Боялись мы зря — фельдшерица была занята тем, что упорно преодолевала сугробы и не обращала внимания на заимку. Ее лицо было сосредоточенным и каким-то злым, словно она была чем-то раздражена.
— Ишь, как припекло! И сугробы нипочём! — возмутилась Танька, наблюдая за девушкой. — Плохие у меня предчувствия! Очень плохие!
— Если хорошенько подумать, то на болоте ей кроме как искать своего папашку — делать нечего, — предположила я, будучи внутри себя уверенной в этом на все двести процентов. — А так как, убит он давно, то видимо поднять его хочет! К жизни вернуть!
— Этого еще не хватало! — подруга отвернулась от окна, и устало прижалась спиной к стене. — Когда же это закончится… Какая-то бесконечная история…
— Делать что-то нужно, — я конечно пока не понимала, что конкретно, но позволить, чтобы оборотень из болота ожил, допустить было нельзя. — Остановить ее мы не остановим, а если полезем, то жалеть она нас не станет.
— Чего же она сейчас нас жалеет? — задумчиво протянула Танька. — Не пойму я. Будто и не знает, кто мы, смотрит своими глазками наивными, обманщица!
— Может не к спеху ей с нами возиться! Дела у нее поважнее! — я даже думать не хотела о том, что начнется, если оборотень с болота вернется в мир живых. — Сдались мы ей, если папашку она оживлять затеяла!
— Пойдем в Алексеевку, — вдруг сказала Танька и замолчала, уставившись в стену.
— Зачем??? — я никогда не попадала в ход ее мыслей и теперь тоже в изумлении воззрилась на подругу. Чем нам мог помочь поход в Алексеевку?
— Говорят, в Алексеевке ведьма живет, — выдала Танька и завертелась, удобнее устраиваясь на разбитой табуретке. — И вот что мне в голову пришло! Пойдем к ней и попросим, чтобы она колдунов воскресила!
Подруга порозовела, глаза ее заблестели, и было видно, что она в восторге от своей идеи.
Я несколько секунд смотрела на нее, а потом расхохоталась:
— Ты серьезно???
— А что? — подругу ни капли не смущала та ерунда, которую она говорила. — Старая Дося рассказывала, что ведьма эта, такая сильная — грозу может вызвать и бесов изгоняет!
— Да пусть она хоть распрекрасная будет! — я начинала нервничать, ведь это уже были не шутки. — Ты как себе представляешь, давно умерших людей воскрешать?!
— А как Корней и Прохор воскресились? И Лидка? — парировала Танька. — Значит, можно!
— Сравнила! Колдунов настоящих и бабку-шептуху! — хмыкнула я. — Небо и земля! И вообще, нельзя мертвецов воскрешать!
— У тебя лучше идея есть? — она задрала брови и вопросительно уставилась на меня. Я молчала. — Значит, решили. Идем в Алексеевку.
— Погреться-то можно? — проворчала я, поднимаясь и выпрямляя затёкшие ноги. — Пообедать? Чаю выпить?
— Пошли, только быстро, — деловито согласилась Танька. — Кто знает, что у этой клыкастой на уме? У нас каждая минута на счету!
Осторожно выглянув из-за угла, мы свалились с высокого крыльца в снег и быстро пошли обратно, надеясь, что Лида не догонит нас на полпути. О том, чтобы остаться с ней наедине в замерзшем лесу, даже подумать было жутко.
Дома было тепло и уютно, хотелось стянуть с себя все одежки и залезть в горячую ванну, а не бегать по морозу, но я лишь тяжело вздохнула и сильней прижалась к печному боку. Может плюнуть на все и сидеть вот так, не думая ни о чем? Кто мы такие, чтобы бороться с этой лавиной зла в одиночку?
— Давай, не спи! — Танька сунула мне кружку с чаем и залежавшийся сухарь. — У тебя вообще ничего сладкого нет! Нужно пирог сегодня испечь. С яблоками, например или с малиной.
— Как ты умудряешься еще и о пирогах думать… — сонно произнесла я. — В тебе столько активности… Раздражаешь прям.
