у стены одного из домов, занимались любовью самец и самка, точно
как лошади. Однако остальные обращали на это не больше внимания,
чем на облака в небе. Тотчигин тоже не обратил никакого внимания на
любовников, пройдя мимо них, словно мимо дерева. Мне пришлось
умерить любопытство.
- ...как видите, мы решили отказаться от кочевой жизни...
внезапно я поняла, что Тотчигин уже давно что-то говорит. С трудом
удалось перевести внимание. - ...юрты в этой местности делать не из
чего, а земля родит хорошо, трижды в год. Община существует уже
девять лет, я четвёртый организатор со дня основания.
Он повернул ко мне человеческую половину, продолжая идти вперёд.
- Простите за нескромность, но где вы раздобыли этого коня?
Я усмехнулась.
- В бою, - коротко пересказала историю своего побега. Тотчигин
одобрительно прищёлкнул языком.
- Вы храбрая и находчивая девушка, Хаятэ. Многие на вашем месте
сразу бы сдались.
- Вы льстите мне... - от смущения я опустила голову и скрестила
кончики крыльев.
Тотчигин рассмеялся.
- Скромность - лучшее из качеств женщины, если я правильно помню
ваши обычаи.
- Скромность - добродетель жены, - возразила я. - Согласно
Будосёсиньсю*, если девушка получает воспитание воительницы, её
путь - бусидо, и для закона нет разницы, мужчина перед ним или
женщина. Бусидо определяет поступки воина; меня воспитывали как
самурая.
Тавр задумчиво кивнул.
- Понимаю... Ваш медальон - знак принадлежности к сословию
воинов?
- Нет, просто украшение, - улыбнулась я. - Подарок учителя.
- Замечательный подарок, следует отметить.
- Спасибо.
Мы уже подошли к большому дому в центре селения, и Тотчигин
жестом пригласил меня внутрь. Сейчас я жалела только о том, что
потеряла меч и не могу приступить к трапезе по обычаю воинов,
опустившись на колени и положив оружие справа*.
Изнутри дом оказался почти совсем пуст. В центре горел костёр,
вокруг были навалены кучи свежей соломы - и всё. Шестеро тавров, с
которыми я познакомилась в степи, поджав ноги разлеглись на соломе.
Точно как кони...
Тем временем вошли Тотчигин и ещё трое. В доме стало очень
тесно, нам с Тошибой едва хватило места у стены. Остро пахло
конским потом и другими запахами конюшни.
- Тэн-талдыз оёнон... - начал речь Тотчигин. Говорил он
несколько минут, изредка прерываясь и слушая вопросы гостей. Те,
похоже, были всем довольны и получали от "пира" огромное
удовольствие - я заметила, что то один, то другой тавр с аппетитом
хрумкают пучками соломы. Наконец, закончив приветствие, Тотичгин