— Ты что, вышла замуж? Ты правда вышла замуж, сумасшедшая девчонка!
— Да.
— Боже! Клянусь, я не знаю, как тебя назвать.
— С прошлой ночи, подруга, я счастливая миссис Сазерленд.
Услышав это, Хулия недружелюбно посмотрела на Хуану, но при виде ее глупой улыбки сдалась.
— О, Господь моей жизни и моего существования, что здесь происходит? До конца года осталось не так много времени, и ты выходишь замуж, а другая обручается.
— Успокойся, Хулия, — попросила Монце, заставляя ее сесть. — Может ты перестанешь кричать, как торговка зеленью, и послушаешь, что мы хотим сказать?
— Нет. Я не хочу садиться, не хочу прекращать кричать и не хочу слушать, что ты хочешь сказать. Впрочем, что я могу услышать? Что вы потеряли голову? О, нет. В этом нет необходимости. Я и сама это вижу. Но разве ты не понимаешь, что она замужем! Эта дура вышла за Сазерленда!
— Я знаю, и нравится тебе это или нет, ее понимаю, и счастлива за нее. Теперь остается только.
— Осталось только дождаться тридцать первого декабря, и мы уберемся отсюда! Но о чем вы думаете? Совсем из ума выжили?
— Не совсем так, — улыбнулась Хуана, поддерживая Монце.
— Да, вы смеетесь сейчас. Смейтесь, потом будете плакать, помяните мое слово!
— Ох, правда, подруга, ты прилагаешь меньше усилий, чем сценарист «Телепузиков». Ты совсем не хочешь нас понять. Мы влюбились!
— Вы просто увлеклись! — отрезала Хулия.
Монце, устав от криков своей подруги, заставила ее сесть на стул и закрыла ей рот одной рукой.
— Либо ты закрываешь рот, либо, клянусь, я закрою его за тебя, — прошипела она. Когда Хулия наконец замолчала и посмотрела на нее, Монце продолжила: — Ясно, что мы влипли, и никто не знает этого лучше нас, даже если ты думаешь, что это не так. Я знаю, что мы будем плакать и будем хотеть умереть, когда придет время уезжать отсюда, но. вот оно. Это то, ради чего мы хотим жить сегодня! И Деклан, и Алистер знают правду о нашей истории, хотя, честно говоря, не собираюсь тебе лгать, я сомневаюсь, что они в это верят. А завтра, когда произойдет то, что должно произойти, они поймут, что мы говорили им правду.
— Монце., — хотела сказать Хулия, но та ее оборвала.
— Ни слова больше! Я не хочу больше слышать от тебя ворчание или что-то подобное. Я влюбилась в этого мужчину так сильно, как никогда не влюблялась за всю свою чертову жизнь, и наша подружка тоже, поэтому мы просим тебя позволить нам насладиться тем временем, которое у нас осталось. И, не волнуйся, после этого у тебя будет вся жизнь, чтобы сказать нам, что ты хочешь. Но, пожалуйста, когда мы вернемся!
— Пожалуйста, подруга, — прошептала Хуана, моргая, — позволь мне насладиться внимательным и заботливым мужем, таким как Алистером. Я знаю, что никогда больше не найду никого подобного и.
Хулия со слезами на глазах встала и, не дав им закончить, открыла дверь и ушла.
— Дюваль разоблачила нас, — грустно улыбнулась Монце.
— Бедняжка. Между тоской по своему Пепе и этим.
После не слишком напряженного молчания между ними Монце посмотрела на Хуану с улыбкой.
— Знаешь, что? Сейчас я бы убила за джин с колой и порцию браваса.
— А я бы убила за Редбулл и порцию соленой картошки. Как хочется, господи!
В этот момент дверь снова открылась, и появилась Хулия. Она быстро вытерла слезы с лица и посмотрела на своих удивленных подруг.
— Ну, миссис Сазерленд, разве по случаю твоей свадьбы не будет вечеринки?
С этими словами все трое обнялись, слушая, как уезжает свита Роуз О'Каллахан. Рапунцель возвращалась домой.
ГЛАВА 48
Как и любая уважающая себя свадьба, свадьба Алистера и Пэрис превратилась в праздник.
Алистер, счастливый от того, что взял в жены молодую Пэрис Хилтон, отпраздновал их свадьбу в тот же вечер в замке Элчо с согласия своего хорошего друга Деклана.
Звучали волынки, люди танцевали, и Деклан Кармайкл использовал этот момент, чтобы дать всем понять, что он чувствует к Синди.
Фиона и Мод, были переполнены счастьем. То, что Деклан так счастлив, танцуя с улыбающейся Синди, наполняло их радостью. В тот вечер самым любимым напитком стал виски, и, как и ожидалось, тосты следовали один за другим.
— У моего мужа появился близнец, или я слишком много выпила? — спросила Хуана у своих подруг.
— Я тоже перебрала. В глазах двоится, — призналась Монце со слабым смешком.
— О, боже мой, — воскликнула Хулия, — мы так отрываааемся!
Деклан, забавляясь, но несколько обеспокоенный тем, как три подружки пьют, подошел к своей Синди.
— Если будете продолжать в таком духе, вы закончите очень плохо.
Она же просто покрыла поцелуями все его лицо, пылко и безудержно.
— Расслабься, старик, всё ок!
— Расслабься!? Старик!? Все ок?!
Синди улыбнулась, заставив герцога громко рассмеяться, и продолжила говорить:
— Ух, дорогой, думаю, я немного перебрала, но я отрываюсь по полной!
— Давайте, давайте танцевать! — крикнула Хулия, уводя ее.
И без лишних слов испанки отправились танцевать с другими жителями деревни, которые весело приняли их в свою группу, оставив герцога с исслюнявленным лицом и не понимая, что на самом деле имела в виду его любимая.
Час спустя Хулия и две ее подруги в десятый раз подняли тост за свадьбу уроженки Канарских островов.
— Не обижайтесь, но мне кажется, что мы пьем как лошади, — сказала Хулия.
— Ух, этот виски прекра. прекрасн. — заикалась Хуана.
— Вот и прекраааасно, хотя я думаю, что Дюваль права. Мы немного хватили лишку, — подтвердила Монце. — У меня есть идея! Что если спеть для них «Макарена»?