— Это не совсем верно, — вежливо отвечал брегон. — Архипелаг пиктов лежал за островом Атлантида в Западном океане и был весьма обширен. Там обитали и дикари, которых весьма охотно использовали мелкие князья, отправляясь в набеги на Большую Землю, что и оставило о себе надлежащую память. Однако в наших скрипториях сохранились древние рукописи, свидетельствующие, что на островах существовало несколько высокоразвитых государств, во главе которых стояли просвещенные монархи. Что же касается атлантов, они достигли таких высот, что даже умели летать по воздуху без всякой магии.
— Никогда бы не поверил, если бы сам не видел давеча парящего Афемида, да примет Митра его душу, — задумчиво произнес киммериец.
— Магистр был из тех, кто напрочь отвергал всякое чародейство, — продолжал Да Дерг. — Этим он похож на древних обитателей Атлантиды и Пиктского архипелага. Они тоже полагались лишь на знание законов природы и весьма в том преуспели. Я сам читал отчет путешественников, достигших на своих кораблях противоположной стороны земного шара…
— Шара? — недоверчиво переспросил Пресветлый. — Что ж, Афемид тоже утверждал, что Земля круглая. Пишут о том и другие ученые. Однако никто не может объяснить, отчего в таком случае воды земные не стекают вниз, и как могут обитать люди снизу Земли.
— Существование последних не доказано, ибо в наши времена те края отделены непреодолимым Огненным Поясом, начинающимся сразу за жаркими землями Атлая. Но раз корабли могли проникнуть туда в допотопные времена, значит, существует сила, удерживающая предметы и на нижней стороне шара. Как бы то ни было, древние пикты и атланты были весьма искусны во многих естественных науках, напрочь отвергая тайные знания, что их впоследствии и сгубило.
— Чародейство противно воле Вечного и проистекает от темных богов: Сета, Нергала и прочих, — веско заметил жрец. — Чернокнижники губят свои души, да и тела, наконец, пытаясь подчинить себе темные силы. Мрак поглощает их, как бы ни тщились маги овладеть тайнами зла. Очевидно, говоря об эзотерических знаниях, ты имеешь в виду, что древние не поклонялись и светлым богам? Что ж, мне известны люди, считающие Заветы сказками, а обряды — всего лишь пышными представлениями. Жалок их удел, но поймут они сие лишь на Серых Равнинах.
— Нет, древние признавали существование богов, и светлых, и темных, — спокойно возразил Да Дерг. — Были у них и жрецы, а вернее — жрицы. Но древние полагали, что богам нет дела до земных дел, да и обряды творили большей частью для того, чтобы все шло своим чередом: день сменялся ночью, зима — летом, чтобы засухи не длились слишком долго, а ливни не были чересчур обильными. В остальном же, как я уже говорил, полагались исключительно на себя.
— В Киммерии тоже считают, что Кром бросает свой взгляд на человека лишь раз, при его рождении, — заметил Конан, — потом каждый живет как может.
Пресветлый снисходительно усмехнулся, а брегон отвечал королю:
— Это не удивительно, ведь киммерийцы произошли от смешения атлантов с хайборийскими племенами. Правда, к тому времени атланты уже утратили древние знания, превратившись в настоящих дикарей. Ибо законы природы — еще не все, их ведение быстро уступает место невежеству в дни потрясений и катастроф. Оккультные науки более долговечны: они передаются среди избранных, скрытые в притчах, легендах и иносказаниях. Этого-то и недоставало пиктам и атлантам. Лемуры с загадочного континента My — полная им противоположность, но о них почти ничего не известно.
— Из твоих слов мы можем понять, — свысока заключил жрец, — что Митра не счел нужным просветить древних обитателей островов, замыслив тем самым дать пример другим народам и укрепить их в истинной вере. Бесславное обращение в дикарей — лучшее наказание чересчур самоуверенным людям, именующим себя учеными.
— Возможно, в этом и заключается высшая истина, — легко согласился брегон, — хотя пикты и атланты признавали Творца, правда, под другим именем.
