— Ух, я очень рада. Должна признаться, что говорить так высокопарно для меня очень сложно. Там, откуда я родом, мы так не разговариваем, и возможность нормально потрещать с тобой охренительно упростит ситуацию, — призналась она, довольная.
— Потрещать?! Охренительно?!
— Извини, я хотела сказать, что это значительно облегчит мне жизнь.
— Что за странная манера говорить, Синди. Иногда ты произносишь непонятные вещи. Как эта средневековая фифа. Что это значит?
— Забудь об этом. Это не очень красиво, — усмехнулась Монце, заставив ее улыбнуться. — Ну же, давай обнимемся.
— Обнимемся?
— Да, там, откуда я родом, все решается объятиями и поцелуями.
Не говоря ни слова, они обе встали и обняли друг друга. Роуз сделала это с большим волнением, испанка была первой подругой в ее жизни, и она не собиралась ее терять. Отсмеявшись, они сели обратно на свои кресла.
— Синди, что я могу сделать, чтобы помочь своему народу? Мой отец всегда надеялся, что я выйду замуж за лэрда, и он будет нести всю тяжесть обязанностей О'Каллаханов. Но проблема в том, что я. я не знаю, что могу сделать, чтобы мои люди снова поверили в меня и начали двигаться вперед.
— Я думаю, первое, что тебе следует сделать, это поговорить с ними. Собери всех сегодня вечером в зале замка и поговори с ними так же откровенно, как ты говоришь со мной, и, прежде всего и в первую очередь, поделись тем, что у тебя есть. Сейчас это жизненно важно, если хочешь, чтобы они тебе доверяли. Этот замок — твой дом?
Молодая леди кивнула:
— Ну, ты должна дать им почувствовать, что он и их дом тоже, и если нужно приютить их в эти холодные ночи и поделиться с ними своей едой, сделай это! Они будут благодарить тебя до конца своих дней, и ты сделаешь так, что они будут готовы умереть за тебя.
Так она и сделала. В тот холодный декабрьский вечер Роуз О'Каллахан собрала всех своих людей в зале Хантингтауэра, и впервые все они почувствовали себя единым целым, чего не было уже давно. Счастливая и тронутая тем, что люди прислушались к ней и дали ей еще один шанс, Роуз, держа за руку свою подругу Синди Кроуфорд, расплакалась от избытка чувств.
— Да ладно, ладно, не надо со мной миловаться, у тебя много дел, чтобы провести всех этих людей через это, — усмехнулась Монце. — Видишь эту женщину, обнимающую своего маленького мальчика? Ее зовут Берта, и однажды она пришла в замок, чтобы попросить у тебя еды для своего сына, а ты ей отказала. Я думаю, ты должна пойти и извиниться перед ней.
Не раздумывая ни секунды, Роуз кивнула и обратилась к женщине.
— Здравствуй, Берта, — поприветствовала она.
Женщина, увидев, что к ней обращаются по имени, пригнула голову.
— Добрый вечер, миледи, — прошептала она под внимательными взглядами остальных крестьян.
— Берта, я хочу извиниться за то, что отказала тебе в еде для твоего сына. Обещаю, что это больше не повторится. Я осознала свою ошибку и готова все исправить и извиниться перед тобой тысячу раз.
— Пожалуйста, не волнуйтесь, миледи, сейчас все уладится.
— Но ты прощаешь меня?
Берта подняла голову, удивленная этим вопросом, как никогда в жизни.
— Конечно, миледи. Конечно, я прощаю вас.
Роуз взволнованно и не думая о том, что делает, обняла Берту под общий гул всех крестьян. Когда она пришла в себя, то обратилась ко всем властным голосом.
— Я обещаю вам, что Хантингтауэр вернется к тому, чем он был. Я обещаю вам!
Жители деревни хлопали и поддерживали свою хозяйку, а Монце улыбалась. Вдруг она почувствовала, как чья-то рука обхватила ее за талию, и, повернувшись, встретилась с карим взглядом, который ждала увидеть снова уже несколько дней.
— Деклан, ты здесь, — прошептала она, обнимая его.
— Да, моя дорогая. Я искал тебя.
Он поцеловал Монце на глазах у всех, заслужив всеобщее одобрение толпы. Роуз, увидев их, присоединилась к аплодисментам с радостным выражением лица. Ушли мысли о том, что всегда было невозможно; у нее впереди много работы, и это хорошее начало.
ГЛАВА 52
Через два дня Роуз выглядела намного здоровее. Прибытие Деклана и Кеннета со своими людьми вернуло крестьян рода О'Каллахан и их воинов к работе. В те дни оба лэрда советовали Роуз, как лучше справляться с ее нелегкой обязанностью, и не могли поверить, как сильно изменилась девушка. Но больше всех это заметил Кеннет, и от того, что теперь она не казалась ему невыносимой пустышкой, он все больше и больше хотел проводить с ней время. Она ему очень нравилась. Это не осталось незамеченным Хулией и Монце, которые рассмеялись, увидев, как лэрд Стюарт таращится на Роуз.
И на третий день после приезда Кармайклов испанки решили, что здоровье хозяйки позволяет им вернуться в свои земли. Кеннет, однако, решил остаться еще на несколько дней. Он хотел помочь.
— Запомни, Роуз, — наставительно проговорила Хулия, — будь добра к своим людям, и они будут добры к тебе.
— Я не забуду, Норма, не волнуйся. И спасибо тебе большое за все.
— Кстати, Роуз, — прошептала Монце, подталкивая ее, — ты заметила, как на тебя смотрит красавец Кеннет Стюарт? Я думаю, ты нашла себе жениха.
Роуз покраснела, как помидор.
— О, да, Синди. Я заметила.
— Ну, тогда иди и возьми его!
Этот комментарий вызвал у них смех. Наконец они поцеловались на прощание, хотя Роуз с нетерпением ждала новой встречи со своими новыми подругами.
— Когда мы снова увидимся?
Хулия и Монце посмотрели друг на друга. Их время здесь подходило к концу, поэтому Монце просто поцеловал ее еще раз.
— Не знаю Роуз, но я всегда буду помнить о тебе в своем сердце.
Роуз хотела ответить, но Деклан не дал ей этого сделать, подойдя ближе и побуждая их к действию. Он хотел добраться до Элчо до наступления ночи.
Монце подошла к Кеннету, который разговаривал с одним из своих людей, и похлопала его по плечу. Когда он увидел, что это она, то улыбнулся.
— Мне очень жаль, что вы уезжаете, — сказал он.
— Ой, ладно, мне почему-то кажется, что вы бы больше горевали, если бы уезжала средневековая Барби.
Услышав это, воин удивленно поднял бровь.
— Хорошо заботьтесь о ней. Средневековая Барби — хорошая девочка, — посоветовала Монце, когда уходила, озорно подмигнув, на что Кеннет ответил тем же.
Мгновением позже свита Кармайклов во главе со своим лэрдом отправилась в путь. С лошади и под защитой Деклана Монце махала крестьянам, которые прощались с ней, когда она проезжала мимо. Но ее улыбка застыла, когда, покидая окрестности Хантингтауэра, она увидела нечто такое, что заставило ее сердце выпрыгнуть из груди.