— Что ж, я рад, что, не смотря на молодость, Вы весьма благоразумны и дальновидны. — Именно поэтому мне и хотелось бы знать, отчего Вы настаиваете на браке с Вашей сестрой?
— Это ваше право, — после минутного раздумья милостиво кивнул Иржи. Разговор неожиданно пошел не в ту сторону, но короля Мидона, в конце концов можно понять, браки, заключенные по морганическому закону не могут расторгаться. — Ответ очевиден, женщина не должна жить одна, а Вы подходите на роль ее достойного избранника.
Ричард иронично изогнул бровь и насмешливо посмотрел на Иржи: — А Вам не приходило в голову, что Вы ошибаетесь? Я из династии Ланкранц. К тому же насколько мне известно, Ваша сестра не желает обзаводиться вторым мужем… Так же, как и я не желаю обзаводиться женой.
— И все-таки Вам придется это сделать, — с ноткой превосходства тихо заметил король, по-змеиному, холодно улыбнувшись: "мальчишка, тебе ли со мной тягаться".
— Соизвольте огласить причину, — чуть склонил голову на бок Ричард, не переставая насмешливо и презрительно рассматривать повелителя Сириуса.
— Морганический закон.
— Ерунда. Вы прекрасно понимаете, что он не вступит в силу без согласия Вашей сестры, а заставить Вы ее не можете, она совершеннолетняя, замужем была и, насколько мне известно, не давала вам полномочий быть ее представителем.
— Молодой человек, мне не нужны ее полномочия. Она слабая женщина, вы обаятельный, красивый мужчина. Я верю, Вы сможете склонить ее к этому браку.
— Интересно, зачем мне это делать?
— Надеюсь, это будет искреннее веление Вашего влюбленного сердца. Видите ли, господин Ричард, — угрожающе спокойно сказал Иржи, высокомерно разглядывая оппонента. — Моя сестра имела несчастье быть женой Вашего брата. Со всей откровенностью могу заметить, что покойный король Мидона оказался редкостным чудовищем. Он искалечил принцессе жизнь и подорвал здоровье. Вы, как единственный оставшийся в живых отпрыск этого… рода, по закону, несете ответственность за все содеянное Вашим братом. — Иржи зло сощурился, и Ричарду на секунду показалось, что его глаза полыхнули зеленью, однако король уже надменно улыбался, напустив в карие глаза долю сочувствия. — Конечно, это глупый закон, и никому не хочется платить долги другого, даже брата, но, — мужчина развел руками, — он есть и действует по сей день. Если Вы достаточно благоразумны, то Вас ждет брак с прекрасной, я не преувеличиваю, женщиной и спокойное правление. Если нет… Мне придется огласить на галактическом совете прискорбные факты злодеяний покойного короля Паула, содеянные в отношении моей сестры, принцессы Сириуса. И уверяю вас, галактический совет будет настолько потрясен, что безоговорочно и единогласно примет решение о лишении Вас трона и передаче всего Вашего имущества, включая Аштар, в собственность принцессы.
