— Остановись, малыш! Сил моих больше нет. Что ты делаешь?
Я обернулся. В глазах Пилона стояли слезы. Не понимая, в чем причина веселья, поинтересовался:
— А что?
— Ничего. Сейчас скончаюсь от мучительных колик. Невыносимое зрелище, — хихикнув, конь покосился на невозмутимую Тильду и добавил, — прекрати ползать. Немедленно.
Поднявшись на лапы и, как следует, отряхнувшись, я заявил:
— Между прочим, ничего смешного не вижу. Да, тренировался. Ведь возможно, нам придется спасать Осириса под покровом ночи, тайком пробираться к месту заточения.
— Если вы будете пробираться так, Пилон своим ржанием все испортит, — произнесла Тильда. Мне не нравилась кошка. Совершенно точно — не нравилась. Пилон прервал мои размышления:
— Запомнил свое новое имя?
— Вполне, — я торжественно оттопырил хвост, чуть расправил крылья и поднял торчком уши. На мой взгляд, более чем достойный вид, — Куратор Бойсарат клан Малахит.
— Угу, и не забывай, что ты теперь зеленый. И гордый, как петух в курятнике. Не ползай больше…
— Идемте, — кошка терпеливо ждала окончания беседы, но видно не выдержала, — я проведу дорогой, которая выходит к окраинам города. Пока будем идти, надо подумать, где вас прятать и с кем пообщаться, чтобы добыть нужную информацию — закончила Тильда.
— Ты меня раздражаешь этими "если", — прошипел Пилон и продемонстрировал насколько, показав внушительные клыки. Но я был так утомлен подъемом в гору, что просто недовольно покосился на него и на этом успокоился. Пять часов ни с чем, по крайней мере для меня, не сравнимого мучительного подъема. Через поваленные деревья, колючки и прочий растительный мусор, все время почти вертикально вверх. Наконец, Тильда вывела нас к самым окраинам города. Странного, непонятного, восхитительно разнообразного. Конечно, он оказался совершенно не похожим на город барбусов. А фекская помойка и в подметки не годилась этому феерическому смешению построек, запахов и цветов. Шпили из разноцветного стекла уносились в необъятное небо, такое пронзительно синее в горах. Приземистые каменные постройки, выкрашенные белой фактурной краской, похожей на сияющую в вечерних сумерках пыльцу с крыльев фей. Улитки — хрупкие спиралевидные сооружения, коричнево-красные с ярко зелеными вкраплениями, созданные умельцем редкого дара. Чтобы превратить камень в такое ажурное кружево требуется немалый талант. Даже не знаю, что служило материалами для многих других строений. Круглые домики, которые крылись изумрудным мхом или покатые крыши с черной глянцевой черепицей. Еще и еще, чем больше я глядел по сторонам, тем больше видел чудес. Дворцы, похожие на разноцветные хрупкие леденцы, блестящие дома-шары на длинных покачивающихся ножках-столбах, толстые, словно бочки, харчевни с намалеванными вывесками, высокие и массивные каменные башни. Множество существ, причем таких, которых и видел только в своей объемной энциклопедии, а кого не видел и там.
Кошка и Пилон относились ко всему как-то слишком, буднично что ли, и даже несколько брезгливо, ловко двигаясь в потоке разномастных тварей. Я же, похожий на большую зеленую стрекозу, с выпученными от восторга, ужаса и смущения глазами, плелся позади, постоянно натыкаясь на всех, развешивал поклоны и извинения. Пытался поговорить о дальнейших действиях и выслушивал бесконечные отмашки, что-то высматривающего впереди коня. Меня очень беспокоило наше шаткое положение и то, что нас ищут. Я постоянно переспрашивал о перспективах у Пилона. Наконец, он не выдержал:
— Малыш, мы решили не привлекать к себе лишнего внимания, помнишь? Благодаря твоему творческому вступлению в город мы потоптали, по меньшей мере, половину населения, а остальных ты привлек невнятным шипением, бормотанием и иканием.
