Стемнело. Небо почернело. Редкие точки звезд мерцали сегодня необычно тускло. Осирис и Тильда по-прежнему спали. Я поинтересовался, можно ли будить их, но Пилон покачал головой и ответил, что придется ждать. Горы возвышались вдали, и хотя мы находились далеко от города, я мог рассмотреть огоньки. Значит, кто-то жив. Я был уверен, что город сильно разрушен, а значит опасно туда возвращаться, просто негде прятаться. Пилон бродил кругами по песку. Внезапно я понял, что он устал и расстроен. Конь пофыркивал, вздыхал и, не останавливаясь, кружил в темноте. Не хотелось его трогать. По разным причинам.
Я тоже устал, но уснуть не мог. Все думал и думал о событиях дня. Крыло ныло, хотя Пилон сделал многое, чтобы облегчить страдания. Магия не подействовала, но мазь несколько успокоила ушибленное место. Похоже, в ближайшие дни я не смогу летать так же шустро как обычно. Малая цена за три жизни…
В пустыне ночью становилось прохладно, но мы решили обойтись без огня. Мне все равно, а Осирис за несколько часов не замерзнет. Все размышления и догадки оставались предположениями, которые раздражали, мучили, но ни к чему не приводили. Пилон, наконец, подошел и тяжело опустился на землю. Аккуратно скрестил передние ноги и уставился на меня блестящими глазами.
— Почему они так долго спят? — спросил я.
— Не знаю. Никогда не видел ожерелье в действии. Думаю, к утру проснутся.
— Утром нам придется уходить в пустыню? Если те на кого наложено заклятье выжили, они захотят сказать спасибо тому, кто их едва не угробил.
— А остальные заинтересуются тем, кто наслал кикмару на город. И эта информация нам нужна, — задумчиво продолжил мысль Пилон, — ведь эти сведения наведут нас на заказчика.
— Скажи, — спросил я, — откуда ты знаешь об ожерелье так много?
— Я ученый, малыш. Забыл? Мое дело знать. Вот я и.
— Расскажи мне немного. Я имею право, все-таки история касается и меня.
— Хорошо, — неожиданно легко согласился Пилон, — поговорим. Ожерелье старинный артефакт, владельцами которого считают себя волкодлаки. Хотя в свое время они тоже у кого-то его сперли. Тем не менее, они лучшие из хранителей. Ожерелье долгое время находилось в безопасности, под защитой волкодлаков. А вот Осирис таки умудрился его выкрасть. Такой неудачник и такая удача, — конь фыркнул, словно усмехался, — в общем, тот, кто сделал заказ, не хотел действовать напрямую. Само ожерелье сна редко используется. Слишком сильно оно влияет на жертву. Его также называют ожерельем смерти, потому что стоит наложить слишком сильное заклятье и существо не проснется. Умрет, — Пилон замолчал. В темноте силуэт его казался внушительнее, — длинный был день. Верно, Кайорат?
Я кивнул. Потом опустил голову к земле и спросил:
— Нужно оставаться настороже? Вдруг они идут по нашим следам?
— Не думаю. В любом случае, в первую очередь следует отдохнуть. Так крыло заживет быстрее. Вы ведь во сне лечитесь? Спи, разбужу если что.
Я зевнул и открыл глаза. Прямо напротив моей морды находилось улыбающееся лицо Осириса.
— Дружище! — закричал он, — как же я рад!
Я легонько толкнул Осириса носом в плечо.
— Как с тобой обращались? Что случилось? Как ты попал в ловушку?
Осирис резко помрачнел и растерянно обернулся к бодрому Пилону. Но тот не собирался его поддерживать:
— Увы, Ося. Пришло время объясняться. Но начнем с другого. Тильда, определись кто ты — подруга или пленница?
Я смотрел на кошку. Как не удивительно, всегда аккуратная Тильда выглядела помятой, взъерошенной и недружелюбной.
