92324.fb2
- Ладно, попробуем с другого конца, - решил тут Жилло. - Помнишь ли ты, брат волк, тот перстень, который за твое лекарство бабушка лекарю отдала?
Волк кивнул.
- А знаешь, что это за перстень, чей он?
Этого Тармо не знал. Не имел он понятия и о золотом цветке. Не спрашивал у бабушки, откуда этот перстень у нее взялся. Никогда не видел куска бархата с семью углами, на котором вышиты три таких цветка. Словом, унесла бабушка тайну с собой в могилу. На что посланцы Равноправной Думы и рассчитывали...
- Что же делать? - спросил Жилло волка. - Ну, что я могу сейчас сделать? Тебе-то хорошо, слоняйся целыми днями по лесу, птичек слушай, овечек из стада потаскивай! А мне?
Волк настойчиво глядел ему в глаза. Просил чего-то... Но что мог ему дать Жилло? Еды он никакой не прихватил, а что другое могло вдруг понадобиться лесному волку? Приблизил Жилло свое лицо к морде - может, чем меньше расстояние между глазами, тем легче волчья мысль перетечет в человеческую голову?
- Нет у меня ничего, брат волк... - грустно молвил Жилло. И вдруг понял - неправда это!
Было у него нечто, материальной ценности не имевшее. Это было знание! Он знал, что перстень - королевский. Он знал, что и цветок на камне - королевский герб. Он знал, что жива самая младшая из принцесс. Он знал, что красавица-соколица - заодно с принцессой. И еще - что летают в воздухе неизвестно чьи золотые волосы, внушая добрым людям - смутную надежду, а Равноправной Думе почему-то - ужас. Это было знание, которого равноправному населению страны не полагалось - это было тайное знание, тайная правда. И потому им следовало делиться со всеми, кто выламывался из общего ряда. Возможно, кого-то из них оно могло спасти.
И Жилло заговорил. Он говорил быстро и коротко, о самом главном. Волк слушал и еле заметно кивал. Если бы не видеть собеседников - ни дать ни взять, разговор двух мужчин. И наплевать, что один из них - в серой шкуре и с клыками.
- Ну вот, выговорился, легче стало, - сказал волку Жилло. - И даже ясно мне, что следует предпринять. Есть еще человек, который знает правду о перстне, - ювелир, черти бы его побрали!
Волк зарычал.
- Ты согласен? - спросил Жилло. - Согласен. Это меня радует. Пусть старый мошенник хоть раз в жизни скажет правду. Это, конечно, потруднее, чем доносы писать. Жаль только, брат волк, что при нужде не смогу я тебя отыскать. Обидно-то как! А, волчара? Завыть мне, что ли? Бедолага ты мой лохматый, и тебе тяжко, и мне не легче...
Волк извернулся и скусил с цепи медальон. Осторожно взяв его зубами, поднес Жилло. Тот взял, открыл. Зеркальце внутри оказалось, крошечное и тусклое.
- И что же ты имел в виду? - озадаченно поинтересовался Жилло. Но волк, понятно, на такой вопрос ответить не смог.
Не хотелось им расставаться, а пришлось.
И отправился Жилло в Кульдиг - искать жулика-ювелира.
С конем морока вышла - нельзя было на нем среди бела дня в городе появляться. Конь видный был, могли признать. Оставлять в рощице, хотя бы той, где попугая хоронили, тоже опасно - непривязанный уйдет, а если привязать - так неизвестно, когда выйдет случай отвязать. И расставаться с мерином Жилло вовсе не хотелось.
Вот уж и высокие городские крыши показались вдали, вот уж и городские стены обозначились - а Жилло все еще не решил, как быть. Опять же, и спать после такой бурной ночки хотелось нестерпимо. А знал он, что бывали случаи, когда человек прямо в седле засыпал и коню под копыта валился. Быть этим человеком ему как-то не улыбалось.
И вспомнил Жилло про гавань, про кабачок моряцкий и вставшие на дыбы половинки баркасов. Вот где могли приютить коня. Моряки - народ вольный, вряд ли они художества Равноправной Думы одобрять и поддерживать станут. Тем более - они же не только местные, но и заморские, на Думу им начхать... Если там кто и признает коня - так промолчит.
