Монце еще некоторое время поиграла с девочкой и щенком, хотя все ее мысли были о герцоге. Она гадала, где он и чем занят.
Поздним вечером, после нехитрого ужина в компании Колина, Эдель и Агнес, Монце решила прогуляться, чтобы привести в порядок бушующие в голове мысли. После случившегося днем в спальне Мод, она не могла думать ни о ком другом, только о Деклане. От воспоминаний о его страстном поцелуе, сладкая дрожь охватила все ее тело и Монце поняла, что отчаянно нуждается в большем. Гораздо большем.
«Глупо отрицать, Монце, что ты хочешь секса. Своим поцелуем этот мужчина показал тебе, как хорошо с ним может быть, и тебе до безумия захотелось попробовать. Глупо отрицать… Но тебе надо забыть об этом сию же минуту! Зачем добавлять проблемы к тем, что уже и так висят на твоей шее», — ругая себя, она никак не могла оторвать глаз от света, льющегося из окон его покоев.
— Хватит! Я иду спать. Надеюсь, сон поможет мне выбросить из головы подобную чепуху.
Но едва войдя в кухню, Монце резко остановилась. Почему бы ей, женщине двадцать первого века, независимой и незамужней, не насладиться сексуальной жизнью в полной мере. Она крепко зажмурилась всего на секунду и когда открыла глаза, то решение было принято окончательное и бесповоротное. Если Деклан Кармайкл стал для нее объектом самых страстных желаний, то к чему все эти отговорки?
Полная решимости, она по лестнице поднялась в гостиную. Убедившись, что зал пуст, поспешила к следующему лестничному пролету. Стараясь не шуметь, проследовала мимо комнат Фионы и Мод, пока не добралась до покоев Деклана.
«Глупая, что я творю?» — стучало у нее в голове.
Но она уже не могла сопротивляться своим желаниям, поэтому, без стука распахнув дверь, скользнула в герцогские покои. Деклан, в расстегнутой белой льняной сорочке и светлых брюках, стоял у камина, погруженный в свои мысли. Поздний визит поверг его в изумление, он посмотрел на Монце и отставил бокал с вином на каминную полку.
Не нужно было никаких слов. За них говорило сбившееся дыхание и опаленные страстью взгляды. Влекомые единым желанием, они бросились в объятия друг друга и слились в жадном поцелуе. Вызов горел в глазах Монце, вызов, который сводил Деклана с ума.
Монце, ощутив мягкую теплую кожу под своими руками, выгнулась навстречу. Она нетерпеливо стянула с Деклана сорочку, одним махом обнажив его до пояса. Мужчина из ее фантазий, о котором она грезила столько раз, стоял сейчас перед ней. Деклан же не скрывал, что готов откликнуться на любые желания Синди. Разгоряченный, поддался необузданной пылкости молодой женщины и отбросив свою знаменитую сдержанность, подхватил ее на руки и как добычу отнес на кровать. Когда Монце улыбнулась ему и томным жестом распустила волосы, Деклан совсем потерял голову и прикусил ей нижнюю губу.
— Твоя улыбка сводит меня с ума, — прошептал он, прежде чем вновь поцеловать ее.
Довольная его словами, Монце не прерывая поцелуев, позволила раздеть себя. Сначала с ее плеч соскользнул лиф, а затем и белая блуза была небрежно отброшена в сторону камина. Едва Деклан обнажил ее до пояса, то сразу припал губами к ее груди. Прикоснувшись к соскам, лизнул, и когда в ответ раздался прерывистый вздох, легонько прикусил. Его губы кривились в похотливой усмешке. Он торопливо развязал на Синди пояс и, спустя мгновение, юбка отправилась вслед за блузой.
— Боже мой, этот мужчина знает толк в доставлении удовольствий…
Деклана восхитило то, как раскованно девушка вела себя с ним. В его глазах появилось что-то новое, дикое и необузданное. Он положил руки на восхитительные ягодицы и увлек Монце за собой, уложив поверх себя. Тонкая черная ленточка, скользнувшая меж пальцев, повергла его в шок.
— Что это?
Монце улыбнулась. Деклан не мог отвести взгляд от фиолетовых с черным трусиков.
Конечно, он же впервые видит нечто подобное. Монце решила еще больше подстегнуть его желание и встав во весь рост, чувственным движением провела ладонями по бедрам.
— Стринги.
— Стринги?! — Мужчина не смог удержать смех.
— Да. В наше время так называют женское белье. Такому фасону отдает предпочтение большая часть женщин.