— Может, я еще и спасибо должна сказать? За то, что вы убили хозяина и обманули мое доверие?
Я напрягся. Пилон улыбнулся:
— Ну, давай, устрой представление. Я слишком долго знаю тебя, Тильда. Разве спасение жизни ничего не стоит? Ты себя совсем не ценишь.
— А ты знаешь, как ценил меня Фифнир? Где я найду такого хозяина?
— Лежала там совершенно беззащитная, — мечтательно продолжал конь. Тильда злобно фыркнула и злобно заурчала. Но Пилон, как ни в чем ни бывало, продолжал, — да, да. Даже не усыпи я тебя, малыш подтвердит, пришла кикмара. Именно в тот момент. Я уже ничего не успевал сделать. Но мы не бросили тебя, заметь.
Тильда подняла на загривке шерстку дыбом и заурчала громче:
— Ах, не бросили? Думаешь, я такая беззащитная? Могла сама о себе позаботиться.
— Не могла. Там творилось что-то очень страшное. Мы еле выбрались, — произнес я. Тильда глубоко вздохнула. Ее хвост нервно дергался из стороны в сторону:
— Малышу верю. Он не умеет врать.
— Я тоже говорю правду. Кикмару напустил профи. Сильный маг. От города остались одни развалины. А ведь, сколько там магов проживало. Неужели и после этого продолжишь обвинять нас? Нет, в самом деле, лучше скажи спасибо. Некто, но не я, лишил тебя работы, а мог и убить. Малыш спас твою жизнь. Как и жизнь Осириса.
Кошка замерла, а потом, прищурившись, посмотрела в синие глаза Пилона:
— Ладно поешь, сладенький. Да только я прекрасно понимаю, чем ценна моя шкура.
— Хватит, Тильда, — прервал конь, меняя тон голоса на совершенно холодный, — начнем с того, что отныне ты сама себе хозяйка. Как бы то не произошло, сие свершившийся факт. Предлагаю тебе будущее. Но обеспечить его может лишь информация. Ты кошка, но я не мышка.
— Знаю я, кто ты, — огрызнулась Тильда, — знаю прекрасно. Прихвостень радуги.
— Ну, давай без громких заявлений. Ты работаешь на своего хозяина, а я на своего. В конечном итоге, все зависит от потребностей. Есть история. Есть игроки. Есть сюжет. Не хватает фрагментов. Я хочу недостающие кусочки найти. Зачем Фифнир взял в плен Осириса? Точнее, откуда он знал, что ожерелье у него?
— Надо не с этого начинать, — перебил Осирис. Он сидел на песке, скрестив ноги. Кожа икуба поблескивала на солнце, волосы торчали во все стороны. Но только в этот раз при нем не оказалось многочисленных амулетов и мешочков. Пилон помотал головой:
— Немного честности?
— Ты прекрасно знаешь, что такое кодекс. Но после всего произошедшего он уже не сыграет роли. Меня предали и подставили. Эта тоже участвовала. Когда матахи открывал нестабильный портал, я знал об одной его особенности. Если при отправке задавать точные координаты, вероятность что сумеешь попасть в нужное место около пятидесяти процентов. Шансы неплохие. На это и рассчитывал. Так что, мы не совсем случайно попали в мир Кендельтан. А теперь вернусь немного назад. Тильда знает, почему я оказался в ловушке. Именно она ее и устанавливала. Фифнир был моим заказчиком. Он посредник. Ему заказали ожерелье, а он нашел исполнителя.
— Почему тебя? — спросил я.
— Волкодлаки очень суеверны. А потом, все знают о моей репутации неудачника. Она хорошо помогает, если честно. Хотя да, проколы случаются. Спросите у Тильды, почему выбрали именно меня. Беда в том, что заказчик и Фифнир не смогли договориться о цене. Что не поделили, не знаю. Да только волк решил подстраховаться и предал. Решил, что так надежнее, если я побуду какое-то время в качестве живого трофея. А он пока определяется, кому продать ожерелье — своему заказчику или волкодлакам. Все жадность. Думал, прибуду к нему, неся на блюдечке ожерелье, но я успел его скинуть. Надеялся на вас. На сообразительность Пилона и твою дружбу, малыш. И ведь не ошибся. А вот кто этот мстительный заказчик и что стоит за ожерельем, не знаю.
