой просьбе Ричарда о помощи, выбрал его несуществующей подружке шикарное платье с ручной отделкой, затратив на это не больше трех минут. Остальные тридцать он тщательно изучал каталоги холодного и стрелкового оружия. Принц уныло послонялся по помещению, с надеждой поглядывая на парня, который, по его мнению, с подобным увлечением и вниманием должен просматривать каталог ювелирных украшений, дамского белья и аксессуаров, а не проспекты с Кодровскими клинками, мини-арбалетами, тренировочными рапирами.
В итоге Ричарду пришлось констатировать, что он принял желание за реальность, что естественно усугубило его мучения.
"Я не голубой", — то ли внушал, то напоминал он себе всю ночь, прислушиваясь к ровному дыханию мальчика, но сердце не слушало, оно стонало и плакало в предчувствии близкой разлуки.
Три дня бесплодных метаний пролетели безжалостно быстро. В последнюю ночь перед посадкой Ричард никак не мог уснуть, близость парня и его недосягаемость сводили с ума. Он не мог представить себе, что завтра не услышит его дыхание, не увидит его глаза, не уловит его эмоций и переживаний. Ему хотелось подойти к кровати и просидеть рядом со спящим мальчиком всю ночь, а еще лучше всю жизнь. Почувствовать его близость и тепло, слушать биение сердца в полумраке, видеть как во сне вздрагивают его ресницы, нежные губы, как у ребенка, чуть приоткрываются, обнажая ровные белые зубы, как жизнь пульсирует в шейной артерии, как волосы непослушно ложатся на лоб.
Ричард решительно встал с постели и ушел в душевую, подальше от соблазна, подальше от парня, а если получится, то и от себя самого. Он засунул голову под струю холодной воды над раковиной и с минуту простоял, смывая жар сердца, потом ладонями стряхнув воду с лица и волос, уставился в зеркало и нахмурился. За спиной, нахохлившись, засунув руки в карманы брюк, стоял бледный, как приведение, Крис и смотрел на него больными глазами.
— Не спится? — разжал он губы. Принц хмуро кивнул и, взяв одноразовое полотенце, вытер волосы и руки. — И мне не спится. Тревожно на душе и муторно. Не нравится он мне, не верю я в случайности, — выпалил Войстер неожиданно, — что-то не так с ним, Рич, не прост он. Как бы на неприятности не нарваться.
— Он не опасен, — посмотрел принц в зеркало на друга. — Уверен? Нет… просто «айсберг» начал таять, — помрачнел тот, и Рич замер, — конечно, он красив, умен, неординарен и способен на многое, такие — редкость. Может быть, поэтому мне и тревожно? Но как все складывается? Пит вон — "Сэнди такой парень"! Ты… словно влюбился. Нет, я понимаю, женщин такого рода природа не создает, в этом вся трагедия. Но… не для тебя это Рич, ты же понимаешь, вы не можете быть… вместе.
— Я просто беспокоюсь за него: одиночная туристическая поездка в ад… Мидон легко проглотит его. Ты не хуже меня знаешь, что происходит во владениях Паула. И такой красивый мальчишка просто подарок для работорговцев. Ты, пожалуйста, после посадки обязательно пошли людей за парнем, пусть присмотрят.
— Уже распорядился, — Крис присел на корточки, прислонившись к стене, и спросил, — тебе не страшно?
— Нет. Тревожно и… горько, — ответил тот, присаживаясь рядом, — многие из наших погибнут, и хотелось бы верить, что не зря.
— Давно надо было подослать к Паулу наемников.
— Ты же знаешь, я не буду играть по его правилам. — Да знаю, только не представляю, как ты править собираешься со своей совестью и честью. Подобные проявления несовместимы с власть имущими. Съедят. Людям не поможешь, и сам сгинешь со своим глупым благородством.
— Зачем же так утрировать? Дед мой не сгинул, и я не собираюсь, к тому же у меня есть ты и Пит.
— Спасибо, хорошего ты о нас мнения! — Я действительно хорошего о вас мнения. Мы фактически братья, Крис, и тебе это понятно не хуже меня, просто ты немного расклеился, друг мой, вот и видишь все в темном свете.
— Беспокоит меня что-то, словно не учли что-то, забыли или просмотрели, — прищурился тот.