— Что ж, откровенность за откровенность, — чуть кивнул Ричард, внешне оставаясь невозмутимым и откинувшись на спинку дивана, закинул ногу на ногу, грациозно откинув полу черного пиджака. — А как Вы думаете, прореагирует совет на тот факт, что Вы, уважаемый всеми человек, влиятельный и неподкупный глава галактического совета, мудрый и справедливый правитель сильнейшей империи, отпрыск, вобравший в себя лучшие качества династии д'Анкруа д'Анжу… продали свою сестру тому самому чудовищу за два голоса в совете и не сочли нужным проверить те слухи, что ходили и ходят о династии Ланкранц? Вы не удосужились узнать, что из себя представляет Паул. Зачем? Наверняка, вы были осведомлены о нем и тем не менее… отдали ему родную сестру. Тем самым Вы и только Вы, являетесь главным виновником произошедшего с ней! Ни один добропорядочный родитель не подаст Вам и руки, узнав эту историю. Вы не только потерпите фиаско, но и потеряете место главы галактического совета, к тому же безвозвратно подорвете свою репутацию. Я уж не говорю о том, что Вы окончательно погубите будущее своей сестры, дав алчущей толпе весьма пикантную информацию о ее жизни. — Ричард пристально посмотрел на потускневшего вмиг короля Сириуса, пытающегося все же выглядеть достойно, и продолжил, тщательно скрывая рвущуюся наружу неприязнь к этому человеку. — Я прекрасно осведомлен о том, что пришлось пережить принцессе в браке с моим братом, а также знаю, что Ваши люди, по Вашему приказу, искали факты, подтверждающие злодеяния Паула, совершенные по отношению к принцессе. Я приказал не препятствовать им в изысканиях. Наверняка, Вы уже ознакомились с их отчетом, — Ричард с удивлением отметил, что Иржи побледнел и окончательно сник, превратившись в нормального человека, надменность исчезла, в глазах вместо холода сквозило искреннее сожаление. "Может, он не совсем безнадежен?" — подумал король и продолжил, — Вы, как и все остальные представители высокородных королевских династий Галактики, прекрасно осведомлены о том, что из себя представляет династия Ланкранц. Паул был «достойным» отпрыском этого проклятого семейства. Меня воспитывал дед, благороднейший человек, мудрый и справедливый правитель. Ему я обязан и жизнью своей и всем тем, что во мне есть хорошего. Он вырвал меня из лап Дангура, окружил заботой и любовью. Он никогда не оказывал на меня давления, уважая мое мнение, признавая во мне равное существо, несмотря на возраст. Я точно знаю, что всегда смогу положиться на него, а он на меня. Он поймет меня, чтобы я ни сделал, и не предаст, потому что искренне любит своего внука! И я плачу ему той же монетой. Это и есть родственные чувства. Вы же, прикрываясь маской любящего брата, продали родную сестру палачу, чтобы удовлетворить собственные амбиции. Вам не было дела до ее чувств и желаний, Вас не интересовало ее мнение. Вы даже не побеспокоились, как она живет. То, что госпожа Анжина выжила и сохранила не только здравомыслие, но и благородство характера, которым славится Ваша династия, делает ей честь и является целиком ее заслугой. Вы же с упрямством безумца, совершив одну фатальную ошибку, спешите совершить другую. Неужели в Вас нет и капли родственных чувств? Где Ваше благородство и мудрость? Они достались лишь Вашей сестре? Неужели Ваши интересы стоят больше, чем ее жизнь? Почему Вы, мужчина, заставляете платить женщину, родную сестру за удовлетворение Ваших амбиций? Неужели Ваша сестра за годы ужаса, пережитого благодаря Вам, не заслужила и толику покоя и понимания, я уж молчу о заботе? — Ричард замолчал, и в комнате повисла напряженная тишина.
Иржи устало прикрыл ладонью глаза и с минуту молчал. Наконец, король Сириуса вскинул глаза на собеседника:
— Вы во многом правы, господин Ланкранц. Я даже готов аплодировать Вам за смелость и искусный шантаж. Браво. Но ваши доводы меня не остановят, я по-прежнему настаиваю на браке с Анжиной.
— Вы, наверное, не слышали меня? — удивленно вскинул бровь король Мидона.
— Напротив. Я прекрасно слышал каждое Ваше слово. Поэтому и настаиваю. Анжина заслужила счастье, и Вы достойны стать ее мужем и защитником.
— Неужели Вам мало одной ошибки? Вы с легкостью можете ошибиться и второй раз, я окажусь мыльным пузырем, и Ваша сестра пройдет еще один круг ада, — покачал головой Ричард.