Тильда прижала уши к голове. Думаю, испытывала изрядные сомнения. Наконец, кошка недовольно произнесла:
— Пилон, ты хочешь, чтобы я рассказала информацию, которая дорогого стоит. Но с чем останусь я?
Конь потряс мордой, фыркнул и довольно дружелюбно ответил:
— Знаешь, могу рекомендовать тебя кое-кому. Правда, придется сменить общество. Ты ценная сотрудница. Я конечно корыстен, но для подружки могу и постараться.
Тильда сощурилась:
— Ага. Дружба дружбой…а тапки врозь. Нет. Клянись, сладенький. Дай нерушимое слово при свидетелях, что озаботишься моей дальнейшей судьбой и поможешь устроиться на новом месте. Не бросишь в трудную минуту и не подставишь.
— Фи, — дернув ухом, произнес Пилон, всем видом выражая оскорбленное достоинство. Осирис не сдержался и хмыкнул, за что был удостоен неприязненного взгляда. Пожевав что-то, конь сосредоточился на копытах. Мы терпеливо ждали. Я подумал, что Пилону нелегко пойти на уступки. Он ненавидел покупать свинью в мешке, и я понимал почему.
— Тильда, беру ответственность за твою жизнь. Даю нерушимое слово при свидетелях. Пилоне и Осирисе, — произнеся речь, я понял, что все трое недоуменно уставились на меня.
— Мааалыш, — протянул Пилон. Тильда удивилась не меньше и не смогла скрыть сей факт. Принявшись усердно намывать мордочку, она буркнула:
— Последний раз влипаю в подобное безобразие. Куратор, который поручился за кошку! Ладно. Чего уж, слово сказано. Заказчик — дракон.
Мы скромно молчали, ожидая продолжения. Если быть точным, спокойным остался только я, потому что фраза мне ни о чем не говорила. Осирис выпучил глаза, а Пилон чуть не подавился тем, что он последние полчаса пережевывал. Тем не менее, тишина не прервалась. Довольная полученным результатом, кошка продолжила вылизывать шкурку, тщательно и педантично.
— А…и что? Ну, и зачем дракону ожерелье сна? — не выдержав таки, спросил Осирис. Тильда повалилась на бок, лениво поглядывая на икуба.
— Не знаю. Точнее, не уверена. Слушайте, а малыш точно в себе? Вид у него какой-то странный.
Пилон посмотрел в мою сторону и, нервно дернув ухом, ответил:
— Все нормально. У него всегда такой вид, когда он ничего не понимает.
— Рос вдали от родных?
— Он анархист по незнанию, — выругался Пилон и попытался достать задней ногой до уха. Мы наблюдали. Отчаявшись добиться результата, жеребец опустил ногу и продолжил прерванную мысль, — Не отвлекайся, Тильда. Какого дивола, дракону понадобился такой опасный артефакт? Как он вообще сумел договориться с Фифниром? Драконы же жадные. Оторвать от сердца что-то из собственной сокровищницы для них почти подвиг. Афера?
— Не имею понятия, — меланхолично ответила кошка, наблюдая за собственным хвостом, кончик которого нервно бился в пыли, — Он был отступник. Агрессивный. Себе на уме. В общем — достойный соперник. Конечно, Фифнир постарался узнать все, что только возможно. Заказчик принадлежал к ближнему кругу. Когда-то.
— Нет, — тоскливо прошептал конь, — только не душераздирающая семейная трагедия. Не выношу мелочных и тупых историй.