— Все это очень интересно, — Конан допил чарку и наполнил ее снова из тонкостенного стеклянного графина, — но перейдем ближе к делу. Ты позвал нас для того, чтобы здесь, где никто не может подслушать, объявить о цели своего прибытия и раскрыть тайну пикта.
При этих словах юноша вздрогнул, словно его окатили холодной водой, но не осмелился произнести ни слова.
— Предыстория эта необходима, ваше величество, чтобы лучше понять смысл происходящего, — объяснил Да Дерг. — Еще немного терпения, и мы доберемся до сути. Я вынужден вернуться к дням Великой Катастрофы, называемой также Всемирным Потом. В то время на Пиктском архипелаге царствовали два великих короля — братья Сем Итх и Кол Эрикс — и одна королева, их сестра Мах Банну. На прочих островах было много мелких властителей, во все они признавали верховенство этих троих. Государства пиктов процветали, с Атлантидой поддерживался прочный мир, оттуда привозили хитрые машины и прибывали ученые. Но вот грянула беда: остров атлантов погрузился на морское дно. Огромные волны обрушились на пиктские земли, смывая города, замки и деревни. Острова помельче полностью обезлюдели, на других было много разрушений: твердь трясло, рушились скалы, огромная трещина рассекла надвое столицу государства Сем Итха. Тогда короли решили искать спасения на Гирканском материке, именуемом на их языке Лохланном. В те времена он имел несколько иные очертания, и считалось, что его населяют дикие и кровожадные народы, что было недалеко от истины, так как допотопные Коммория, Камелия, Верулия, Туле и прочие беспрерывно воевали друг с другом, а мысли их обитателей были заняты лишь поисками наиболее эффективных способов убивать.
Сем Итх и Кол Эрикс собрали своих людей и на многочисленных кораблях отправились на континент, куда уже прибыли спасшиеся атланты из простонародья, ибо их главные города — центры знаний были разрушены первыми же толчками и извержениями вулканов, и высшие сословия, ученые, правители и аристократы, погибли. Что произошло дальше, вам известно гораздо лучше меня.
— Пикты и атланты начали воевать друг с другом, погрузившись в полную дикость, коей карает Митра гордецов и безбожников, — начал Пресветлый, довольный, что может блеснуть своими знаниями истории. — Оружие делали из камня, которым пикты пользуются до сих пор, презрительно относясь ко всякому металлу. Тем временем возникали новые государства гирканцев: Ахерон, империя магов и колдунов, располагавшаяся севернее Стигии, а так же зародыши Шема, Кофа, Заморы…
— Погоди-ка, — нетерпеливо прервал Конан жреца, — я что-то уже слышал о двух братьях-пиктах, почитаемых этим народом за родоначальников. Правда, звали их как-то по-другому…
— Семитха и Кульрикс, — тихо произнес юноша. — Это прародители колен пиктских. Так рассказывают. Правда, жрец нашего племени утверждал, что мы происходим от сестры их Банну…
— И что Семитха съел Кульрикса, — добавил Конан. — Или наоборот, не помню…
— Мне знакома эта легенда, — улыбаясь, продолжал брегон. — Известно, что дикие народы переносят в прошлое обстоятельства своего нынешнего существования. В их сказаниях короли превратились в вождей племен, а их борьба за власть — в байку о съеденной ноге и перегрызенном горле. Но это не имеет отношение к делу. Важно то, что Мах Банну, известная современным пиктам под именем прародительницы Баннут, в отличие от своих братьев была сведуща в тайных знаниях. Совершив обряд и вознесясь мыслью к вершине Мирового Древа, она узрела будущее и решила не плыть на материк. Ее судьба и судьба ее народа оказалась более счастливой, чем участь иных беглецов.
— Значит, не все острова пиктов погрузились в море? — спросил Конан.
