Не в силах сдаться перед очевидным, он наблюдал за ней, как волк из клетки.
— Посмотри на меня, черт возьми, посмотри на меня! — яростно потребовал он.
Когда Синди не послушала его, Деклан взял ее за руку и опустился перед ней на колени. Монце почувствовала, что вся ее кожа покрылась мурашками.
— Я никогда не был так счастлив. Я никогда не испытывал такого восторга при виде красивой улыбки. Никогда еще моя дочь не была так счастлива, как сейчас, когда она с тобой. Я никогда не чувствовал многих из этих вещей. И если мое наказание — потерять тебя, я потеряю тебя. Я приму его. Но, пожалуйста, позволь мне наслаждаться тобой, пока ты со мной. Я не хочу видеть тебя и страдать из-за того, что у меня тебя нет. Если судьба разлучит нас, пусть будет так, Синди. Но пока я могу целовать тебя, смотреть и любить, я буду целовать тебя, смотреть на тебя и любить тебя. И когда… Если тебя нет со мной рядом, и я думаю о тебе, мне хочется закрыть глаза и улыбнуться.
— Деклан. Не продолжай, пожалуйста.
— Послушай меня, дорогая, я тебе верю. Я знаю, что то, что ты мне говоришь, — самое безумное, что я когда-либо слышал в своей жизни, но твоя настойчивость убедила меня. Позволь мне наслаждаться тобой так долго, как это будет возможно, а когда это проклятое заклинание разлучит нас, я хочу, чтобы ты всегда помнила одну вещь.
— Какую? — прошептала Монце на грани слез.
— Что я, Деклан Кармайкл, буду ждать тебя всю жизнь.
Под впечатлением этого несравненного и драгоценного признания в любви Монце лишилась всех своих сил и, не заботясь о страданиях, которые принесет ей будущее, бросилась в его объятия и поцеловала Деклана.
ГЛАВА 45
Проснувшись, Хулия увидела пустые нетронутые кровати своих подруг и выругалась. Переубедить ни ту, ни другую не получилось. Поэтому, когда она увидела Хуану, появившуюся с глупой улыбкой на губах, накинулась на нее, не дав вставить ни слова.
— Не говори мне ничего, у меня сейчас нет желания тебя слушать.
— Но.
— Послушай, Пэрис Хилтон, — заявила Хулия, готовая выйти за дверь, — я хочу сказать тебе только одно: «Да пребудет с тобой сила». Тебе и Кроуфорд, она точно понадобится.
А в комнате герцога в это время утренний свет начинал заливать покои. Деклан, опираясь локтем на подушку, всю ночь смотрел на любимую, мирно лежащую в его объятиях. Обнаженная. В его постели. Он почти ничего не знал о ней, а то немногое, что удалось узнать, казалось безумием, но он пал к ее ногам, как влюбленный подросток.
Он с восхищением смотрел на изгиб ее щеки и темные ресницы. Его заводило сладкое выражение ее лица. Деклан горел желанием обладать ею, но сдерживал себя и просто смотрел, борясь с жгучим вожделением. Ночь была долгой, и он понимал, что Синди устала. Он нежно коснулся ее щеки и, наконец, поддался искушению. Наклонился и поцеловал ее в лоб.
— Доброе утро, милый, — проснулась молодая испанка с озорной улыбкой, наполнившей его сердце счастьем.
— Доброе утро, красавица.
Он подарил ей восторженный поцелуй в губы, который она с радостью приняла. Затем прижал к себе, желая овладеть ею и успокоить свой жар. Забавляясь реакцией Деклана, Синди начала смеяться, но резко замолкла, когда услышала, как дверь спальни отворилась после нескольких коротких резких стуков. В дверях появилась румяная Эдель с подносом в руках.
— Доброе утро, сэр. Я принесла вам завтрак, как вы просили.
В ужасе от того, что может подумать ее подруга, Монце полностью натянула на себя одеяло, но когда услышала Деклана, то потеряла дар речи.
— Эдель, оставь нам завтрак на том столе. И, пожалуйста, предупреди всех, чтобы нас не беспокоили. Можешь просто сказать, что сегодня у меня и моей невесты Синди Кроуфорд много дел.
Услышав это, молодая служанка запрыгала от радости. Синди, ее Синди, будущая хозяйка замка Элчо. Это отличная новость, и она расскажет о ней всем и каждому.
Услышав, как закрылась дверь, Монце быстро откинула одеяло и посмотрела Деклану прямо в глаза.
— Невеста?
— Да.
— Ты в своем уме?
— Нет.
— Ты велел Эдель сообщить всем, что я твоя невеста?
— Да.
— Но. Твоя мать и. леди Роуз! О, боже, это катастрофа.
— Да. Можно сказать, что Роуз немного офигеет, но не моя мать, уверяю тебя, — поддразнил герцог, удивив Монце.
— Офигеет?! С каких пор ты используешь это слово?
— С тех пор, как ты научила меня этому, красавица, — заявил Деклан, целуя ее.
— Мой бог. Видишь? Я плохо на тебя влияю.
— Почему? — Он засмеялся.
— Потому что ты не должен использовать это слово. Ты герцог из семнадцатого века, а в эту эпоху выражение «офигеет» не употребляется.
— Но ты им пользуешься, — снова засмеялся он.
— Но я. Я.
Шокированная его смехом, Монце спрыгнула с кровати и, не заботясь о своей наготе, надела стринги под пристальным взглядом любовника.
— Но пойми, Деклан, подумай! Что скажут люди, когда узнают о нас? — воскликнула она с безумным выражением лица.
Горец невозмутимо сел на кровати, сверкая своей великолепной наготой.
— Знаешь, мне больше нравится, когда ты называешь меня «милый».
— Не отвлекайся, Деклан Кармайкл! — фыркнула Монце.
— Честно говоря, сейчас меня меньше всего заботит, что подумают остальные, — ответил воин с веселой улыбкой.
— Ты сумасшедший! Я думала, вчера вечером тебе стало ясно, что у нас нет будущего. Но боже мой! — Монце взмахнула рукой, заставив его улыбнуться: — Как ты можешь быть таким твердолобым? Деклан, приди в себя, мы вместе, пока я здесь. Вчера вечером ты сказал, что принимаешь это; ты заставил меня поверить, что понимаешь.
— И я понимаю. Понимаю, и именно поэтому не хочу выпускать тебя из рук на то время, которое нам осталось вместе. Лучший способ — сделать тебя моей невестой, моей будущей женой. Я не хочу видеть тебя на кухне за работой, пока тоскую по твоему обществу. И если для этого мне придется жениться на тебе, я сделаю это завтра. Тогда весь мир узнает, что ты — миссис Кармайкл и герцогиня Вемисс.
— Герцогиня? Я герцогиня?! — закричала она, осознав эти слова.
— Да, дорогая.