— И хорошо! — заявила подруга, отпивая горячую жидкость и морщась. — Тебя никто, кроме меня не расшевелит.
— Ты хоть знаешь, где эта ведьма живет? — от обжигающего чая, я начала приходить в себя, представляя, как мы требуем от ошалевшей старушки, чтобы она колдунов воскресила. Пошлет нас куда подальше или собаку спустит.
— Найдём! В Алексеевке ее каждая собака знает! — Танька абсолютно не заморачивалась по этому поводу. — Спросим у людей. Язык до Киева доведет.
Может язык бы и довел нас до Киева, но дорога в Алексеевку, была куда более трудной. Соседняя деревня находилась недалеко, нужно было пройти широкое поле, на котором летом зрела пшеница и миновать лесочек с редкими, грустными осинами. Поздней весной, летом и частично осенью, это даже могло принести удовольствие, но вот в остальное время, когда начиналась распутица или все засыпало метровыми сугробами — сие путешествие, казалось пыткой. Вот и в этот раз мы брели в заснеженной безмолвной тишине, слыша, как где-то противно каркает ворона.
Раскрасневшиеся, с мокрыми носами, мы еле добрались до осинника и, обхватив руками заиндевелые стволы, повисли на них, стараясь унять тяжелое дыхание. Мне хотелось выразить свои чувства крепкими словечками, но я благоразумно молчала, все-таки я девушка с высшим образованием как-никак!
— А еще обратно идти… — прохрипела я и одарила Таньку убийственным взглядом. — Тань, если мы зря прёмся туда, не обижайся.
— Будто это одной мне надо! — буркнула она и "отлипла" от дерева. — Пошли. Мороз крепчает.
Алексеевка выглядела уныло и мрачно. Даже сияющий наряд зимы не красил ее. Покосившиеся домишки, скрипучий журавель на черном колодце и худые собаки, выглядывающие из дыр в заборах. Все это навевало тоску и безотчетный страх, будто шли мы не по жилой деревне, а по кладбищу.
— Никогда мне не нравилась эта Алексеевка! — Танька передернула плечами. — Неприятная деревенька! Мурашки по коже от нее.
С этим нельзя было не согласиться, я тоже всегда испытывала смешанные чувства, когда приходилось бывать здесь. Отчего такие чувства овладевали мною, понять было сложно и я, просто старалась меньше ходить сюда.
Приметив старуху, одиноко бредущую по дороге, я подтолкнула Таньку и кивнула в ее сторону:
— Давай у нее спросим. Где тут еще людей искать?
Мы ускорились и, догнав бабульку в цигейковом полушубке, громко поздоровались. Она обернулась, опираясь на клюку, и сощурила ясные, проницательные глаза:
— И вам не хворать. Вижу лица незнакомые. Пришлые девки.
— Мы из соседней деревни, — Танька улыбнулась ей, но старуха, даже бровью не повела, оставаясь такой же серьезной. — Можно вопрос вам задать?
— Задайте, — она нетерпеливо затопталась на месте. — Только недолго, а то у меня времени нет.
— Нам… мммм… ведьма нужна, — выдавила из себя Танька и я грешным делом подумала, что старуха сейчас или рассмеется ей в лицо, или даст палкой по башке. Но к моему удивлению, бабка пожевала нижнюю губу и сказала:
— За мной идите. Сестра я ейная.
Вот так дела! Такого удачного стечения обстоятельств мы точно не ожидали. Пристроившись позади довольно активной старушки, мы радостно переглядывались, а она резво шагала по снегу, размахивая палкой, чуть ли ни на метр вперед. Вид у нее был довольно колоритный, с такими ведьмовскими штучками, о которых часто пишут в детских книгах — одна бородавка на носу, одна на подбородке, из которой торчала толстая, седая волосина, острый зуб, приподнимающий верхнюю губу и кустистые черные брови, с редкой проседью.
— И зачем вам, моя Лукася понадобилась? — вдруг спросила она, взглянув на нас через плечо. — Неужто приворот? Или гадание на судьбу?
