— Дура!!
Девушка тут же приняла боевую стойку, во взгляде появилась неукротимая ярость, и Крис понял: драться будет всерьез.
Нет уж, ударить девушку рука не поднимется, хватит с него стыда за прошлый раз. За кого она его принимает?
— Ты за кого меня принимаешь?! — презрительно скривился он, — не знаю, с какими подонками ты общалась, только меня с ними путать не надо!
Девушка на глазах обмякла, лицо дрогнуло, взгляд еще обвинял, но уже приобретал растерянный оттенок.
Крис покачал головой, не в силах что-либо ответить на этот немой упрек. Отряхнул несуществующие пылинки с брюк, бросил не глядя:
— Я предупредил. Предложил. Думай! И в сумме не скромничай.
И вышел.
Через три дня, за сутки до коронации, Сэнди сбежала…
Ричард потерянно бродил по залам, не выпуская из рук телефон, разговаривал односложно, сквозь зубы. В его глазах было столько тоски и тревоги, что Крис, всерьез испугавшись за друга, проклиная безумие с именем любовь, начал поиски беглянки.
Ричард сидел за столом в своем кабинете и тупо разглядывал собственный указ о строительной реформе. Раз десять он пытался осмыслить его суть, но буквы вязли в одуряющей пустоте и не хотели складываться в слова. Как же он это написал?
В голове крутилось лишь одно имя Сэнди. Сэнди, Сэнди… Ни успокоительные чаи Косты, ни завалы в работе, ни душеспасительные беседы Криса не могли вытравить из него привязанность и любовь к этой девочке, заслонить ее образ и вернуть короля к жизни. Сердце билось в груди с единственной целью увидеть ее, услышать, прикоснуться еще хоть раз.
Он моментально с первой встречи сросся с этой малышкой, прикипел душой и сердцем, и исчезнув, она будто забрала с собой часть его самого. Душа болела, а сердце кровоточило, требуя вернуть утраченное, и не было ни сил, ни смысла бороться с этим. Он просто раскис и потерялся. Лишь слабая надежда на встречу наперекор всему и всем, теплившаяся еще где-то в глубине, заставляла его двигаться, дышать, жить.
Чувство собственной вины и тревоги за любимую стали его постоянными спутниками. Первое стальными резцами вгрызалось в каждую клеточку мозга, пожирая здравомыслие, второе надежной хваткой удерживало его в этом мире. Все надежды найти Сэнди так и оставались безуспешными. Ричард не расставался с телефонной трубкой, цепляясь за нее, как за единственный источник жизни, и даже ночью засыпал, крепко зажав ее в ладони с надеждой позвонит, обязательно позвонит… но она не звонила.
Его, постоянно тянуло туда, где они с Сэнди бывали вместе. Стоило пройти в библиотеку, столовую, выйти на балкон, и время, казалось, сначала останавливалось, а затем нехотя катилось вспять. И, казалось, стоило подождать пару минут, и он услышит легкие шаги точеных ножек, золотистые глаза удивленно распахнутся ему навстречу, и любимая подойдет, остановится напротив, наполнит опустевшую, истосковавшуюся душу смыслом и радостью. Но проходили минуты, часы, и никто не появлялся, лишь льдистые глаза друга с сожалением и болью ловили его взгляд, пытаясь вытащить друга из болота горького безумия и разочарования, в котором Ричард бесславно тонул, даже не пытаясь сопротивляться.
Если бы еще год назад ему сказали, что он будет так переживать, буквально сжигая душу дотла, из-за женщины, он бы рассмеялся, принимая пророчество за остроумную шутку.
Как странно устроена жизнь, то, от чего мы считаем себя застрахованными, неожиданно врывается в нее, сметая все на своем пути, корежа и ломая привычные устои, и человек теряется, не готовый принять перемены, не зная, что делать?
Если бы он принял тогда слова Астары за правду, если бы поверил ведунье, может быть, все сложилось бы иначе? Но лишь мудрец углядит и в шутке долю истины и не посчитает себя неуязвимым. Однако, много ли таких?
Ричард откинул ненужные бумаги и, подойдя к окну, прислонился лбом к прозрачному пластику, отдавая свой жар его прохладе. Если бы так просто можно было отдать и боль…
Его топили воспоминания, наполняя стыдом за собственные поступки. Совесть тяжелым камнем тянула на дно, опутывая виной по рукам и ногам, за все совершенное и не совершенное. 35 лет жизни, а что позади? С шести лет его укрывали от Дангура, с 29 он сам бегал по Аштару, как заяц, спасаясь от наемников Пуала, уступая просьбам деда и теряя близких: дядю, Мела, других близких и далеких…
Зачем судьба хранила его, вытаскивая из разных передряг? Чтобы править огромной империей или спасти Сэнди?.. В любом случае она просчиталась. Империя, еле стоящая на слабых ногах после правления Паула, готова вот-вот рухнуть под натиском Сириуса. Сэнди так и осталась в плену своего прошлого, в гордом одиночестве шагая по кругу и неся непомерную ношу на своих плечах. Он так ничего и не мог поделать ни с первой проблемой, ни со второй. Никчемный человечишка, глупец, слабак.
