- Извини,-сказал он таксисту,-не хватило на безрукавочку. Зонт не возьмешь ли?
- Сенкью вери мач! А быстро вы, Иван Андреич. Вот как надо дела прокручивать: чик и готово! А бончики - тю-тю? Ну и ничего, вы новых мигом наплаваете! Еще и больше из загранки натащите. Это уж как водится: одному-все, а другому... не все, ха-ха! Куда сейчас заспешим, Иван Андреич, куда прикажете? - И тронул машину.
- К тому углу, где я сел, - сказал Глаголев.
- Есть, к тому углу!
Машина помчалась.
"Десять граммов, - шевелил губами Ванечка', считая.- С запасом возьму буханок десять. Так, - сообразил он, - а деньги на хлеб? Опять про деньги забыл! - Он ссыпал в ладонь какую-то медь и серебро, комок "чайковской" бумажной сдачи.- Рубля бы два...
Вся надежда опять на Дениса".
Таксист молча снял с баранки руку, извлек из кармана трешку, не глядя, протянул Глаголеву:
- Сколько там на моих несторгованных? - весело спросил он. Хотя у самого на руке имелись часы, и на приборном щитке зеленели.
- Пять пятьдесят семь, - глянув, сказал Глаголев.
- Два часа до закрытия, - с непонятным удовольствием сказал Денис Робертович.Вот так. Все ювелирные в восемь закрываются.
Ну и проницательность у парнишки, ну и хватка! Только какие уж тут ювелирные. Не успеть уже. Нет времени. Сейчас прежде всего добытое золото в дело пустить. Все неотвязнее свербила его сознание мысль, что и с этим золотом он может не успеть, что на пределе последней возможности ждут его богини. Поздно торговать, дорогой Смердяков.. .
Машина ткнулась перед светофором. Лицо Глаголева непроизвольно исказилось: ждать!
- Граммчика на два я бы вам мог посодействовать. И - полная тайна вклада. Вот ведь совпадение: Люськин кулон неделю уж в бумажнике таскаю. Взял в мастерскую сдать (они поехали), да все вот не сдаю да не сдаю.
Как знал ведь, Иван Андреич! - крикнул Денис восторженно. - Как для вас берег! - Он достал бумажник, зажав его в коленях, на ощупь безошибочно извлек и протянул Глаголеву золотую бляшку. - Сгодится?
- Сгодится. - Глаголев опустил бляшку в карман, к прочему золоту. Он расстегнул и протянул часы таксисту, а тот, не глядя, кинул их в "бардачок".
- Может, тут и ке два граммчика, хозяия, - сказал он, - зато вещь редкая. Знак Зодиака. Близнецы. Мне Люська, чую, за это глаза выцарапает. Июньская она у меня, ее это созвездие! - и глянул на Глаголева, вызверившись.
- Мне все равно,- сказал Глаголев отворачиваясь, - это ваши подробности.
- Золотые слова, ха-ха!
Больше они не разговаривали. Денис гнал машину по Фонтанке, утренним Ванечкиным путем.
"Девоньки,-думал Глаголев о своих богинях, - девочки мои милые, везу! Сколько смог, сколько успел. Не знаю, сколько тут объемных единиц, только больше я не успел. А хлеба, конечно, возьму больше.. ."
Мост Пестеля. Поворот. Горловина того самого переулка.
Взвизгнув тормозами, машина остановилась в двух шагах от булочной.
- В расчете? - Глаголев, прихватив рюкзак, открыл дверцу.
- О чем речь!-вскричал Денис Робертович, вскинув руки. - Спасибо! Может, помочь чем?
- Нет, - мотнул головой Глаголев. - Езжай. Сколько сейчас, кстати?
Усмехнувшись, таксист глянул на свои часы:
- Шесть шестнадцать. Быстро мы с вами откатали, Иван Андреич. Жаль расставаться. Может, еще какой бизнесишко сладим? Может, еще какая закордонка у вас завалялась?
"Алмир! - вспомнилось Ванечке. Он огляделся по сторонам.-Нет Алмира, не пришел, мерзавец... А, все равно-поздно..."
- Поздно торговать, шеф, - сказал он. - Езжай, Денис Робертович.
- Жаль, жаль,-Денис включил зажигание, - жаль, Дядя, не раздел я тебя до отечественных плавок!
Взревев мотором, машина рванулась вперед, к Фонтанке.
Глаголев вошел в булочную.
- Серафима! Давешний опять пришел! Утрешний! Напугал-то еще всех! - в полный голос крикнула тетка из кондитерского отдела.
- Он и есть! - откликнулась вторая, из хлебного. - Опять оголодал, милок? Да и с мешком! Петровна! Марь Петровна! Идите-ка, оптовик тот самый!
Из внутреннего помещения появилась женщина в халате, с листком накладной в руке.
Глянула мельком, пожала плечами, ушла.
- Вот, граждане,-радостно комментировала тетка из хлебного,-а вы вилочками тычетесь: свежий, не свежий. Эвон как. надо брать!
"Кричи, кричи,-думал Ванечка, торопливо опуская буханки в рюкзак, - .. .семь, восемь... еще ведь и та бляшка, Денисова.. . десять... Черт, не лезет! В руку ее, одиннадцать, двенадцать. .. Все".
- Ты, милок, не корову ли кормишь? - озадаченно вопрошала продавщица. - Куда тебе столько?
Не отвечая, опять - вне всякой очереди, порождая общее негодование, ропот и толчки, протискивался Иван к кассе.
- Пожалуйста. . . - только и говорил он, - пожалуйста... ну, извините, ей-богу, нужно позарез. ..
От запаха хлеба его вдруг замутило, мелькнула мысль, что не ел он со вчерашнего вечера.
Наверное, он побледнел,
- Да тише вы, тише, граждане!-закричала продавщица. - Нужно человеку. Приличный же мужчина, видите? Чего вы так расшумелись? Не блокада же! Ты что, милок? - испугалась она, когда при этих ее словах Ванечкины глаза заволокло слезами. - Да сдачуто, сдачу возьми, тут еще прошлых твоих осталось! ..
Зажмурившись и мотая головой, выскочил Глаголев из булочной. Отереть слезы было неловко: одна рука уцепила лямку рюкзака на плече, другая прижимала к боку буханки. Глаголев кое-как проморгался, свернул в переулок и побежал, горбато и неуклюже.
- Скорее, клант! Предел присутствия близится!
- Ты принес металл, мое дыхание?
Два вопроса прозвучали одновременно. Глаголев кивнул, свалив рюкзак на пол рядом с прежними буханками. Говорить он не мог, дыша с запаленным всхлипом.