поистине гениально. Глубина и сила эмоций Карфакса потрясли
Императора, всколыхнули воспоминания молодости, когда он только
начинал долгую дорогу наверх. Но вместе с тем, эмоциональная сила
грифона тревожила человека. Он чувствовал, что изменился после
слияния разумов. Привычная бесстрастность дала трещину, Император с
изумлением замечал за собой проявления эмоций - причём таких,
которые никак не могли возникнуть в его душе самостоятельно. Роджер
I Силверборг не хотел уничтожать юных драконов.
Он вынул из кармана древнюю реликвию - гребень из хвостовых
шипов новорожденных драконят. Эта драгоценность всегда являлась
предметом гордости Императора; подобных гребней было изготовлено
всего шесть, и ради каждого зарезали сорок девять дракончиков.
Сейчас Роджер Силверборг с изумлением понял, что его тошнит при
взгляде на гребень. Вместо изящного костяного изделия перед глазами
вставал окровавленный труп Ариэль, воображение рисовало крики и
агонию убиваемых детей. Драгоценность внезапно показалась
Императору липкой от крови.
Содрогнувшись, Роджер поспешно вернул гребень в карман и
глубоко задумался. Ему совсем не нравилась ситуация.
- "Это удивительно и тревожно..." - размышлял Император.
"Эмоции, особенно любовь, опасны для любого правителя, в моём же
случае сия тенденция воистину недопустима. Следует обратиться за
консультацией к психоаналитику, пока же..."
- Харон, дай прямой канал к Синтии.
- Да, ваше величество.
На фоне звёзд - корабль давно покинул З-2 и мчался к ближайщей
аномали К-вихревых течений, чтобы прыгнуть в гиперпространство
возникла большая голограмма. Принцесса принимала ультрафиолетовые
ванны, лёжа в бассейне.
- Отец? - девушка улыбнулась. - Ты тоже отдыхаешь?
- Да... - Роджер вновь ощутил в душе нежность и любовь, хотя на
этот раз реакция была вполне естественной. - Синти, что ты сделала
с Ариэль?
Принцесса махнула рукой. Камера чуть повернулась, показав
изящную золотую клетку, стоявшую на мраморном постаменте возле
бассейна. Там, на мягком войлоке, свернулась юная сине-золотая
драконочка, накрыв голову крылом и подвернув хвост.
- Мне нравится говорить с ней, - с лёгким смущением заметила
принцесса.
Император глубоко задумался.
- Скажи, девочка... Во время Игры, когда ты жила в теле
дракона... Тебя не посещали странные чувства, эмоции? Бывало, что
ты испытывала к Ариэль... жалость?
Синтия помолчала. Тёмно-синяя вода плескалась о белый мрамор её
тела.
- Значит, это случилось не только со мной, - сказала наконец
принцесса. - Отец, я в смятении. Такого не должно было произойти.
- Однако произошло, - заметил Император.
- Что будем делать?