— Придется послушать. Ты же знаешь, про прошлое отступников очень трудно что-либо узнать. Но Фифнир есть Фифнир. Мне его действительно будет не хватать. В общем, дракон одержим жаждой перемен. Хочет смены власти. Ну, как обычно. Получить то, от чего отстранили по собственной глупости. У драконов в этом плане крыша плоская. Мечтают о мировом господстве. Ненавидят чрезмерно положительных во всех смыслах кураторов. У нашего конкретные планы. Хотел получить ожерелье сна, чтобы…
— Подожди, Тильда, — перебил я, — а разве драконам не начхать с высокой башни на проблемы кураторов и их обязанности? Ведь те добровольно взвалили на себя огромный груз ответственности. А драконы ленивы, зачем им обслуживать радугу?
— Малыш! — рявкнул Пилон, — Кто учил тебя перебивать рассказчика?
Я закрыл пасть. Кто учил…
Тильда села, обернула хвостом передние лапки.
— Невозможно. Если Кайорат не понимает происходящее, не могу рассказывать. Он выкупил сведения. Кроме того, малыш должен узнать одну тайну своего племени. Как я понимаю, секрет расставит все по местам. Но при вас говорить не буду.
— Почему? — возмутился Пилон, — у него нет секретов от друзей.
Я хотел согласиться и вдруг засомневался. Сколько раз меня обманывали, недоговаривали, умалчивали?
— Знаешь, пожалуй, я выслушаю Матильду один. А потом, если посчитаю нужным, расскажу вам.
Наверное, таким решением мне удалось удивить даже себя. Но факт, никто не остановил нас с Тильдой, когда пошли подальше в пустыню. Я сел. Кошка стояла. Во мне зародилась робкая надежда, что наконец-то избавляюсь от страха перед ее племенем. Но тут Тильда начала бегать вокруг меня кругами, протаптывая дорожку в песке и заунывно подвывая. От ее воплей бравада мгновенно испарилась. Сохраняя видимость спокойствия, я размышлял, как быстро смогу улепетывать по песку. Крыло болело, поэтому я не решался рассчитывать на полет. Коротко рявкнув, Тильда остановилась и сказала:
— Прежде чем побежишь и тем испортишь мне работу, хочу сообщить, что это стенка-полог от лишних ушей и больше ничего. Просто я хочу твердо знать, что нас никто не подслушает.
— Аааа, — ответил я. Убедившись в моей вменяемости, кошка села напротив.
— Расскажи, что ты знаешь о драконах, Кайорат? — попросила она.
— Драконы очень похожи на кураторов. Портят нам репутацию своими поступками. Это разумная раса. Они жадны. Агрессивны, лишены чувства ответственности и каких-либо принципов. Живут как в сообществах, так и по одиночке. Иногда, под видом кураторов проникают в миры и творят бесчинства. Когда следом в эти миры приходят кураторы, пытаясь нести знания и прогресс, то натыкаются на резкое неприятие…
— Стоп. Выдержки из учебника?
— Да. Основы драконологии. Основные различия рас и родов.
— Ага. Ясненько. Хочешь послушать другую версию? Мои предки видели, как зарождалась ваши роды. Твой и драконов. Гм. Ненавижу идеологию, особенно утрированную…
— Эээ?
— Забудь. Так значит моя версия?
— Слушаю.
— Так. Сначала были кошки, — Тильда сощурилась и посмотрела на меня. Юмора я не оценил, тогда она продолжила, — потом появились пракураторы. В них природа заложила уникальные качества, которых нет ни у одной расы. Например, практическую невосприимчивость к магическому воздействию. Многие качества позволяют говорить об их исключительной одаренности. Кураторы ожившая магическая субстанция. Энергия, которая не просто имела зачатки разума, но и эволюционировала до сверхразумных существ. Гм… устала от умных слов. В общем, развивались и стали такими большими, умными и разноцветными. Энергия, Кайорат, не имеет плюса или минуса. Она течет туда, куда извне направляется ее движение. Для того чтобы энергетическое существо сохранило высокое энерго-я, уникальность, данную от природы недостаточно простой наследственности. Кураторы должны иметь доступ к первоисточнику подпитки, энергетическому океану, из которого каждый куратор вышел и в который рано или поздно возвратится.