Надувшись, я мотнул головой и отвернулся. Тильда мурлыкнула, привлекая внимание, и сообщила:
— Вон там, здание из темно-зеленого ракушечника, видите? Местная тюрьма. Туда сажают всех сомнительных личностей. В городе, последние две недели очень много околачивается сомнительных тварей, например, — кошка подняла шерстку на загривке и передернулась всем телом, — волкодлаков. Думаю, они могли выдать вашего друга за преступника. Потому как просто спрятать его в городе не получится. Армия радуги контролирует здесь почти все, значит вновь прибывших отмечают в обязательном порядке. Возникает слишком много вопросов к тем, кто пользуется стихийными вратами во время смутного времени в радуге. Понимаете? Мы не знаем, кому можно доверять. Именно поэтому придется обдурить их, выдав вас за тех, кто вы есть, — она подмигнула. Пилон вздохнул:
— Для начала определимся с гостиницей. Малыш, помнишь, как отвечают кураторы клана Изумруд на вопросы, что делают в одной компании молодой куратор и анушка?
— Мда, — неопределенно ответил я. Мыслями отлучился далеко. Если уточнять, к Осирису.
— Правило дурного глаза здесь действует?
Тильда одобрительно посмотрела на меня:
— А ты молодец, малыш. Действительно. Если бы не правило дурного глаза, наверное, у волкодлаков был бы шанс спрятать его еще где-то.
— Не вижу связи, — влез Пилон в разговор в лучшей своей манере. Его ухо нервно подергивалось (признак нарастающего раздражения). Мне ли не знать.
Мы отошли в сторонку за кошкой и примостились под раскидистым деревом с кроваво красной листвой, похожей на звездочки.
— Ему совершенно нечего делать в тюрьме, — сказал я, — если это место пересечение путей, и на нем стоит город радуги, то здесь действует закон Посоха. Существ множество, ворот, наверное, несколько. Не знаю. Но даже для одних ворот много путешествующих. Ты, Пилон, говорил город торговый? Значит, существа постоянно прибывают и отбывают? Я так понимаю, подобных точек не очень много, имею в виду всем открытых для торговли? Нужен строгий контроль. Мало ли какие объекты тут суетятся? Может быть, преступники попытаются проскочить, чтобы где-то дальше затеряться. Армия радуги может контролировать общий порядок. Но какая-то секретная служба проверяет всех наверняка. Кое-что я тоже знаю. Там, например, существуют какие-то списки сомнительных существ, или пропавших. Но на нашего друга распространяется правило дурного глаза. Его нельзя трогать. Он может принести несчастье. А нет более суеверного сообщества, чем подобные службы, ежедневно общающиеся с кучей магических существ или умеющих работать с магией. Следовательно, что сделать с икубом, переброшенным из неизвестно откуда в город? Прятать, чтобы ни узнала не единая душа. А самое безопасное место где? Под носом у всех. В тюрьме. Думаю так. Поэтому тут крутятся волкодлаки, мы ведь уверены, что именно они поставили ловушку. Деть его никуда не могут. Ворота закрыты, — в животе громко заурчало. Да, простая истина — иногда нужно есть.
— Бред какой-то, — задумчиво подвел итог моей блестящей речи Пилон, — пошли, найдем приличную харчевню. Надо набить желудок, я кидаться энергией здесь пока повременю. Тильда, пробьешь местные пропуска?
Кошка кивнула, и спустя мгновенье исчезла в потоке существ.
— А…
— Она придет, не волнуйся. Кто-кто, а Тильда легко нас найдет.
Конь меланхолично посмотрел по сторонам. Сонный, мирный…я расслабился и зря. Когда Пилон без всякого предупреждения рванул с места по направлению к известной только ему харчевне, мне с трудом удалось не потерять его из виду. Пришлось потоптать немало ног, лап и остальных частей тел существ, вставших по недомыслию на дороге. Когда догнал коня и свернул за ним на пустынную и тихую боковую улочку, я вздохнул с облегчением. Только опустил голову, чтобы прийти в себя, как возник вопрос. Я поднял морду вверх и не смог сдержать вопля: "Йаааааа!"
Существо повернуло голову с мою сторону и очень знакомым голосом поинтересовалось:
— Не всех еще привлек? Неужели остались те, кому повезло не попасть под твою лапу, и ты решил добить их визгом?
Я молча сел в пыль. Во внешности коня произошли очередные разительные перемены. Назовем это вольной художественной лепкой. Если соединить вместе коня и фека в районе грудины и убрать лишние части, получится как раз то, что смотрело сейчас на меня.
— Что?
— Так нельзя делать, со мной…
— Малыш…ты…
— Что?
— Забудь. Я просто решил, не есть мордой из миски. Для разнообразия.
— Разве здесь не встречаются существа с такой внешностью? Ну, как ты?
— Не думаю. Бойсарат, дружок, хватит трепаться, нас ждут дела поважнее.