— Нет, — я покачала головой. — Ни то, и ни другое.
— О как! Порча что ли? — старуха зацокала языком. — Эх, бабы, бабы… Лезете вы, куда не надо, а потом плачете!
— И не порча это, — возмущенно возразила Танька. — Мы таким не балуемся!
— А что ж тогда? — бабка удивленно остановилась. — Отсушка? От водки зелье?
— Нет, — мы засмеялись, глядя, как она перебирает варианты. — Нам нужно нечто, более сложное.
— Более сложное… — проворчала старуха, разглядывая нас оценивающим взглядом.. — Чего уже придумали…
Мы завернули в проулок и уперлись в забор из покосившихся досок, за которым притаился небольшой домишко, с синими ставнями и белеными стенами. Несмотря на древний вид, домик был ухоженным с чистым двором и вполне крепкими сараюшками.
Старушка распахнула двери, и первая вошла в темноту коридора. Моих ноздрей коснулся запах трав и сладковатой ванили. Включив свет, бабка снова показалась в дверном проеме:
— Проходите. Я сейчас Лукасе скажу, что клиентки пришли.
Она скрылась за цветастыми шторками, а Танька хмыкнула:
— Клиентки… И где только услышала…
— Ну а что? Лукася эта, услуги ведь оказывает, значит, мы клиенты Бизнес мутит… — прошептала я, разглядывая небольшой чистый коридорчик. — Смотри как чистенько. Молодцы бабули.
Шторки зашевелились, и мы снова увидели нашу новую знакомую.
— Пошли. Ждет.
С непонятным трепетом мы двинулись за старушкой и, миновав большую комнату с круглым столом и часами-ходиками, оказались в маленькой кухоньке с весело горевшей печью и мурчащим котом на подоконнике. Возле печи стояла еще одна старушка в черном платке и белоснежном переднике. В ее руках была большая ложка, которой она что-то помешивала в закопченном котелке, и по комнате расплывался малиновый дух. Старуха посмотрела на нас и у меня по спине побежали мурашки страха — взгляд ее, был таким цепким и пронзительным, что становилось не по себе. В отличие от сестрицы она выглядела довольно благолепно, но я сразу поняла, что это обманчивое ощущение.
— Кисель любите? — неожиданно поинтересовалась она и я кивнула, не зная, что сказать. — Это хорошо. Садитесь за стол.
Мы боязливо уселись на выкрашенные голубым табуреты и сложили руки на коленях, будто школьницы.
Лукася налила нам по стакану киселя из желтой кастрюли и села напротив.
— И чего надобно от меня? Глаза испуганные, руки нервные, не иначе как злом пришли. Только за зло я беру много — самой потом "отмываться" тяжко.
— Мы с необычным делом. И не зло это, — сказала Танька и замолчала, видимо не зная как объяснить наши хотелки. — Скажите, а можно человека воскресить?
— Что??? — ведьма уставилась на нас, как на ненормальных. — С ума сошли что ли??? Какого еще человека???
— Люди эти, могут как раз настоящее зло остановить! — быстро заговорила Танька. — Беда будет, если оно выберется из мира мертвых!
Лукася не сводила с нас хмурого взгляда и перебирала в руках длинную ленту с узелками.
— Вот чую, что вы с болью своей пришли, с переживаниями, а в толк взять не могу, что от меня хотите, — сказала она и перевела взгляд с меня на Таньку. — Призвать могу человека, а вот из мертвых поднять — нет у меня такой силы. Да и вообще, есть ли она у кого-то? Пейте киселек-то.
Мы с Танькой взялись за кисель, а она снова вернулась к своему котелку.
— Пусть призовет тогда! — горячо прошептала мне на ухо подруга. — Может они, как и Лида, живые! Может, в мире этом находятся, да не знают, что оборотни опять в нашей деревне кучкуются!
— Серьезно? — я скептически взглянула на нее. — Вот сейчас ты фигню городишь!
— Пусть призовёт! — прошипела Танька и я пожала плечами, понимая, что взывать к разуму моей чересчур активной подруги, бесполезно.