— Не пойму, ты рассказываешь одну из теорий зарождения всего сущего?
— Нет. Помолчи немного. Это звучит помпезно, но суть кратка. Кураторы, единственные разумные существа, неразрывно связанные с океаном энергии, из которого все остальные черпают магическую силу. Они часть этого океана, самая дикая, стихийная, первичная. В то время как другие существа обладают крошечными частицами силы, кураторы состоят из нее. Именно они чувствуют связь с энергией как никто другой. Им не надо совершать магических ритуалов, покупать ценой значительных усилий глоток, как остальным. У них есть доступ к первоисточнику. К энергетическому фонтану, который смертелен для любого другого существа. Только кураторы могут направлять его воды в нужное русло. Они питают источник, а источник питает их. Первичный океан изначально недоступен никому из живущих. Он за пределами простого понимания и окружает все. А вот источник — большая трещина, сквозь которую проникает чистая магическая энергия, находиться в мире кураторов. Энергетический фонтан в сердце радуги. Столп. Или белый посох, как его еще называют. Теперь перейдем к тому, что я хотела рассказать.
— То есть это не тайна?
— Нет. Это знают те, кто имеет отношение к радуге или преступники типа нас с Фифниром. Ближе к сути. Доступ к источнику только у кураторов. Повторюсь, он опасен для остальных существ и смертельно. Но как помнишь, кураторы жители высокоразвитого мира. Они активно используют и науку и магию. Построили, например, целую цепь порталов для перемещения между мирами. Про прочие чудеса не будем, некогда. А суть в том, что радуга построена вокруг источника и является защитой посоха, его лучами, проходящими сквозь миры. Каждый выполняет свою роль, а вместе они защищают посох. Он же, в свою очередь, защищает их. Опустим технические описания? На этой основе кураторы создали целый магический город, расположившийся вокруг радуги. Центр для взаимодействия разумных существ, решения ими разных задач, просиживания задниц в кабинетах и прочих развлечений. Постепенно радуга как объект потеряла свое первоначальное смысловое значение. Переродилось в политическую структуру, которая контролирует работу тех самых технологий и много чего еще.
Кураторы — созидатели, хранители, творцы — несли просвещение, охраняли, защищали новорожденные и примитивные миры когда-то, но сейчас все изменилось. В состав совета входит все больше представителей развитых миров, они прибирают к рукам права, не заботясь обязанностями. Радуга превратилась в государство, которое медленно и верно подминает под себя остальные миры. Кураторы теряют то, что даровано им от природы из-за амбиций и лени. Их шкура твердеет. Они перерождаются в существ неспособных питаться и питать источник. И хотя не все кураторы таковы, но большинству для стабильности довольно видимости порядка. Не понимают, что большое дело постепенно превращается в балаган, где им уготована роль хранителей ключей, простая формальность, по сути. У кураторов не осталось власти, их ритуалы стали традицией, а они инструментами в чужих лапах. Многие уже не верят, что они настолько важны для источника. Дальше хуже. Рано или поздно кто-нибудь решит, что кураторы вообще не нужны радуге для поддержания ее работы. Забудут о главном. Таких безрассудных уже достаточно и именно поэтому радуга стала местом интриг. Кураторы разделились на группы и примкнули к разным лагерям. Часть верит в догмы и традиции, продолжая тупо плыть по течению, и не желая ничего менять. Кто-то хочет перемен, видит в этом единственную возможность возрождения. Договориться не могут. Одни мечтают о мирном решении, другие готовы к войне. Итог — радуга на грани раскола. Но и это не самое интересное. Теперь поговорим о драконах. И твоем отце.