— Давайте оставим этикет, Ричард, — мягко улыбнулся Иржи, — и поговорим откровенно, как равные, как мужчина с мужчиной. Я совершил не ошибку, а чудовищный поступок, не имеющий оправданий. Теперь мной движет лишь одно желание, загладить свою вину… Я навел о Вас справки, тщательно проверил каждый факт Вашей жизни и пришел к выводу, Вы достойный человек, я бы даже сказал, редкий в наше время. Вы не обидите Анжину и не дадите в обиду другим. Ваше чувство долга делает вам честь и дает мне право с уверенностью утверждать, что Вы не бросите мою сестру, будете оберегать ее и заботиться о ней до ее кончины. Вы тот, кто необходим ей. Будем откровенны, она очень больна и сколько проживет, известно только Богу. Вы поможете ей забыть прошлое и окрасите радостью последние дни жизни. Это немного примирит меня со своей совестью, а Вы взамен получите огромное приданое и сможете создать империю, равной которой нет в Галактике. Я обещаю вам полную поддержку, Вам и слова никто поперек не скажет. К тому же моя сестра божественно красива и обладает массой достоинств. Общение с ней не станет для Вас обременительным, и дни брака пробегут быстро. Я уверен, Вы полюбите ее.
— Мне искренне жаль принцессу, — серьезно заметил Ричард, приняв доверительный тон, заданный Иржи. — Поверьте, я от всей души сочувствую тому несчастью, что постигло вашу семью. И Ваша сестра действительно кладезь достоинств, которые я имел честь узнать собственнолично, но при всем уважении к ней, я не могу взять ее в жены. Если бы мы встретились год назад, я бы не раздумывая, взял за нее ответственность на себя, но не теперь. Я люблю другую и не предам ее ни на каких условиях. Она значит для меня больше, чем трон и все империи Галактики. Собственно, я и прилетел к Вам, чтобы сообщить это и… попросить содействия.
Иржи недоверчиво смотрел на короля, ошеломленный неожиданным известием:
— Простите, Ричард, я не понимаю, — наконец вымолвил он
— Если Вы собрали на меня досье и внимательно ознакомились с ним, то должны были знать, что вот уже скоро год, как я безуспешно ищу девушку по имени Сэнди. — Да, я… слышал, что Вы весьма трепетно отнеслись к неизвестной девушке, которую, кажется, ранили при взятии Бель-Теля. Однако она бесследно исчезла и, если честно, я не придал значения этому факту. Вы видный молодой мужчина, и увлечения в Вашем возрасте вполне естественны. С кем не бывает? Это не повод отказываться от выгодного брака. Ваша знакомая, насколько мне известно, беглая рабыня, девушка низкого сословья, без роду, без племени, как говорится.
— Ее род и племя не имеют для меня ни малейшего значения, — сверкнул глазами Ричард. — Мне кажется, ваша сестра хорошо знает ее. Они как-то неуловимо связаны. Мне необходимо встретиться с Вашей сестрой.
— К сожалению, Анжина отделилась от нас. Я не имею на нее влияния, — вздохнул король и задумчиво посмотрел на хмурого Ричарда. Он вглядывался в мужественное лицо умного, волевого мужчины и силился понять, как можно поставить все на карту из-за женщины, пусть и любимой? Какой должна быть эта женщина и какой силы должно быть чувство к ней, толкающее на подобное безрассудство? — Я даже не знаю, что происходит на ее половине. Она набрала новый штат слуг-простолюдинов. Они повинуются только ей. Однако сомневаюсь, что среди них есть и Ваша… знакомая. Отчего Вы решили, что они связаны? Есть факты?
— Нет, но я уверен, они связаны… прошлым. Сэнди мстила за Вашу сестру. Правда, это тоже лишь догадка. — Вы странный человек, Ричард. Простите великодушно за любопытство, но… кто она? Вы кажетесь разумным человеком, однако играете на грани фола. Вы готовы поступиться всем… ради кого, простите? Наверно, я покажусь вам бездушным, но совершенно не могу представить женщину, которая бы стоила империи и была более желанна, чем власть.
