Немного погодя шум копыт стал удаляться, и лес погрузился в тишину. Съежившись в крошечном пространстве, Хуана и Хулия изумленно переглянулись и заметили, что девушка, за которой они бежали, тяжело дышит. За все это время никто не произнес ни слова. И тут сквозь листву в пещеру проникли первые лучи солнца. Тогда Монце, попытавшись привлечь к себе внимание неизвестной, прошептала:
— Я не знаю, ни кто ты, ни почему нас преследовали эти люди, но хочу, чтобы ты немедленно все объяснила.
Восстановив дыхание, незнакомка кивнула, села на землю и, убирая с лица грязные, спутанные волосы, прошептала:
— Меня зовут Эдель Дживенс, я живу недалеко от Перта. Несколько дней назад мы с моим братом Колином из-за похорон родственника решили ненадолго отложить наше возвращение в замок, и тут на нас напали эти бандиты.
С глазами, полными слез, она прошептала:
— Думаю… думаю, что они убили моего брата, а меня, судя по тому, что я услышала в их разговорах, Джон Килган собирался продать тому, кто даст наибольшую цену. Потом появились вы, стали задавать ваши странные вопросы, вскоре на Джона Килгана напали воины, и мне удалось сбежать. Остальное… вам уже известно.
Три подруги недоверчиво переглянулись. Воины? Бандиты? О чем вообще болтает эта девчонка? Увидев, что они молчат, девушка встала и зашептала:
— Я должна вернуться домой и рассказать о том, что случилось. Не хочу, чтобы дома переживали еще больше, чем уже есть. О, боже… хозяйка была права. Нам следовало вернуться в замок вместе с ней и там ждать, когда разрешиться вопрос с Короной.
— Вопрос с Короной?
— Да. Когда кланы объединятся и решат, примут они Марию и Вильгельма Оранского в качестве сюзеренов.
Хуана удивленно спросила:
— Оранского? А кто это?
Услыхав вопрос, девушка поглядела на них с изумлением и ответила:
— Те, кто хотят низложить Якова II. Его дочь Мария и Вильгельм…
— Глупости! — оборвала ее Хулия. — Я конечно не большой знаток истории, но даже мне из «желтой» прессы известно, что сейчас правит Елизавета II. Ну, знаешь, эта, бывшая свекровь леди Ди и Сары Фергюсон.
Теперь уже удивленной выглядела девушка, которая, глядя на них с непроницаемым выражением лица, прошептала:
— Кто такие Елизавета II, леди Ди и Сара Фергюсон?
Девушки переглянулись, а их спасительница продолжила:
— Мария и Вильгельм Оранские хотят править Шотландией так же, как уже правят Англией и Ирландией. О чем вы говорите?
Надо было видеть в этот момент лицо Хуаны. Монце уже собиралась заговорить, но ее опередила Хулия:
— Ой, боже мой, а это кто еще такие?
Девушка решила, что ее подруги по убежищу приехали из еще большего захолустья, чем она сама, и поэтому, собирая волосы в косу, начала их просвещать:
— Послушайте, не знаю, о каком монархе вы говорите, но даже мне известно, что Мария II — дочь Якова II из династии Стюардов, а Вильгельм происходит из Оранской ветви. Несколько лет назад они поженились и…
— Эдель — прервала ее Монце. — Который сейчас год?
— Тысяча шестьсот восемьдесят девятый.
— Боже, меня сейчас удар хватит, — всплеснув руками, прошептала Монце.
При этих словах Хуана подскочила, как ужаленная, и лихорадочно завопила:
— Как? Как это?! Но… но… О чем болтает эта чокнутая? Как мы можем быть в тысяча шестьсот восемьдесят девятом году, если мы в две тысячи десятом.
— В две тысячи десятом? — прошептала Эдель и открыла рот от удивления, пока малютка-Хуана продолжила.
— Да ладно. Испания только что выиграла чемпионат мира по футболу. Уже клонируют овец. Обама — президент США, а Хью Гранту исполнилось пятьдесят. Как мы могли оказаться в бог весть каком году?
Хуана что-то достала из кармана, посмотрела на девушку и закричала:
— Смотри… это Блекберри последнего поколения, и насколько я знаю, в те времена, о которых ты говоришь, таких штук еще не было? Или я ошибаюсь?
— Ой, а как же мой Пепе! Как же он разозлится! — вспомнив о муже, зарыдала Хулия.
Эдель с любопытством поглядела на предмет, который держала в ладони Хуана. Ей никогда не приходилось видеть ничего подобного, она удивленно села и услышала следующее:
— Цыганка… это все из-за этой чертовой цыганки, — прошипела Хулия и, взглянув на подругу, спросила: — Какого дьявола ты загадала?
— Я? — побелев, как снег, прошептала Монце.
— Да, ты. Не прикидывайся дурочкой, ты загадывала желания, — закричала Хулия.
Осознав все безумие ситуации, Монце в истерике завизжала:
— Хочу вам напомнить, красавицы, что ты захотела невообразимое приключение, а ты — мужчин, страсти и разврат.
— Пресвятая богородица! — тихо сказала Хуана. — Вот мы все это и нашли на свои головы!
— Но… но я замужем! О, мой Пепе! Он же решит, что я его бросила, — всхлипнула Хулия.
Ситуация была хуже, чем в любом третьесортном фильме. Тогда Монце поглядела на подруг и как всегда, когда она оказывалась в трудной ситуации, она начала напевать. Это ее успокоило. Но заметив злобный взгляд Хулии, судя по лицу, готовой ее убить, Монце заткнулась.
— Это ты попросила встретиться с мужчиной их своих снов, и чтобы это длилось несколько месяцев. До Рождества! — с ехидством сказала Хуана. — Ай, девочка моя, ущипни меня хорошенько, может, тогда я проснусь. Наверное, я сильно ударилась головой, раз мне снятся такие фантазии.
— Не искушай меня, не искушай, — еще не оправившись от потрясения, усмехнулась Монце.
— Мы все умрем! — театрально всхлипнула малютка-Хуана.
— Я загадала два желания, у меня осталось еще одно! — воскликнула Монце и продолжила: — Эрика, послушай меня. У меня есть еще одно желание, и я хочу, чтобы мы вернулись в наше время. Вот! Ты меня слышишь, дьявол тебя дери?
Несколько секунд девушки напряженно смотрели друг на друга и, увидев, что ничего не происходит, Хуана тихо сказала:
— Мне кажется, тебя не слышат.
— Эй ты, цыганка! — завопила Хулия. — Покажись, дай посмотреть тебе в глаза!