— Расслабься, у нас почти неделя в запасе, — похлопал он друга по руке. — Пацан еще этот… Неспроста, ой, неспроста, — не унимался друг, — откуда он взялся на нашу голову, кой черт его на Мидон несет? Зачем? Вооруженный турист?.. Ерунда! — Что ты к нему прицепился, чем не мил? — Мил, в том то и дело, мил! Такой весь… мальчик — пай, одуванчик, аж слезу прошибает, так и хочется грудью прикрыть, только вот при всей худосочности натренирован он не хуже наших, и силы в нем, будь здоров. Чутье, как у волка, выдержка, реакция мгновенная, как у спеца, со спины не подойдешь, да и приемы… Мне Айлен рассказывал, в первый день полета он с Сэнди в тренажерном зале столкнулся, вот и полюбовался: одни подшутить над ним хотели, вот мальчишечка их и положил за две минуты троих, а ребята, между прочим, тебе под стать, здоровяки. Минут десять в себя приходили, наши еле уняли их потом.
— Почему мне не сказали? — забеспокоился Ричард. — Да ничего с твоим ангелочком не случилось, даже очки не слетели, — отмахнулся Крис, — я к чему это говорю, на киллера он похож, на хорошо обученного спеца. Ты заметил, на него обидеться или обозлиться не возможно, посмотрит и словно мозги стерилизует. Завораживает. Энергетика у него не объяснимая, что-то не возможное, не человеческое. Ты когда-нибудь видел, чтобы глазами так разговаривали? Рта не открывает, а все понятно. Я, конечно, не знаю, может, все немые такие, но почему же операцию не сделает, чтобы голос появился?.. Засланный он, Рич, людей перетягивает! Пит вон в восторге от него, чуть ли не братом величает, да что далеко ходить, ты, даже ты!.. — Крис зажмурился от негодования, — взбредет ему в голову, скажет тебе с космолета спрыгнуть, и спрыгнешь не раздумывая.
Ричард мрачно молчал, да и что скажешь? Крис будто знал, что у него в душе и выплескивал, вскрывая самое сокровенное.
— Походка у него, заметил? Плавная, неслышная, как у хищника, взгляд цепкий, недоверчивый, пронзительный… Холодный. А сам, словно робот, спокоен, сдержан, невозмутим, ни улыбки, ни эмоций… Может, клон? Опять же шрам, а на клонах все мгновенно заживает, без следа.
— Ты не прав — он — человек, как и мы, и холода в нем не больше, чем в зажженном камине. Не робот он и не клон, а скорее пораненный ребенок, глупый, одинокий мальчишка, который не может найти место для себя в этом грубом мире. Ты злишься на него потому, что… нравится он тебе, как и нам. Растерялся ты, Крис, и испугался, — сочувственно посмотрел на друга принц. Тот словно замерз на секунду и выдал побелевшими губами:
— Я знаю, что это сумасшествие, патология какая-то, но… я бы жизнь отдал, лишь бы подышать с ним одним воздухом, просто дотронуться…
Принц с состраданием посмотрел на него и не увидел в глазах обычного сонливого равнодушия, не было в них ни иронии, ни холода, лишь безмерное мучительное удивление и непонимание.
— Закрыли эту тему и забыли, — прошептал Крис, — ты сильный, сможешь, и я… Это все неправда, мираж, изощренная фантазия помутненного рассудка. Может, буря какая магнитная или на солнце выплеск… Завтра все пройдет, — он мотнул головой. — Ерунда! Фантасмагория! Ты не голубой и Пит… и я. Так не бывает, дело в мальчишке!
— Я не замечал раньше, чтобы ты бегал от реальности или перекладывал с больной головы на здоровую. Причем тут Сэнди? Разве он дает хоть какой-то повод так думать или пользуется нашим расположением к нему? Ричард на минуту замолчал, вспомнив, как парнишка увлеченно что-то рассматривал в красочном журнале, приоткрыв свои идеально очерченные губы. Лицо приняло мечтательно-наивное выражение, совсем как у ребенка, но вдруг он почувствовал взгляд Ричарда и, подняв голову, в упор посмотрел на него чистыми, немного удивленными глазами. И казался он в этот момент беззащитным и открытым, но через секунду взгляд стал потерянным и грустным до отчаянья, и принцу настолько стало жаль его, что он даже испугался и чуть не рванул к нему, чтобы обнять, успокоить, хоть чем-то обрадовать. Такой взгляд бывает у маленького ребенка, которого привели в огромный магазин игрушек, провели по всем отделам и купили… карандаш.
— Он еще молод, поэтому не такой, как мы, более ранимый, открытый, чистый… светлый, если хочешь, а все живое тянется к свету, и не надо винить день за то, что ты ночь.
— Может быть, ты прав, а может, и нет. Идеальных не бывает, а в чистоту я давно не верю, но искренне рад, что, пройдя через грязь, ты сохранил веру в светлое, а чтобы это светлое и чистое тебя ночью подушкой не придушило, я прослежу. Твой братец имеет безгранично- извращенный ум, и я не удивлюсь, если этот херувимчик окажется его фаворитом, помощником или наемником. Дай всемогущий, чтобы мы его больше не увидели, и мои подозрения оказались беспочвенными, — поднялся Крис.