Притом же и сочинился неплохой блеф.
Вызвал Жилло хозяина кабачка для тайного разговора. Привет от "Золотой Маргариты" передал. И сказал, что по уговору с капитаном вот он коня привел и оставляет. Что за конь, каково его славное прошлое - пусть хозяин у капитана спрашивает. Возможно, планы изменятся и от капитана поступят иные распоряжения - тогда он, Жилло, заберет коня. А вот и деньги на прокорм. Должно хватить.
Что на "Золотой Маргарите" породистых лошадей часто возили - весь Кульдиг знал. И что капитан какую-то свою личную торговлю затеял - тоже в порядке вещей. Так что тут Жилло не промахнулся - коня привязали у стены дровяного сарая, нашлось для него и сено.
Теперь можно было спросить колбасы жареной, если нет хорошей - хоть кровяной, хоть крестьянской крупяной, вина подогретого и забраться с завтраком в дальний баркас - тот, где справляли поминки по Дублону. Скамья широкая, там и парочка может с удобствами расположиться, не то что одинокий мужичок в расцвете лет и творческих способностей... вписаться в дугу, прижаться спиной изнутри к теплому от солнца борту баркаса... и спать, спать... спать...
Когда проснулся - солнце уже с другой стороны баркаса светило, не снаружи в борт, а вовнутрь, и не поднималось, а опускалось.
- Неплохо... - и Жилло присвистнул. - Отдохнул, называется! Вот балбес бестолковый! Вот олух царя небесного!
Это он сам себя так приветствовал. А что удивительного? Весь день в переживаниях да всю ночь в седле - тут и похлеще вырубиться можно, на целые сутки.
Побрел Жилло к хозяину кабачка. Тот, конечно, видел, что гость спать завалился, но он хозяином состоит, а не петухом - будить людей не его забота, вот разве кто нарочно попросит.
Выяснив разницу между хозяином и петухом, разжился огорченный Жилло моряцкой старой шляпой, проданной ему по дешевке, перекусил и отправился в Кульдиг. Нужно было Маго с Лизой объяснить, куда он подевался и где теперь корзина. Опять же, наверняка они сегодня лекарю с графом передачи не носили. Пусть хоть завтра...
Подошел Жилло к лекарскому дому - а там в окнах свет, к дверям карета подъезжает и из нее почтенный человек выбирается, а его Кабироль встречает и под локоток вводит. Вернулся, стало быть, господин лекарь? Подпрыгнул Жилло, заглянул в окно. Да...
Очень хорошо он понял, что означает это возвращение. Недаром, видно, судья Эрик старался. Пошла лекарю его обработка на пользу...
Решил тогда Жилло с черного хода в дом пробраться и хоть про графа узнать - тихонько, неприметненько, чтобы лекаря не скомпрометировать. Пусть хоть слово, хоть полслова - что там решили?
Взошел Жилло на три ступеньки, к черному ходу ведущие, а дверь как распахнется. Выскочил кто-то и с треском ее за собой захлопнул. Жилло успел соскочить со ступенек и к стенке отлетел. А по лесенке сбежала вниз Лиза с узелком. Обернулась, протянула руку, сжала кулачок и как будто в дверь что-то невидимое бросила.
А потом - быстрым шагом, размахивая узелком, так что шаль на ней парусом вздулась.
И это Жилло понял. Лекарь, видно, предупредил свою прислугу, что перстень королевский был молодым графом привезен, и никак не иначе. Маго, скорее всего, спорить не стала, к старости свое спокойствие дороже, а Лиза высказала, что было на душе, и поступила соответственно.
Улыбнувшись - потому что представилась ошарашенная народным красноречием рожа лекаря, - пошел Жилло следом за Лизой. Но она как завернула за угол, так и сгинула. Куда подевалась? Вроде все двери и калитки заперты, а летать ей не полагается... Хоть и ведьмочка. Встал Жилло на перекрестке - думать. Собирался-то он к ювелиру. Но ведь и так все ясно - предал лекарь графа и грозит ему гибель. Стоит ли идти в гости еще к одному предателю? Опять, как тогда, притворится, что перепуган, а сам даст какой-нибудь условный знак кому-то поблизости...