— Я не знаю: кто она? Мне не удалось это выяснить. Она пережила не меньше принцессы… Сэнди очень замкнута, недоверчива, упряма и… ранима. Она загадочна, неправдоподобно красива, идеально сложена и… напрочь лишена женского кокетства. Совершенно безответственна к себе, безрассудно смела, отважна, преданна до самозабвения, не умеет лгать, с наивностью ребенка верит в справедливость, независима и горда. Она откровенна, благородна и чиста, как… ангел. Она бесстрашна и стремительна, в совершенстве владеет всеми видами оружия, приемами рукопашного боя, знает хефесский, умна и совершенно бесхитростна. Ее не интересуют деньги, слава, не волнует блеск драгоценных камней и прочая мишура. Ее ценности ирреальны… а стремления чисты. — Ричард смолк и нахмурился, понимая, что не может достойно описать любимую, да и нужно ли чужому человеку знать про нее?
— Вы поэт, Ричард, но… Вы ищете богиню. То, что Вы описали — совершенство, его место на небе, а не на земле, — мягко улыбнулся Иржи.
— Тем не менее, она реальна и, надеюсь, Ваша сестра знает, где Сэнди. Мне необходимо встретиться с принцессой Анжиной.
— Вам придется самому добиваться аудиенции с ней. Могу сказать одно, это будет нелегко. Она никого не принимает, живет отшельницей и… строит новое общество, — иронично улыбнулся Иржи. — Впрочeм… Вы целеустремленны, у Вас получится. Оставайтесь здесь, я буду искренне рад Вашему обществу. Вам приготовят апартаменты и обеспечат всем необходимым. Я гарантирую Вам комфорт и содействие.
— К чему такое гостеприимство? — недоверчиво прищурился король Мидона. — Вам будет удобнее здесь. Неизвестно, сколько времени придется потратить, чтобы добиться встречи с принцессой. Она упряма и независима не меньше Вашей богини, но она всего лишь женщина, — с довольным видом заметил Иржи, вставая с кресла и лукаво поглядывая на короля. — Вы приятный, обаятельный мужчина, к тому же… романтик, как я погляжу. Думаю, увидев Вас, она не устоит, а Вы, увидев Анжину, быть может, забудете о своей ирреальной богине. Кто знает? Во всяком случае моя сестра более реальна, а я был бы рад такому зятю. Ужин через час. — Иржи кивнул и вышел.
Королю Мидона предоставили шикарные гостевые апартаменты, расположенные недалеко от центрального коридора, ведущего в крыло принцессы. Его обеспечили всем необходимым и исполняли любое желание, давая понять, что он желанный и почетный гость.
Иржи, отбросив ненужные условности, старался максимально сблизится с Ричардом и, был по-дружески приветлив, учтив и обходителен. Он познакомил короля со своей очаровательной семьей: королевой Эджиной, высокой, стройной женщиной, утонченной, обаятельной, но несколько жеманной, и четырехлетней дочерью, золотокудрой малюткой Манжетой, смешливой и непоседливой озорницей.
Накануне совета Иржи сообщил Ричарду, что отозвал иск и более не имеет к нему претензий, а совет, естественно, не состоится.
