Сдав в гардероб верхнюю одежду и, оплатив свое присутствие на этом празднике, мы уселись в первом ряду и приготовились к просмотру. Танька скомкала шаль, чтобы подложить ее под голову, а я, съехала чуть ниже, устраиваясь поудобнее. А если честно, мы надеялись немного подремать.
На деревянную сцену, вышла Раиса и, тряся шиньоном, радостно объявила:
— С праздником, наши дорогие мужчины! Концерт, начинается!
— Четко и по делу, — хмыкнула Танька и зевнула. — Ей только концерты вести.
Я повернула голову и сразу же заметила фельдшерицу, она сидела через два кресла от нас и внимательно смотрела на сцену, словно на нее должен был выйти Лепс или на худой конец, какая-нибудь звезда областной филармонии.
Одета она была в светлый свитерок и темную, чуть выше колен юбку, открывавшую стройные ноги в узких сапожках. Милые локоны вокруг симпатичного лица придавали ей вид невинной школьницы, и меня просто передернуло от возмущения — притворщица!
— Смотри! Колдуны здесь! — прошептала Танька, тыча меня в бок, и я посмотрела в другую сторону — действительно, Прохор и Корней аккуратно двигаясь мимо первого ряда, подошли ближе и уселись рядом с нами.
Оба мужчины были в джинсах и теплых свитерах, с одним различием — у Прохора свитер был черного цвета, а у Корнея — тёмно-синего. Повеяло шикарным парфюмом и я заметила, как Танька покосилась на них, недовольно поджав губы. Лишь один раз Корней взглянул в нашу сторону и сразу же заинтересовался Леной-Лидой, даже не удосужившись поздороваться. Он выглянул из-за нас несколько раз и раздражённо уселся обратно, мы видимо мешали ему. Ну и пересели бы ближе к этой чертовой фельдшерице!
В это время на сцену вышла баба Дося и устроившись на стуле, который ей предусмотрительно вынесли, поставила на колени баян. Немного почмокав губами, она растянула меха и грянула:
— "Слышали деды — война началась. Бросай свое дело, в поход собирайся! Смело мы в бой пойдем за Русь Святую и как один прольем кровь молодую!"
Эту песню Дося пела на каждом концерте независимо от повода, будь-то день Победы или восьмое марта и никто не осмеливался предложить ей сменить репертуар. Я снова посмотрела на мужчин, сидевших рядом, и увидела, что они улыбаются, с трудом сдерживая смех. Конечно, Досина "Святая Русь" достала уже всех и меня в том числе, но их усмешки мне были неприятны. Вот не имели они права смеяться над Досей! Она наша и смеяться могли только мы!
— Что смешного? — я не выдержала и, выглянув из-за Таньки, одарила колдунов, возмущенным взглядом. — Вообще-то, человек старается!
Корней, удивленно взглянул на меня и, не переставая улыбаться, шепотом спросил:
— Одноклассница выступает?
Я даже рот раскрыла от подобной наглости, а Прохор хохотнул в кулак.
— Не могли бы вы отсесть??? — прошипела Танька, вспыхнув от злости, но Прохор немного склонился к ней и сказал:
— Если вам что-то не нравится, вы всегда можете уйти.
— Не связывайся с ними! — я поняла, что с этими, непонятно откуда взявшимися хамами, мы общего языка не найдем. — Они же грубияны!
— Подруга права, — кивнул Прохор, услышав мои слова. — Лучше не связывайтесь.
Все происходящее напоминало какую-то не очень смешную комедию, а появление Лиды, вносило в эту комедию элементы ужасов. Настроение испортилось катастрофически, и концерт стал похож на пытку. После Доси выступило трио "Кулебяка" — три пенсионерки спели "Там, где клен шумит" и "Оренбургский пуховый платок", а потом, Раиса лично декламировала стихи Бродского.
Фельдшерица сидела все в той же позе страшной заинтересованности к происходящему, но один раз я все же поймала ее любопытный, изучающий взгляд, брошенный на колдунов. Резко повернув голову, я увидела, что Корней тоже смотрит на нее и в этот момент у меня все перевернулось внутри. Только этого не хватало! Неужели они нравятся друг другу??? Интересно, знает ли фельдшерица их? Нас? Помнит из прошлой жизни или это другая Лена-Лида??? И тут на меня "свалилось" прозрение, от которого я чуть не подскочила на месте: они все, и фельдшерица, и Прохор с Корнеем — потомки участников тех давних событий, такие же, как и я — потомок Григория Плясова!
Не в силах держать эту информацию в себе, я склонилась к Таньке и зашептала ей на ухо все, что пришло мне в голову. Тем временем Раиса, распалившись от своего же выступления, орала со сцены:
— Как хорошо, что некого винить, Как хорошо, что ты никем не связан, Как хорошо, что до смерти любить Тебя никто на свете не обязан!!!