Жилло прикинул и так и этак. Доноса ювелир не заберет. Поклянется, что вот завтра же с утра за ним, не позавтракав, побежит - и прямиком в полицию. Значит, остается другой выход. Отвратительный, правда. Омерзительный, потому что с одной стороны - крепкий, здоровый, ловкий мужчина, в расцвете сил, вооруженный моряцким ножом, а с другой - старик, одолеваемый хворями и безоружный. Мысль о том, что ювелира неплохо бы того... к праотцам, так сказать... Эту мысль Жилло старательно гнал прочь. Он крови не любил. Он и на охоту-то в Дундаге не ходил.
Но граф, мальчишка близорукий, который, того гляди, над книжками своими вовсе ослепнет, сидел в подземелье и визита палача ожидал. С одной стороны - мерзкий старикашка, навредивший всем, кому только мог, а с другой - мальчик светлоглазый, и столько в этого мальчика вложено... Казалось бы, только круглый дурак может мучиться выбором. А Жилло вот мучился.
И в то же время продумывал, что следует сделать для спасения графа Иво оф Дундаг. Заставить ювелира написать отступное письмо. Мол, погорячился, солгал, будучи в склоке с господином думским лекарем из-за перстенька и иных предметов. Перстенек у него давно, что может подтвердить прислуга. (Тут Жилло подумал, что наверняка перстень видела только Лиза, а она как в воду канула, прочие же слуги могут с перепугу отпереться...) Больше ни к кому претензий не имею и уезжаю из Кульдига доживать свои дни в тихом Пильтене, где куплю дом. Или не в Пильтене, а подальше.
Шагая к ювелирскому дому, сложил в голове Жилло это послание, даже постарался его расцветить на ювелирский лад. И мучился он то оттого, что не решится убить человека, то оттого, что готов на это.
Как убить, он знал. Что делать дальше - тоже знал. Завернуть в одеяло, вынести из дома, привязать булыжник к ногам и отправить в Венту. Течением, правда, его хоть медленно, а потащит прямо к водопаду. Может, застрять в борозде, что вода за столетия выгрызла. Так надо пойти следом и убедиться, что ювелир благополучно поплыл к морю.
Так, страдая раздвоением личности, Жилло добрался до ювелирского домика.
Он знал, что тот держит одну прислугу - ненамного себя моложе. Прислуга, скорее всего, спала поблизости от кухни. А ювелир жил на втором этаже - там он принимал клиентов, и было у Жилло подозрение, что не только клиентов. Человек, знающий толк в камнях и золоте, да еще с характером ювелира, неминуемо должен был давать деньги в долг под залог драгоценностей, причем под зверские проценты.
Одно из окон выходило во двор - это была мастерская ювелира. С ним Жилло уже неплохо познакомился. Другое, задернутое занавеской, глядело на улицу. Там горела свеча. Возможно, ювелир собирался в постель. Жилло бросил в окно камушек.
- Эй! - негромко позвал он. - Хозяин! Привет от капитана "Золотой Маргариты"!
- Кто там шумит? - бурчливо спросил ювелир, выглядывая. - Кому там старый больной человек понадобился?
- Слушай, хозяин! "Золотая Маргарита" пришла с грузом, а сдавать некому - не пришел наш покупатель-то. Мы полагаем, он нас так рано и не ждал. А капитан на рейс конюхов брал, с ними расплатиться надо, команда тоже просит хоть немного - ну, отдохнуть-то полагается, а? Вот капитан прислал золотой кубок, просил под залог хоть немного, послезавтра выкупит! Впусти, хозяин! В горле будто кто об стенки когти точит...
- Кубок, говоришь? - заинтересовался ювелир. - Покажи!
- Да ты что, хозяин! Тут за мной и так двое каких-то шли, а я тебе посреди улицы стану золотым кубком махать! - громким шепотом отвечал на это Жилло. - Вот, гляди...
И из-под полы плаща показал рукоять ножа, которая должна была кинуть неясный металлический отблеск.