В общем, король Сириуса всячески пытался завоевать расположение короля Мидона: они вместе трапезничали, гуляли в парке, отправлялись на конные прогулки и много общались. Ричард прекрасно понимал, что этот не глупый и, в общем-то, неплохой человек, возлагает на него надежду наладить отношения с сестрой, загладить свою ошибку. Ричард стал для него своеобразным трамплином над бездной непонимания и обид, соломинкой для утопающего. Иржи впрочeм и не скрывал этого и со всей откровенностью признавая свою вину. "Вы знаете, Ричард, с тех пор, как Анжина высказала в лицо все, что она думает о нас, а потом подтвердились и ужасные факты ее жизни, я чувствую себя скверно… и это слабо сказано. Совесть, оказывается, жуткая штука. Я чувствую себя палачом, и… это страшно. Я не могу спокойно спать, есть, общаться с семьей, смотреть на себя в зеркало. Мне все время мерещатся страшные картины, тот ужас, через который пришлось пройти Анжине, благодаря мне. Вы правильно тогда сказали, я знал, что представлял собой Паул, но у меня и мысли не возникало, что у него хватит смелости сотворить такое. Анжина, конечно, простит меня рано или поздно, она великодушна, добра, отходчива, но смогу ли я простить себя? Я мстил за мертвую и убивал живую… Анжина так похожа на нашу матушку, лицо, походка, манеры, даже характер… получается, что я убивал собственную мать. Знаете, мне как-то снился сон: огромное поле, по пояс травы и цветы… странные такие, звенят, словно плачут, а в конце поля мама стоит, молодая, красивая… какой я ее помню… и я бегу к ней со всех ног, радуюсь, а она вдруг заплакала, смотрит на меня с укоризной, головой качает, слезы льются из глаз, губы шепчут… "Как ты мог? Как ты мог, сынок?" Я проснулся и жутко стало… у меня ведь дочь растет… Если бы вы с Анжиной поладили, мне бы легче было, за нее успокоился".
Ричарду было жаль д'Анжу и принцессу, но он прямо заявлял, что не сможет жениться на Анжине, чтоб Иржи не питал несбыточных надежд. Для него существовала лишь одна женщина на свете — Сэнди. Он чувствовал ее и был уверен, она здесь. Он шел по ее следу, как гончая, всматривался в слепые окна корпуса принцессы, вдыхал трепещущими ноздрями воздух и слушал, как она мысленно разговаривает с ним, не подозревая, что он рядом. Ричард счастливо улыбался в эти минуты и… молчал, боясь спугнуть ее. Ему стоило огромных усилий сдержать себя и не заговорить с ней, не ответить на призыв, не успокоить, ничем не выдать.
Иржи любезно предоставил ему возможность пристально следить за покоями принцессы, вокруг были расставлены охранники и докладывали о каждом, кто входил и выходил из корпуса. Ланкрацу оставалось лишь ждать, рано или поздно Сэнди появится, не может же она вечно стеречь госпожу? А пока Ричард каждый день появлялся у дверей, ведущих в покои принцессы, и настаивал на встрече.
Охранники через неделю начали улыбаться, как только его фигура замаячит в конце коридора, но ответ был не изменен: принцесса Анжина не принимает.
Ричард сменил тактику и начал засыпать упрямицу диковинными цветами, которые спешно выписал с Аштара в надежде, что Сэнди увидит их и все поймет. Зная ее упрямый характер, не трудно предположить, что девушка скорее всего рванет в бега, но мимо кольца охраны не проскользнет и они, наконец, встретятся. Он больше не отпустит ее, если надо, силком потащит к алтарю, но не выпустит из рук. Хватит сумасбродных поступков, ненужных мук и волнений, они и так потеряли почти год.
Ричард не мог не преподнести цветы и королеве Эджине, и вечером перед ужином корзины с цветами для королевы были доставлены в столовую. Король галантно раскланялся, лукаво улыбаясь, и от души веселился, глядя, как искусственно выгнула шею королева, поведя хрупкими плечиками, заведя голубые глаза и прижав в умилении усыпанные кольцами руки к груди. Ее полноватые губы, сдобренные малиновой помадой, изогнулись в умилительной улыбке. Женщина, замерев, с восхищением, рассматривала изумительный букет и, наконец, милостиво протянула Ричарду руку для поцелуя.
— Какая прелесть! Благодарю Вас, Ричард. Восхитительно, чудесно! Неужели они живые? — хлопнула она длинными ресницами и заняла место за столом.