— Например, пожрать… — задумчиво произнес я, не думая, а скорее просто выражая нашу общую мысль. В ответ получил смешок. Ладно. После шутки Пилона, колченогого пня, в боку немного покалывало, но на скорость это не влияло.
Похожее на пузатую бочку заведение некого "Когиена Уля", о чем повествовала кокетливо перекошенная вывеска, распахнуло радушные объятия входных дверей. Чем для меня эта харчевня удивительно отличалось от прочих, она готова была принять любых существ. Тут красовались не только широкие столы, добела выскобленные ножом, или огромные черные бочки, как в мире барбусов. Хозяин организовал удобные места, как для маленьких, так и больших посетителей нестандартных форм и видов. Не буду описывать утомительную процедуру культурного поглощения пищи, скажу лишь, что в процессе мне в голову неожиданно пришла мысль. Весь обед я старательно пытался ее не потерять. Чем Пилон расплачивался за еду, не увидел, но когда уходили, кувшины нам вслед не полетели. Завернув за угол, мы остановились. Пилон рыгнул и скривился в удовлетворенной улыбке. Полтела фека на туловище коня, на мой взгляд, смотрелось уродливо. Но не я же щеголял патлатой головой, с маленькими, алчно поблескивающими глазками.
— Пилон, хочу сказать тебе одну важную вещь.
— Ага, — беспечно в ответ. Я мучительно пытался найти слова, чтобы мысль выразить:
— Понимаешь, я подумал, а что…
— Вот вы где! — маленькое пушистое чудовище спрыгнуло с крыши и подошло к нам, — достала пропуска. К тому же нашла пристанище на ближайшие дни. Идемте.
Я понял, что в этот момент мысль сделала ручкой. Интересно, а почему Тильда с таким равнодушием отнеслась к изменениям во внешности Пилона?
Тут мысль вернулась. Поторопившись ее озвучить, я открыл пасть и:
— Апчхи!
Пилон вздрогнул. Они с кошкой переглянулись и дружно уставились на меня. Я упорно хотел закончить начатое:
— Не надо на меня смотреть, апчхи!
Пилон дернул ухом. Я чихнул. Тильда села, обернув хвостом лапки. Меланхолично облизнула нос и поинтересовалась:
— Аллергия?
Я чихнул в ответ. Потом еще, еще и еще. Становилось все хуже, а мысль билась в голове, обретая четкие очертания. Но единственное что я мог делать — безостановочно чихать. И чувствовать себя при этом глубоко несчастным и беззащитным. Пилон покачал головой. Его силуэт медленно расплывался. Глаза слезились сильнее, и окружающее стало туманным.
— Кажется, я знаю, что с ним. Тильда, у малыша действительно аллергия. Но это легко исправить, — продолжил Пилон, не меняя дружелюбного тона. Резко запахло розами. Я вздохнул и услышал продолжение фразы, — в последний раз, когда бедняга так чихал, мы встретились с волкодлаками.
Мысль взорвалась в голове феерверком из маленьких блесток и внезапно восстала в своей неотвратимой и ужасной реальности:
— Пилон, — произнес я упавшим голосом. Но он не обратил внимания на мои слова. Морда коня, точнее, его фекское лицо вытянулось и застыло. Из-за угла вывернули два волкодлака и остановились напротив, недоуменно разглядывая нашу странную компанию. Думаю, в своей жизни они достаточно редко заставали за беседой куратора, кентавра, и мелкую пушистую кошку.
— Оооо, ыыы! — глубокомысленно заметил один из них. Второй, с не меньшей задумчивостью на морде, нюхал воздух. На ней, морде, происходила напряженная борьба за выживание какой-то куцей мысли. Этот волкодлак отличался невысоким ростом и вообще был как-то мелковат, а, кроме того, ужасно напоминал кого-то.
Пилон сделал мелкий шажок назад. Я понял, что происходит что-то, не поддающееся контролю и приподнял зад от земли. В этот миг, раздумывающий низкорослый волкодлак, чихнул. Его товарищ меланхолично отвесил ему подзатыльник. Мы с обиженным оборотнем посмотрели друг другу в глаза. И я понял, что он узнал меня так же, как и я его.
— Беги, идиот! — заорал рядом Пилон, рысью припуская по улице. Я, выбрав в качестве ориентира его зад, рванул следом со всей доступной скоростью. Как ни странно, впереди все равно бежала Тильда. По крайней мере, то время, пока не услышал позади завывания и проклятья. Обогнав кошку на повороте, я не удержался и за малым не упал, поскользнувшись на какой-то дряни. Тильда остановилась рядом и что-то громко провыла. Волкодлаки громко топая, пронеслись мимо, угрожая исчезающему вдали заду Пилона.