И как только она решила, что больше ничем не сможет удивить, Монце поняла, что ошиблась. На этот раз внимание Деклана привлек ее живот.
— Ради всех святых, что ты сотворила со своим пупком? Эта штука так нестерпимо блестит.
Монце с улыбкой прикоснулась к украшению. Затем, взяв Деклана за руку, жестом предложила ему самому попробовать наощупь поблескивающую в ее пупке бусину.
— Это называется пирсинг. Сережка в пупок, — объяснила она, приблизившись к его губам.
Озадаченный подобной находкой, Деклан растерянно посмотрел на Монце.
— Разве серьги не предназначены для ушей? — в его голосе проскользнуло тщательно скрываемое удивление.
— Да. Но, как я уже говорила, к моему времени многое изменилось. Теперь серьги носят на любой части тела: не только на мочках ушей, но и на пупке, в брови, на языке…
— На языке?! — удивился он еще больше и отстранился, не в силах поверить в это.
— Да, и кое-где еще, но, если я скажу, где именно, ты вряд ли поверишь.
Некоторое время Деклан таращился на нее, пытаясь переварить обрушившуюся на него информацию, пока Монце не решила, что пора бы вернуть его мысли в правильное русло.
— Тебе нравятся мои стринги и мой пирсинг? — Стоя рядом с кроватью, она томно покачала бедрами, чем вновь привлекла внимание герцога.
Скользнув по ней жадным взглядом, он почувствовал жгучее желание и изогнул губы в похотливой усмешке.
— Безумно. Прошу, вернись обратно в кровать. Мне хотелось бы поближе рассмотреть ту… ну, ту штуку в пупке и стащить с тебя эти… стринги.
Монце соблазнительно потянулась и со свойственной только ей очаровательной чувственностью, ухватилась за столбик в изголовье кровати, и проворно забралась на колени Деклану.
— Вот и я, Кармайкл. Вся в твоем распоряжении!
Деклан, заведенный до предела, поднял руки, которыми до этого стискивал тюфяк, набитый шерстью, и осторожно потянул за тонкие полоски ткани, именуемые стрингами. И снова был сбит с толку, когда перед его взором предстал идеальный треугольник каштановых волос.
Монце, понимая его изумление, приподнялась с колен и прошептала ему на ухо:
— То, что тебя так удивило, мы называем бразильской эпиляцией.
Возбуждение достигло предела и к тому моменту, когда нежные пальцы девушки принялись за тесемки его штанов, Деклан отбросил в сторону всю сдержанность и терпение. В стремлении поскорее закончить эту сладкую пытку, он приподнялся, облегчив Монце задачу высвобождения его мужского достоинства из тесных оков одежды. От одного вида его великолепного члена, она не смогла скрыть восхищенного удивления.
Деклану понравилась то, как довольно улыбнулась Синди. Он сжал ее в объятьях и уложил на спину, широко раздвинув ей ноги. Не в силах больше сдерживать свои желания, без дальнейших церемоний резко толкнулся членом внутрь, вырвав стон наслаждения из уст девушки.
— Я называю это овладением, — прошептал он ей на ухо.
Дикий, как пламя, жар охватил тело Монце, и она приподняла бедра, чтобы принять его еще глубже. Она желала, чтобы он овладел каждой клеточкой ее тела. Все в этом человеке буквально сводило ее с ума. Его рот, мужественный запах и голос, звучащий так властно и требовательно, когда они занимались любовью.
Обуреваемый страстью, Деклан с удовольствием отметил ее порыв. Он понимал, что девушка совсем не невинна, и это только усиливало пыл, поскольку на каждый его страстный натиск она отвечала с неким бесстыдством. Когда ее тело содрогнулось в экстазе, и он услышал протяжный стон, то последовал за ней, с хриплым рыком уронив обессиленное тело прямо в ее объятья. Каждый дюйм кожи горел. Деклан, пытаясь перевести дух, понял, что своим весом может легко раздавить девушку, поэтому поспешил скатиться на кровать и был вознагражден улыбкой полного удовлетворения.
— Если ты продолжишь так улыбаться, я овладею тобой снова.
Монце расхохоталась от всей души, но внезапно напряглась и села на кровать.
— Боже мой! О, Господи! — Она схватилась за голову.
Герцога встревожила такая реакция и, присев рядом, он погладил ее по спине и заглянул в лицо.
— Что тебя так встревожило?
— Господи, мы же занимались незащищенным сексом. Без презерватива! И я не могу здесь воспользоваться таблетками экстренной контрацепции. Боже!