— Конечно, госпожа Эджина, — улыбнулся Ричард и сел напротив. Иржи с улыбкой тепло смотрел на него, довольный подарком. Проказница Манжета радостно щурила фиолетовые глазки на красивого дядю и кокетливо улыбалась.
— Я не знала, что подобное чудо существует в природе, — повела плечами королева. — Эти цветы большая редкость. Они весьма прихотливы и капризны. Цветут лишь раз при всей радужности бутонов, превалируют лишь пять цветов: черный только вверху, изумрудно-зеленый, золотистый, фиолетовый и синий. Эти цветы, по поверью, священны. Говорят, тот, кто увидит их цветение, обретет счастье. Пусть же в Вашей семье царит безоблачное счастье и не вянет, как этот букет! — Ричард поднял высокий фужер с вином. — За долгую, счастливую жизнь семьи короля Иржи!
Выпитое вино еще больше подняло настроение собравшимся. Казалось, вместе с цветами в комнату привнесли атмосферу веселья, легкости и абсолютного счастья. Даже маленькая Манжета весело хихикала, прикрываясь салфеткой, и не спускала своих озорных фиолетовых глазенок с Ричарда.
— У Вашей дочери глаза, как бутоны утопии, — с доброй улыбкой заметил Ричард, совершенно очарованный златокудрой малышкой.
— Значит, эти цветы называют утопией? — выгнула тонкую бровь королева. — Да, Ваше Величество, Утопис морганик латерум. В переводе с хефесского — достойная награда судьбы.
— Как это… необычно, — жеманно повела плечиком королева и посмотрела на цветы. Они, словно манили ее, — а Вы правы, Ричард, их бутоны того же цвета, что и глаза Манжеты. А какого цвета глаза Вашей возлюбленной? — хитро улыбаясь, спросила королева.
— Простите, Ричард. Я не имею секретов от своей супруги, — сказал Иржи, виновато улыбнувшись, и поцеловал руку Эджины.
— А разве это секрет? — выгнула брови королева и чуть склонилась к гостю, капризно надув губки. — Расскажите о ней.
— Она, как утопия, непостижима, фантастично красива, загадочна и бесценна, — грустно улыбнулся тот. — Она, как эти цветы. О них мало кто знает, и еще меньше верят в то, что они действительно существуют, но те, кто видел их хоть раз, навеки отдадут им свое сердце и будут искать встречи вновь и вновь. Некоторые одержимые посвящают все свою жизнь этим цветам, и… их можно понять. Они врачуют душу, наполняют ее радостью, а жизнь смыслом. Они чаруют, дарят покой и забвение. Но… стоит неосторожно сорвать один листок, всего лишь один, и они увянут, не выдержав разлуки, с грустным звоном осыпая листья и лепестки. Однако если их беречь, они сохранят неувядающие бутоны до конца жизни и будут радовать вас. Они нежны, ранимы и совершенно безвредны почти для всех, но стоит к ним прикоснуться очень злому и жестокому человеку, они… убьют его. Другим они дарят исполнение тайного желания, снимают с души вину, даря облегчение, если человек искренне раскаивается в содеянном. Они дают свободу и покой, избавляют от боли и несчастий, стоит только попросить об этом и протянуть руку. Лепесток упадет на ладонь, и вы получите желаемое. Они живут 75 лет, но цветут лишь раз в жизни, и только тогда, когда гонимый ветром маленький лепесток утопии не упадет в ее заросли и не прорастет, обвивая побегом приютивший его стебель, тогда утопия расцветает и не вянет уже до конца жизни. Бесполезно искусственно пересаживать побег, он будет отторгнут. Иногда проходят годы ожидания, а некоторые кусты так и не цветут и умирают, не дождавшись своего часа.
Вся королевская семья, раскрыв рты, зачарованно внимала его повествованию, и Ричард, увидев это, рассмеялся.