— И о чем вы говорили?
— Он попросил рассказать ему о нашем времени. Ты же знаешь, что в ту ночь, когда мы оперировали Фитца, я призналась, что мы из двадцать первого века. Мне показалось, что, хотя он наверняка подумал, что я свихнулась, ему хотелось повеселиться. Поэтому я не стала молчать и удовлетворила его любопытство. Не больше.
— Серьезно? И что ты ему рассказала?
— Я рассказала ему о женщинах нашего времени и о том, насколько мы стали свободными.
— Он подумал, что ты сошла с ума, да?
— Думаю, скорее всего, он подтвердил свое мнение, что я немного не в себе, и трещу громче, чем маракасы Мачина. Особенно, когда услышал, что женщины нашего века имеют собственный голос и что мы даже делаем первый шаг, если хотим заняться сексом с парнем, — шутливо закончила она.
— Да ладно… Ты ему так и сказала? — Хуана засмеялась.
— Да, но он не поверил.
— И дальше что, как вы перешли на «ты»?
— Я сказала ему, что обращение по титулу для нас осталось в прошлом, что, общаясь среди друзей и знакомых мы используем только имя. Я была удивлена, когда Деклан спросил, хочу ли я называть его по имени. Представь себе! Просто чудо какое-то, потому что весь святой день, думать, что сказать, чтобы не обидеть, выматывает меня в конец. Поэтому сказала ему, да, но до тех пор, пока он сам будет называть меня по имени. А потом. ну. ну, это. — Монце улыбнулась и убрала волосы с лица.
— Что?! — Глаза Хуаны расширились. — Означает ли «ну, это», что ты сделала первый шаг и?.
Монце сразу поняла, на что ее подруга хотела намекнуть.
— Эй, какое у тебя горячее воображение! О чем ты думаешь?
— А ты как считаешь, красавица? Сколько лет мы знаем друг друга. Я всегда могу определить, когда ты что-то скрываешь.
— Ладно, признаюсь: я его поцеловала.
— Ты поцеловала его?
— Да!
— Ты поцеловала герцога Вемисса? — недоверчиво спросила Хуана, спрыгивая со своей кровати и садясь на кровать подруги.
— Да, и, клянусь, мне это понравилось. Я ничего не могла с собой поделать! Мы таращились друг на друга, огонь в очаге горел, и у меня или была лихорадка, или…
— Да, конечно, во всем виновата лихорадка.
— Нет. — рассмеялась Монце. — Это была целая куча вещей. Мы были одни, его голос, его глаза и. в какой-то момент он спросил меня, что сделала бы женщина нашего времени.
— И ты поцеловала его.
— Точно. Я поцеловала его и…
— И?
— С тех пор мы встречаемся по вечерам в его спальне.
— О, подруга, видишь, не такое уж у меня разыгравшееся воображение, — сказала Хуана, прикрыв рот, чтобы подруга не увидела ее улыбки. — Ты трахаешься с гребаным Декланом Кармайклом!
— Да, — подтвердила Монце, смеясь.
— Круто!
— Да конечно! А теперь ты скажешь, что у тебя с Алистером ничего нет? — усмехнулась Монце.
— Ну. Он уважает меня. Хотя, выслушав тебя, чувствую, что мне не стоит тормозить, и к черту его уважение. — Монце не смогла подавить смех при виде решительного лица подруги. — Послушай, Монце, знаю, то, о чем я тебя спрошу, конечно личное, но скажи, как тебе мужчина семнадцатого века в постели?
— В двух словах впечатляет. Такой же или лучше, чем в двадцать первом веке. Хотя, если честно, я не знаю, что творю. Ну, я понимаю, но не знаю, что со мной происходит, что…
Хуана, увидев неопределенный жест подруги, обняла Монце и закончила фразу за нее:
— Ты начала чувствовать к нему нечто такое, что никогда не думала, может случиться с тобой. Мужчина твоей мечты, вот такой каламбур, заставляет твое сердце бешено биться каждый раз, когда ты его видишь. И это сбивает тебя с толку. Я права?
— Да, ты не ошибаешься, но я знаю, что совершаю ошибку.
— Мы, девочка моя, мы. Я втюрилась в Алистера по уши, и, хотя иногда думаю о том, чтобы «наслаждаться моментом», не могу расслабиться. Знаю, что рано или поздно я уйду, и. ну, эта тема мучает меня с каждым днем все больше и больше.
Обе на некоторое время замолчали.
— Иногда я думаю о том, что мне рассказала Эрика, шотландка, — сказала наконец Монце.
— Ты говоришь о цыганке, которая послала нас сюда?
Монце кивнула.
— Она с детства повторяла, что мое будущее счастье осталось в прошлом.
— Тьфу, ради бога, — прошептала Хуана, показывая Монце на свою руку, — у меня все волоски встали дыбом, девочка.
— Ты просто смешна, — заявила Монце.
— Отпад… — пробормотала Хуана, возвращаясь на свою кровать. — Это означает, что Деклан — мужчина, которого ты всегда искала. Твоя вторая половинка, родственная душа или как это называется.
— Не знаю, — прошептала Монце, откидываясь на стену. — Честно говоря, я не знаю, и это меня пугает.
ГЛАВА 36
На следующее утро, приведя себя в порядок, как могли в этих условиях, девушки вышли из своего жилья и очень удивились, увидев людей из клана Кеннета Стюарта. Не придавая этому значения, они прошли мимо и направились с Агнес и Эдель в сторону крепости Хантингтауэр. Их позвала леди Фиона.
— Как же входить в это место? Это все равно что войти в обитель Урсулы, злой ведьмы из мультфильма «Русалочка», — прошептала Хуана, переступая порог крепости.
Но что действительно ошеломило их, так это богатство замка. Хотя снаружи он выглядел грязным и убогим, внутри оказался в таком блестящем состоянии, что невозможно не удивиться.
— Поглядите-ка, эта Рапунцель живет в настоящем сказочном замке, — усмехнулась Монце, оглядываясь.