— Увы, ваше величество, все до единого. Я сказал лишь, что Мах Банну и ее люди не отправились на континент. Они поплыли на север, где лежал остров, населенный народом Фир Болг, странной смесью изгоев из Атлантиды, с Пиктского архипелага и с неизвестного ныне континента, лежащего далеко на западе. Вступив на берег, королева потребовала половину территории и получила отказ. Тогда произошло сражение при Маг Туиред, в котором великий полководец Нуаду разгромил войска пятерых братьев, властвовавших над островом, предводительствуемые многомудрым Дагдом. Нуаду потерял в той сече руку, но Дагд отдал ему свой меч, и королева вступила в город Лиатдруим, сакральный центр островитян. Там она возложила божественную стопу на сверкающий Лиа Фалль, Камень Делений, который издал тонкий вскрик и засиял еще сильнее, чем прежде. Тогда побежденные признали в Мах Банну свою властительницу и зажили в мире под ее милостивым правлением. Остров с тех пор именуется Инис Фалль, или Землей Богини Банну.
— Воистину, — воскликнул Конан, — много я слышал удивительных историй, но эта чудеснее всех! Выходит, фаллийцы — потомки пиктов?
— Да, ваше величество, — с поклоном отвечал брегон, — я и этот юноша, одолевший на ваших глазах демона, ведем свою родословную от народа божественной Банну. Только его племя — потомки тех, чьи корабли отбились во время плавания к острову Фир Болг и пристали к гирканским берегам. Память о великой королеве дошла до нынешних поколений через века, хотя и считается ныне среди пиктских друидов ересью.
— Дивиатрикс обвинял в том жреца Перакраса, — прошептал Потерявший Имя.
— Не удивительно. Власть друидов зиждется на темноте народа, считающего каменный топор верхом военной технологии, а плохо прожаренное мясо — самой изысканной пищей. Хотя, надо отдать должное Дивиатриксу и его сподвижникам, за многие века они достигли больших успехов в области магического искусства. Не даром пиктские друиды считаются могучими колдунами у людей цивилизованного мира, которые за многие века вражды так и не смогли продвинуться западнее Черной реки.
— Сила идолопоклонников призрачна, а слухи о могуществе друидов сильно преувеличены! — возмущенно воскликнул Обиус.
Фаллиец не стал возражать, а Конан только саркастически хмыкнул. Уж он-то, не раз побывавший в Пустошах Пиктов, отлично знал, что могут творить тамошние колдуны, шаманы и друиды. Рассказ Да Дерга захватил его, и королю не терпелось услышать продолжение.
И брегон поведал, как Мах Банну, окончив свое земное существование, удалилась вместе с ближайшими сподвижниками в небесный чертог Маг Map, откуда покровительствует своему народу. Королева-жрица завещала фаллийцам никогда не покидать острова, а свои тайные знания передала касте фелидов — мудрецов-поэтов, призванных сохранять мир и спокойствие в Долине Фалль. Земля Богини Банну разделена на пять королевств, но центральная власть принадлежит монарху, сидящему в стольном Лиатдруиме. Его корона не передается по наследству — властителем острова может стать лишь человек, которому благоволит Лиа Фалль, Камень Делений. Когда очередной монарх умирает, претенденты на престол, определяемые мудрыми фелидами, вступают на камень, и тот, под кем он вскрикивает, становится повелителем пяти королевств. Вот уже многие века на острове царит мир, процветают искусства, науки и белая магия…
— И что же, — ревниво спросил Пресветлый, — фаллийцы поклоняются лишь этой Банну?
— О нет, — почтительно отвечал брегон. — Богиня Банну — одна из многих, пребывающих на ветвях Мирового Древа. Она — наша покровительница, к ней обращены молитвы, ей посвящаются песни фелидов. Однако дети Банну не достигли бы процветания, забыв, что все божества — лишь эманации Единого, Творящего и Несотворенного Митры. Хотя называем мы его другим, более древним именем: Джеббал Саг.
Конан потер лоб, пытаясь вспомнить, где и когда он уже слышал это сакральное имя. Памятью варвар обладал отличной, но за долгие годы странствий повидал и наслышался столького, что хватило бы на несколько жизней, и задача была не из легких. Кажется, что-то связано с Кордавой, столицей Зингары, королем которой он чуть не стал в молодости. Но при чем здесь древнее божество?..