— Хорошо тебя Селена нокаутировала, на всю жизнь, — бросил Ричард, поднимаясь следом, — только ты других по ней не меряй и не пачкай Сэнди именем Паула! Они больше не сказали друг другу ни слова, и раздраженные разошлись по своим койкам.
В шесть утра космолет пошел на посадку, и в восемь утра друзья прощались с Сэнди в здании порта, благополучно пройдя таможню. Пит с сожалением и грустью, Крис с заметным пренебрежением и неприязнью, Ричард с болью и тревогой, точно умирал.
— Будь осторожен, Мидон негостеприимен, — предупредил он парня, пожимая на прощанье руку, — позвони, если что, просто нажми красную кнопку, и тебя автоматически соединят со мной, — и протянул маленькую трубку с цветными кнопочками. — Я помогу. Здесь очень неспокойно. Может, подбросить тебя?
Сэнди покачал головой, но трубку взял и не торопясь, направился к выходу. Ричард провожал его взглядом, полным тревоги, и боролся с желанием окрикнуть парня, схватить и насильно затолкать в свой автоплан… Сэнди не оглядывался и стремительно удалялся, лавируя в людской толпе. Принц стиснул зубы, напряженно следя глазами за черным силуэтом, ему казалось, что он невозвратимо теряет часть себя.
"Все, точка!" — приказал он себе, но что-то подсказывало — запятая.
Глава 6
Граф Козомо Мицори… Друг и советник, массовик-затейник и деятельный участник всех «увеселительных» мероприятий короля Мидона.
Сэнди делала вид, что внимательно слушает его, а сама все крепче сжимала вилку, борясь с искушением воткнуть ее в черное сердце.
Нельзя. Этот изысканный франт, вместилище всех известных человеческих пороков был подарком для Сэнди, расчищенной, прямой дорожкой к Паулу. День-два, и он приведет ее в берлогу к зверю. Обязательно приведет, ведь юные неискушенные мальчики пунктик этого монстра, и в своем желании обладать он пойдет на все, что угодно. Вот только бы Сэнди выдержать его ухаживания, сдержаться…
— Ты не находишь, что это судьба? — зрачки графа играли: то расширялись, то сужались, выказывая высшую степень интереса, — лучшего проводника по столичным заведениям и друга ты не найдешь. Зачем такому юному очарованию заповедники и скучные музейные экспонаты? Я знаю, что тебе надо, праздник! Веселье! Но в достойном твоей красоты и шарма обществе. "Для лучших только лучшее" — вот мой девиз. Ты… согласен? — сколько томления в голосе…
Сэнди с трудом проглотила устрицу и раздвинула одеревеневшие губы в улыбке, надеясь, что она получилась не слишком плотоядной. Увы, она ошиблась. Граф отпрянул и на минуту потерял дар речи, однако желание победило осторожность, и он рассмеялся, легко найдя оправдание столь странной мимике:
— Ты слишком серьезен. Родители, друзья, строгие рамки, в которых ты задыхался. Все позади, здесь никто не посмеет сказать тебе нет, нельзя. Ты правильно выбрал место для отдыха, лучшего в Галактике нет… но нужно подумать и о друзьях. Одному скучно… Я очень хороший друг… если мы правильно поймем, друг друга, — палец графа погладил перчатку на руке Сэнди. Козомо сгорал от желания узнать, что скрывает черная кожа?
Девушка отодвинула тарелку и изобразила меркантильный интерес, а что конкретно вы можете предложить, граф? Вот это ему было понятно, и он расцвел, словно официант при виде щедрых чаевых:
— Я рад, что не ошибся… ты не пожалеешь, обещаю. Я познакомлю тебя с самим королем, и ты сможешь похвастать столь высоким знакомством. Я… — Козомо со значением посмотрел на него, зеленые глаза уже не скрывали похоти, — очень влиятельный человек. Двери любого закрытого элитного заведения будут открыты… для нас, mi lairo…
Через двое суток Сэнди закинула на плечо изрядно облегченную сумку и покинула номер этой дорогой, элитной гостиницы, напоминающей ей напыщенно-помпезной атмосферой заброшенное кладбище. Позолота интерьера и светские маски жильцов — искусная фальшивка, которую она ненавидела до судорог. Жаль, она не увидит Козомо в тот момент, когда этот мраморный потолок обвалится на его роскошную шевелюру. Ничего, она обойдется без картинных пояснений в глазах враг, без ремарок и напыщенных похоронных тирад. Вечная смерть твоему духу и праху, Козомо. Жди дружков у ворот ада, они ненадолго задержаться.