— Точно! Как же ты права! — воскликнула Танька, выслушав меня, и испуганно замолчала, глядя, как все головы поворачиваются в ее сторону. Завклубша изумлённо уставилась на нее, а потом, недоуменно протянула:
— Это не я, а Бродский…
— Он очень прав, — подруга покраснела и вжалась в кресло. — Аж за душу взяло.
Сбоку от нас раздался хохот, и я с тихой яростью посмотрела на колдунов — Прохор, смеясь, запрокинул голову, а Корней хлопал себя по колену, гогоча на весь зал. Остальные тоже начали посмеиваться, даже фельдшерица мило улыбалась, скаля свои красивые ровные зубы.
Домямлив стихотворение до конца, Раиса пригласила на сцену Прохора и Корнея, объявив, что новые жители деревни поведают о своих планах по поводу бизнеса и расскажут, как всем нам станет хорошо жить.
Мужчины поднялись на сцену и довольно четко и ясно рассказали о том, что хотят отстроить заимку в лесу и открыть там сыроварню, а вместе с ней и пасеку. По их мнению, сыр будет пользоваться невероятным спросом и деньги потекут рекой, что, конечно же, отразится и на процветании самой деревни.
Все восхищенно слушали их, разинув рты, но мы с Танькой скептически относились ко всем этим обещаниям, ведь прекрасно знали, что появились они здесь не просто так и чьими потомками являлись. Им задали несколько вопросов, и Раиса пригласила мужчин остаться на посиделки, мол, столы уже накрыты и жители деревни будут рады пообщаться в непринужденной обстановке. Свою лепту в виде двух банок домашней тушёнки, огурцов и домашнего вина, мы внесли еще месяц назад и теперь имели полное право гулять со всеми, хотя, не очень-то и хотелось.
— Останемся, — Танька не спускала с колдунов взгляда. — Мы должны быть в курсе всего происходящего!
С предвкушающими гулянье односельчанами, мы потянулись в соседний зал, выполняющий функцию банкетного, и как только расселись за столами, услышали визгливый голос завклуба.
— Благодаря Прохору и Корнею, на нашем столе появятся деликатесы! — Раиса сияла как лампа Ильича. — Наши дорогие гости пожаловали с гостинцами!
В комнату внесли ящики с вином, мясными нарезками, фруктами и дорогими консервами, отчего неизбалованные жители радостно загудели.
— Вот же показушники! — прошептала Танька, с неприязнью наблюдая за тем, как все это великолепие расставляют на столах. — Где и взять-то успели???
— И не говори! — согласилась я. — Призвали на свою голову! Их предки такими не были!
— Нужно к Лукасе сходить, — вдруг заявила Танька. — Может она, чего нового скажет. Посмотрит в свои предсказульки!
Тем временем колдуны устроились рядом с фельдшерицей, по очереди ухаживая за ней и было видно, что ей это нравится. Зато нас все это, раздражало невероятно.
— Видимо, придется самим с этой Ленкой разбираться! — прошипела подруга, зыркая на смеющуюся троицу. — Какой толк от них?! Хоть собирайся и на болото иди!
— Зачем??? — на болото не хотелось, и я быстро предположила альтернативу: — На болото нужно не просто идти, а за этой проследить, чтобы понять, зачем она туда бегает!
— Точно! — Танька моментально поддержала мою идею. — Засядем возле медпункта, и как только она выйдет, пойдем за ней!
И вот тут случилось следующее… Моя тетка, с хрустом жующая квашеную капусту, вдруг сказала:
— А вы знаете, что в Алексеевке дитёнок пропал?
В этот момент, в теплый зал, будто зима пробралась, и повеяло ее морозным дыханием по плечам и затылкам.
— Как пропал? — я почувствовала, как у меня холодеют ноги. — Когда???
— Так сегодня утром, — охотно ответила она. — Я ходила в Алексеевку, чтобы кроля купить у Сидорихи, а там суета! Девочка в первый класс должна была пойти в этом годе… Маша, вроде как звали… Мамка ее в магазин за хлебом послала и не вернулась бедняжка. Всю округу прочесали, но как сквозь землю провалился дитёнок.
Все загалдели, принялись обсуждать происшествие, а мы покосились на фельдшерицу, которая сочувственно кивала головой, слушая тетку. Но мы-то понимали, кто в этом замешан!
— Смотри-ка! Сразу за свое взялась! — Танька еле сдерживалась, чтобы не вскочить с места и не броситься на нее. — Неужели оживила все-таки, предка своего?! И несколько дней не прошло с ее появления, а уже дети пропадают!
— А если это Прохор и Корней? — от этого предположения мне самой стало не по себе. — Они ведь тоже утром появились…
Я ляпнула это и сама себе не поверила, но нужно было рассматривать все варианты, даже самые невероятные!
— И что, кинулись детей похищать? — Танька нахмурилась. — Не они это! Зачем им?!
— Да кто знает, что у этих сыроваров на уме? — я пожала плечами. — Вдруг они к злу повернулись?
— А где они, кстати? — подруга завертела головой, ища Прохора с Корнеем. — Когда они уйти успели?