— Это ненадолго, — тяжело дыша, сказала кошка, — нужно бежать. Выручать Пилона.
— Сейчас взлечу и возьму тебя на загривок. Удержишься? Когда подлечу к Пилону, укрой на несколько секунд, а я сверну в подворотню.
— Хорошо. Потом перебежим в безопасное место. Скорее!
Я закинул Тильду на шею и побежал вперед. Давно так не бегал и так не летал. Мне казалось, что легкие просто разрываются, от радости, каюсь, но полет оставался настоящим наслаждением. А может, то была смесь чувств — дрожи восторга и страха за жизнь коня. Должен сказать, справедливости ради, волкодлакам пришлось нелегко. Пилон довел их до полного изнеможения, к тому моменту как я подхватил его под брюхо и резко унес в сторону. Лететь пришлось очень низко, потому что нельзя было привлекать внимание стражи или патруля радуги, а для полетов на узких улицах места маловато. Стукнувшись плечом об угол здания, я завыл и покатился кубарем, успев прежде отпустить Пилона. Он отделался лишь испорченным настроением и небольшим испугом, возможно. Затем нас ждал скоростной бег по подворотням, в одной из которых мне не повезло опять — подвернул лапу. В общем, к тому моменту как мы добрались до относительно безопасного места, я чувствовал себя ужасно. Хромал на две из четырех конечностей, донельзя вымотался физически и почти оглох от ругательств Пилона, у которого пострадала, в основном, гордость.
— Как же они узнали вас? — спросила Тильда, тщательно намывая грязную мордочку. Она уже полчаса приводила в порядок свою шкурку и нервы.
— Как… — Пилона крыло, — да, если бы этот…этот…
— Если бы ты не навеял запах роз именно в тот момент, волкодлак не сообразил бы, — сухо парировал я.
Пилон фыркнул:
— Так я еще виноват? Да ты совершенно неблагодарный…
— Малыш тебя вынес. Хотя ты та еще туша. Он ударился, — язвительно перебила кошка, — он молодец. Не стал спасать свою шкуру, хотя кто упрекнул бы? Нет, помнил о некоторых. Не ты герой. Благодарность достойное чувство, Пилон. И никто не виноват. Вы думали, они тупые. А волкодлаки сообразили. Не пойму, правда, как? Но они узнали перекрашенного Кайората.
— Да не гадай ты, — устало сказал Пилон, — облажались мы. Все. План провалился. Они знают, что мы здесь. И охотятся на нас тоже. Почему только?
Я чувствовал себя избитым, замученным донельзя, но промолчать не смог:
— Что же делать? Как теперь быть?
— Дело вот в чем, теперь бесполезно перекрашиваться. Если натравят армию радуги, то те магию раскусят быстро. Особенно зная, кого искать. А на нас могут повесить все, о чем я думаю. Эх, попали в переделку.
Я пытался держать открытыми закрывающиеся глаза. Пилон топнул ногой:
— Путь первый — залечь на дно. Убраться от города как можно дальше и спрятаться до лучших времен. Пока врата не заработают. Есть два минуса. Тяжело выбраться из города и любое использование магии приведет к нам по следу. Время не на нашей стороне. Врата, кто его знает, когда их откроют…
— А…
— Осирис? Подумай лучше о нас, малыш. Как мы поможем ему, сидя в соседних камерах? На нас нет защиты дурного глаза. С нами можно делать что угодно. Кстати, а как эти твари сюда проникли? Именно те, что гнались за нами? Ведь, если не ошибаюсь, врата заперты. Хм, наводит на неожиданные мысли. А ведь я придумал, что делать, — глаза Пилона заблестели.
Я не разделял его оптимизма. Я вообще ничьего оптимизма не разделял, болели лапы, плечо и очень хотелось спать. Но так как отчасти виноват в случившемся все же был, кивнул, и приготовился слушать план Пилона. Тот подмигнул все еще усиленно намывающей мордочку Тильде:
— Мы можем поймать волкодлака и узнать у него, где держат Осириса. А так же, как они пробрались сюда.
— И как?
Видимо, не выдержал нужной трагической паузы, потому что Пилон окатил меня гневным взглядом. Но ответил:
— На живца.
— На какого живца? — растерявшись, спросил я.
— На ожерелье сна.