Он презирал себя за бессилие и ненавидел корону, доставшуюся ему ценой стольких потерь, омытую кровью друзей и любимой. Память жгла Ричарда воспоминаниями о том, что невозможно исправить, изменить. Она смыла лицо Астары, как и массу других лиц, но с жестокой отчетливостью выдавала слова колдуньи и дела остальных. Вновь и вновь вытаскивала из своих закоулков то, что лежало прахом у его ног, отдавая горечью в сердце. Она с маниакальной настойчивостью четко вычерчивала картины прошлого, сладко маня и упиваясь его душевной болью, и Ричард безропотно отдавал себя в ее власть, благословляя своего палача за возможность до мельчайших подробностей вспомнить все, что связано с любимой, их первую встречу…
Ричард смотрел в темное небо и думал, что он сделал не так? Чем испугал? Чем оттолкнул?
Может быть, слепое, влюбленное сердце было слишком навязчиво? Но он же больше не заговаривал с ней о своих чувствах, боясь потерять окончательно. И все же потерял…
Может, нужно было быть с ней решительнее? Лишить ее права выбора и силком тащить под венец?
Ричард покачал головой и недовольно поморщился, услышав шаги за спиной.
— Хочешь кофе? — спросил Крис, ставя полный поднос на столик, — или все-таки поужинаешь?
— Не хочу, — ответил Ричард и сел в кресло, желая только одного, чтобы друг убрался и оставил его в покое.
— Ну и зря. Нужно заботиться не только о нуждах населения, но и собственном желудке.
— Я же сказал, не хочу!
— Да, не знал я, что тебя так женщина скрутит. Ну что ты за нее цепляешься? — покачал головой граф, — вспомни, какие леди вокруг крутились, не чета этой. Устрой бал, пригласи знать из лучших домов, выбери себе если не невесту, то любовницу, начни жить…
— В своем ли ты уме? Какие невесты, любовницы? — сверкнул глазами принц.
— Нормальные и… порядочные.
— Это намек на Сэнди?
— В какой-то мере… да. Послушай, Рич, это не дело страдать из-за какой-то… Н-да, если бы мне еще полгода назад сказали, что ты из-за женщины коронацию отложишь, я бы не поверил. Ты ведь в принципе к женщинам равнодушен, а тут — Рич влюблен! Бред. Послушай, друг мой, я тут расследование провел, и получается, что родилась твоя Сэнди прямо перед встречей в том порту. Никто ничего о ней не знает.
— И что? Помнится мне, ты уже приписывал ей некоторые… подвиги, хочешь еще пофантазировать на эту тему?
— Нет, просто она темная лошадка, Рич, а я все-таки твой друг, и к тому же по долгу службы отвечаю за твою безопасность. Глупо терять корону, портить свою репутацию неизвестно из-за кого.
— Я знаю, кто она, и этого довольно.
— И кто же она? — заинтересовался Крис.
— Моя судьба…
— Упаси Всевышний! — искренне возмутился граф, — ты хоть знаешь из-за кого крест на своей жизни ставишь? Нет, не только на короне — на жизни! Послушай, Рич, я не хотел говорить, но… видимо выхода нет. В общем, когда Коста оперировал ее, извлек маленький кусочек металла из плеча. Он не знал что это, а я с таким сталкивался. Помнишь, в отряд повстанцев парни прибились, которые из рудников бежали? У них такие же кусочки извлекли. Хозяин свой чипсет в плечо своим рабам вживляет, чтобы, если сбегут, быстро найти. Некоторые особо отчаянные их перед побегом вырывают. Кто-то выживает после этого, кто-то нет. Так вот тот кусочек, что извлекли из девчонки, идентичен тем, что извлекли из них. Она была рабыней, и сам понимаешь, при такой красоте и бесправности, естественно, являлась постоянным объектом вожделения.
— Что еще? — глухо спросил Ричард, побледнев.
— А то! Ты выбрал в королевы беглую рабыню и шлюху! Представь, что из этого выйдет?!
— Что? Что ты сказал? — не поверил своим ушам Ричард и вдруг, мгновенно сорвавшись с места, схватил Криса за грудки, прижал к балконным перилам и стал трясти. — Ты… Ты!.. Не смей! Никогда не смей так говорить! Иначе я убью тебя.
Крис по безумным глазам друга понял — убьет, еще слово и, забыв про многолетнюю дружбу, просто прибьет прямо здесь и сейчас. Он поднял руки, давая понять, что не собирается перечить, и захрипел:
— Все, Рич, все, я понял, был не прав, отпусти.
Ричард ослабил хватку и поставил друга на пол.
— Надеюсь, мне больше не придется напоминать тебе, о ком ты говоришь!
— Да понял я! Все! — ответил капитан, поправляя смятый костюм, и заметил тише, — только эмоции случившегося не исправят…