Размышления короля прервал Обиус, принявшийся свысока втолковывать брегону, что, хотя Митра и известен в разных землях под множеством имен, но темные боги никак не могут быть проявлениями Лучезарного, являясь его антагонистами и вечной противоположностью перманентного процесса творения… Ничего не поняв из этой зауми и мысленно помянув Крома, киммериец велел Пресветлому отложить теологические споры до лучших времен, а брегону — немедленно изложить суть дела. Чутье варвара подсказывало, что дело созидания, за которое он взялся, построив Турн, обернулось тем, чем всегда оборачивалась судьба: впереди маячили новые приключения, битвы, седло в изголовье и плащ вместо одеяла.
— Мир и процветание не могут длиться долго, — сказал Конан брегону. — Если бы все было хорошо на твоем острове, ты не отправился бы в Аквилонию. Зачем тебе понадобился этот пикт и… я?
— Вы очень проницательны, государь, — по губам Да Дерга скользнула едва приметная улыбка. — Равновесие добра и зла — основной закон нашего мира. Конечно, у фаллийцев есть враги. Зовутся они фоморами и обитают в железном замке на небольшом острове, отделенном проливом от нашей земли. Это полудемонические существа, одноглазые и одноногие, обитавшие там испокон веку. Они воевали еще с народом Фир Болг, а потом — с племенами Богини Банну. Как это обычно бывает, война чередуется с миром, и за многие века фоморы успели даже породниться с людьми, так что теперь среди них немало двуногих, хотя глаз у всех один: этот признак оказался неподвластен смешению крови. Пока короли Долины Фалль сохраняли единство, наш народ успешно сдерживал фоморов. Время от времени совершались битвы, но каждый раз обитатели железного замка вынуждены были убираться на свой остров.
— Что же изменилось? — спросил король. — Ваши короли перессорились?
— Увы! — лицо Да Дерга помрачнело. — И причина тому — Лиа Фалль. Недаром зовется он Камнем Делений. Пока он цел — ничто не может угрожать детям Богини Банну. Но вот пять лет назад витязь Кухулин, сын фоморского короля и нашей властительницы Матген, расколол монолит на пять частей, и теперь…
— Погоди-ка! — прервал Орегона киммериец. — Правильно ли я тебя понял: сей принц рожден был в браке двух враждующих монархов? Как такое возможно?!
— Это трудно объяснить вам, хайборийцам. Наши мудрецы считают, что во имя Великого Равновесия силы добра и зла должны пребывать во взаимном проникновении…
Конан расхохотался, а Обиус печально покачал головой.
— Такого я не слышал даже от Учителя! — воскликнул король. — Хотя говорил он много непонятного. По-моему, ваши фелиды слегка тронулись, пребывая в затворничестве посреди моря. Фоморы просто надули вас, а этот Кухулин выполнил поручение своего папаши!
— Высшая мудрость присуща лишь Митре, — смиренно отвечал Да Дерг, опустив глаза. — Фелиды объявили Кухулина претендентом на престол Лиатдруима. Кончилось это печально.
— Разве королева Матген умерла? — спросил Конан.
— Она была при смерти. Ее сын вступил на Камень Делений, и тот раскололся на пять частей. Матген поправилась, но среди королей Инис Фалль начались раздоры. Фоморы овладели прибрежной полосой возле пролива и построили там крепость. Они грозят захватить всю Землю Богини Банну, нарушив тем самым Великое Равновесие.
— Королеве подсыпали яду, а мудрецов подкупили! — воскликнул киммериец с присущим ему варварским прямодушием.
— Ни то, ни другое совершенно невозможно, — спокойно возразил фаллиец, — а истинные причины и цепь следствий ведомы лишь Митре.
Тут он почтительно кивнул Пресветлому, давая понять, что это изречение Обиуса глубоко ему симпатично.
— И ты пришел искать помощи у короля Аквилонии? — спросил Конан. — Тебе нужны армия, флот, осадные машины?