Нож вонзился в тело блудницы. Завизжала:
- Проклятый!
Захлебнулась своим визгом. Умерла.
Хулиган завопил. Нагнулся к ней. Грыз ее красную, толстую щеку.
- Нас задавили совсем, мы сейчас умрем, - хриплым голосом сказала Катя.
Леша углом глаза глянул на нее, как-то бессмысленно засмеялся и сказал громко и отчетливо:
- Надю задавили. Она холодная.
И крупные по его лицу катились слезы, а бледные губы бессмысленно улыбались.
Катя молчала. Лицо ее стало синеть и глаза потухли.
Леша задыхался.
Его ноги ступили на что-то мягкое. Резкая вонь поднималась с земли. Что-то, тяжело хрипя, ворочалось внизу.
- Воняет! - говорил сзади Леши странно равнодушный голос. - Бабу свалили, живот ей выдавили.
Посинелое Катино лицо странно, безжизненно поникло. Леше стало вдруг холодно.
XVI
- Шесть часов, - сказал кто-то.
По голосу было слышно, что говорит дюжий, спокойный человек, которому не страшно в толпе.
- Четыре часа еще жить, - ответил ему робкий, задыхающийся шепот.
- Чего ждать? - злобно рявкнул кто-то гулким голосом.
- Помрем все начисто, - спокойно и тихо ответил женский глубокий голос.
Кто-то отчаянно завопил срывающимся полудетским криком:
- Братцы, да неужто нам еще столько времени давиться! Взбудораженный гул метнулся по полю, как шумная стая пугливых, чернокрылых птиц. Метнулся, завыл, колыхнул. И навстречу ему метнулась толпа.
- Пора, братцы! - орал чей-то визгливый голос. - Не зевай, черти лешие все себе заберут.
- Иди, иди! - гудело кругом.
Стремительно и тяжко двигалась уже вся толпа.
А на Лешу неподвижные смотрели склоненные лица сестер,
холодных и тяжелых на его плечах.
Разбившиеся волосы милых щекотали Лешины бледные щеки. Ноги не переступали. Толпа несла всех трех: и Лешу, и
сестер.
- Раздают! - закричал кто-то.
Видно было, и, казалось, недалеко, как летели в воздухе какие-то пестрые узелки.
- На шарап! - угрюмо хрипел измученный, тощий мужик.
- Чего стали, идите! - неистово кричали задние передним.
- Наших не пускают, анафемы вперед лезут, а мы стой, годи! - свирепо орал кто-то.
И со всех сторон неслись бешеные крики:
- Братцы, вали напролом!
- Да что на него, лешего, смотреть, - за горло его хватай, да под ноги!
- Вали вперед, чего смотреть!
- Не дают, сами возьмем!
- 0-ой, раздавили!
- Батюшки, кишки вон лезут!
- Подавись своими кишками, сволочь треклятая!
- Режь ее, стерву астраханскую!
- Давай, не задерживай! - ревел впереди свирепый голос.
XVII
Везде вокруг свирепые грозили, отчаянные лица.
Тяжелый поток. И все та же злоба...
Нож разрезал платье. И тело.
Завыла. Умерла.
Так страшно.