— Почему? Что не так? — прошептала Монце, поколебавшись.
— Ну, я не знаю, как лечить ужасный грипп, которым страдает эта девочка, кроме как методами лечения, которые здесь, конечно, еще не изобрели, и я не смогу их найти.
— Ну, хорошо, просто подумай. Используйте дыню, которая растет у тебя вместо головы.
— Эй сама ты дыня.
Монце, услышав это, улыбнулась.
— Хорошо, прости, но подумай. Наверняка ты вспомнишь лекарственное растение или средство, услышанное от бабушки, или.
Лицо Хулии засветилось. Не раздумывая ни секунды, она повернулась к служанке, которая неуверенно мяла руки.
— Нужны настои из тыквы, или имбиря с лимоном, или ячменной воды, или ивы. Да что угодно! Все поможет.
Служанка выбежала из комнаты, оставив их наедине с хозяйкой.
— Давай, перестань болтать и иди к окну, а то нам тоже будет плохо, — пробормотала Хулия.
Проветрив комнату, они поменяли простыни Роуз и ее промокшую ночную рубашку, сама же девушка бредила и что-то бормотала. Через некоторое время появились слуги с ванной; Хулия выставила их из комнаты, и, раздув огонь в очаге, подруги раздели юную Роуз и положили ее в ванну. Вода вскоре привела в чувство больную, они вытерли ее насухо и снова уложили в постель обнаженной.
Они продолжали трудиться несколько часов. Прикладывали холодные тряпки ко лбу, паху и животу Роуз. Жар, исходящий от ее кожи, быстро высушивал их, и приходилось менять тряпки время от времени. Виски Хулия осторожно продезинфицировала раны, которые кровопускание оставило на руках юной леди.
Весь день ни Хулия, ни Монце ни на секунду не отходили от постели девушки, заставляя глотать приличную дозу имбирного настоя с лимонным соком. Вечером у Роуз снова поднялась температура, хотя на этот раз она не достигла такого тревожного уровня, как в момент их приезда.
Они спали посменно. Их силы были на исходе, но они не хотели оставлять без внимания молодую госпожу, состояние которой, даже при таком небольшом уходе, стало заметно улучшаться.
Ранним утром, когда Хулия дремала, а Монце меняла тряпки, она с удивлением услышала, как Роуз впервые заговорила.
— Что ты здесь делаешь?
Роуз, глаза которой все еще слезились, сразу же узнала ее. Это был хороший знак. Монце только улыбнулась и приложила свежую ткань к ее лбу.
— Я вижу, тебе становится лучше, — сказала она, минуя протокольное обращение. Она сомневалась, что та вспомнит об этом на следующий день.
— Ответь мне. Что ты здесь делаешь? — заикаясь, пролепетала Роуз, глядя на нее изумленными глазами.
Монце закончила менять тряпки и села рядом с ней на край кровати, чтобы вежливо ответить.
— Ты была очень больна.
— Как это?
— У тебя началась страшная лихорадка. Твой народ испугался и послал гонца в Элчо, чтобы попросить помощи у Фионы. Дорога непроходима из-за зимы и снегопадов, поэтому мы с Нормой решили приехать и помочь тебе. И я рекомендую прежде, чем начинать жаловаться и говорить грубые вещи о нас, подумать о том, что ты делаешь, хорошо? Потому что мы вымотались, выхаживая тебя, и существует опасность, что ты разозлишь меня и тогда я засуну тебя в эту ванну, чтобы ты там случайно утонула.
— Я тебя не выношу, — прошептала Роуз.
— Понимаю тебя. Я тоже тебя терпеть не могу.
Эти простые слова заставили их обеих улыбнуться. Это удивило Монце, но еще больше она удивилась, когда, заметила руку Роуз на своей, и та сказала:
— Спасибо.
Тронутая этим жестом, Монце кивнула и улыбнулась ей.
— Давай, отдыхай, тебе это нужно.
ГЛАВА 51
Через два дня, благодаря заботе Хулии и Монце, самочувствие Роуз О'Каллахан значительно улучшилось, хотя она все еще выглядела далеко не той розовощекой девушкой, какой была раньше, но это легко исправлялось вниманием и питанием.
На второй день своего пребывания там Монце посетила крестьян. Она хотела узнать, как у них дела, и ее сердце сжалось, когда она видела, что их положение становится все более тяжелым. Разбитые хижины едва укрывали людей от холода, и они голодали. Поэтому едва вернувшись с прогулки, она, ни секунды не колеблясь, направилась в комнату, чтобы поговорить с Роуз.
— Леди Роуз, нам нужно поговорить.
Роуз, которая распутывала волосы перед зеркалом, посмотрела на нее.
— Давайте поговорим.
Монце села напротив шотландки в одно из кресел в роскошной комнате.
— Я должна сказать, если вы не измените свои взгляды, останетесь одна, — заявила Монце, не дрогнув. — Вашим людям нужно есть и кормить своих детей; но если вы будете продолжать в том же духе, то все они скоро погибнут.
— Невозможно! Это О'Каллахан, а у них есть и… или…
— О'Каллахан? А кто дает им почувствовать, что они О'Каллахан? Насколько я вижу, вы этого не делаете. Они знают, если идет дождь, у вас есть крыша, под которой можно укрыться; если вам холодно, у вас есть одеяла, в которые можно завернуться; если вы голодны, у вас нет недостатка в еде. Они знают, что у вас — я имею в виду только вас — есть все, а у них нет ничего. Как вы думаете, как они живут? Я отвечу и скажу: плохо! Им плохо! Они чувствуют себя брошенными, презираемыми и.
— Я знаю.
Удивленная таким ответом, Монце подняла глаза на Роуз, и только хотела продолжить разговор, юная О'Каллахан прервала ее.
— Видишь ли, Синди, после всего, что произошло, я многое осознала. Важные детали, которые я, глупышка, даже не замечала. Мне стыдно, я подавлена и опустошена тем, как обстоят дела у моего народа. И я готова извиниться перед ними и загладить свою вину.
— Фантастика.
— И первый человек, перед которым я хочу извиниться, это ты. Я вела себя глупо и мерзко, поступая с тобой так, как поступала, но я ревновала. Ты свела Деклана с ума любовью к тебе, в то время как я, так и не смогла добиться от него даже легкой заинтересованности; это ослепило меня. Ты хороший человек, Синди, лучший из всех, кого я имела честь знать в своей жизни, и хотя мне не понравилось, что ты облила меня грязью, считаю, что заслужила это.
— Пожалуйста, не мучьте себя. Я также прошу прощения за свой характер, который иногда заставляет меня делать вещи, которые слишком безумны и.
— Синди, не окажешь ли ты мне честь стать моей подругой?
От удивления молодая испанка улыбнулась.
— Конечно, да, Роуз. Я имею в виду. леди Роуз. С радостью.
— Пожалуйста, давай прекратим эти обращения и будем называть друг друга по имени.