Когда джип въехал в деревню, снег уже заметал не на шутку. Свет фар с трудом прорезал эту мглу, и казалось, за ней ничего не было, лишь снег, темнота и холод. Понимая, что остаёмся без защиты, мы бодрились как могли, но получалось это у нас слабо.
— Если нас оборотни найдут, девочка одна останется, — сказала я и Танька задумчиво протянула:
— Да… Дела…
— Силу у нее позаимствуйте.
Мы медленно повернулись к тетке, которая поблёскивала в темноте своим одним глазом.
— Вы это о чем? — Танька удивленно выгнула брови, а я затаила дыхание.
— А что я не ясно сказала? — тетка, казалось, сама была в восторге от своей идеи. — Позаимствуйте у девки силу, а потом обратно отдадите. Делов-то.
— Действительно… — Танька хмыкнула. — Это что, стакан сахара или сто рублей, что одолжить можно?
— У вас книга есть, — парировала тетка. — Там, небось, и не такое написано. Я девку-то прикрою, а вы, в лапы этим упырям попадете! Но если у вас сила будет — вот сюрприз им устроите!
— Слушай, а ведь в этом что-то есть… — я задумчиво повернулась к Таньке. — Хоть какой-то шанс…
— Думаешь, в книге есть такой ритуал? — было видно, что подруга сомневается.
— Вот пойдем и посмотрим, — решительно сказала я. — Забираем девочку и вперед. Если мы сами себе не поможем, этого не сделает никто.
Танька промолчала, но после моих слов закопошилась, отстёгивая ремень безопасности, и я поняла, что она согласна.
Забравшись со спящим ребенком на чердак, мы уложили ее удобнее и взялись за книгу, старательно всматриваясь в каждую страницу. Пролистав больше половины и почти потеряв надежду, я вдруг заметила надпись крупными буквами: "Забрать силу у ведьмы".
— Вот оно! — воскликнула я и тетка, прижав палец к губам, прошипела:
— Тише! Машку разбудишь!
Подруга схватила книгу и принялась быстро читать написанное:
— Силу мертвой ведьмы из могилы забрать. На ее могиле себя ножом три раза перекрестить. Нож в могилу вонзить да сказать: «Иже очи мои отворены, иже уши мои отворены, иже гласины ваши слыханы, да денницы виданы, да инницы ножом отсеканы. Аминь». Всё…
— На могиле? Мертвой ведьмы?! — я испуганно огляделась. — Нам у Маши нужно силу взять!
— Да нет здесь такого! — Танька пролистала книгу до конца. — Это всё!
— Черт… — я схватилась за голову. — Ко всему этому шабашу, нам еще этого не хватало!
— А может оно и к лучшему? — Танька прищурилась. — Зачем девочку мучить? Пойдем к Лукасе на могилу и возьмем у нее.
Я испуганно уставилась на нее и тут, тетка снова подала голос:
— А вы когда к Лукасе пойдете, к старым захоронениям заверните, там, под березой, лежит Мотя Горбатая. Ох, и ведьма была… Даже Лукася ей в подметки не годилась… Давным-давно она померла, а силу свою с собой забрала — некому передать было. Я в те времена ещё девчонкой была… Так вот и ее колдовство прихватите. А чего уж…
— Это шутка такая? — я себе даже представить не могла, как мы бегаем с Танькой по кладбищу и тычем ножом в могилы.
— Вы бы резину не тянули, а на кладбище шли, — тетка, будто не слышала меня. — Не ровен час, твари эти опять приползут.
— Это последнее место, куда я пойду, — твердо сказала я, поднимаясь. — У меня уже сил нет!
На кладбище мы пошли другой дорогой, прихватив с собой нож и всю дорогу я думала о том, что кожа на моем лице за эти дни превратилось в дубленую. Снег, ветер и мороз сделали ее нечувствительной и грубой.
Вьюга разыгралась не на шутку, деревья гнуло к земле, ветер завывал в трубах домов и гудел в вершинах деревьев, а снег забивался в глаза и рот, стоило лишь открыть его.
Тёмные надгробия появились из снежной пелены как застывшие силуэты покойников и у меня на душе, заскребли кошки. А правильно ли мы делаем?
— Начнем сомневаться — все прахом пойдет! — крикнула Танька сквозь белую круговерть. — Идём и все!
Решительно шагая по сугробам, мы прошли через все кладбище и оказались на стороне Алексеевки, где и была похоронена Лукася. Ее могилу мы нашли сразу и опасливо приблизились к ней, вздрагивая от каждого шороха. Ветер трепал рушник, повязанный на кресте, венки засыпало снегом и нам пришлось разгребать его, чтобы добраться к замерзшей земле.
— Ну что, поехали? — Танька взялась за рукоятку ножа и прошептала: — Ты тоже хватайся.
Воткнув нож в могилу, мы прошептали заклинание и замерли, ожидая непонятно чего. Но ничего не происходило и, оглянувшись, я предположила:
— Может не вышло ничего?
— Не знаю. — Танька выдернула нож и в этот момент, из того места, потянулась чёрная "лента", извиваясь и вытягиваясь длинной струйкой. — Ты это видишь?!
— Мне страшно! — я попятилась, рухнула в сугроб, а черная "лента" просочилась в мои ноздри и горячей волной растеклась по моему телу.
— Валяяяя! — завопила подруга и закашлялась. — У меня что-то внутри!
Мы барахтались в снегу, а нас трепало со страшной силой, будто выжигая изнутри каленым железом. Длилось это недолго и вскоре вместо пожара внутри начал расти адреналин. Он растекался по венам, будоражил, хотелось куда-то бежать, что-то делать, орать, в конце концов…
— Ну что, к Моте на могилку? — захохотала Танька, и я захохотала следом:
— Обязательно!
Ни усталости, ни боли в ногах уже не было. Казалось, будто кто-то включил рубильник энергии, и она нескончаемым потоком хлынула в меня, снося все на своем пути.
Не замечая сугробов как две горные козы, мы понеслись к старому кладбищу и через минут пять, были уже на месте. На могиле Горбатой Моти уже и крест истлел и если бы не ориентир — береза, ее отыскать, было бы сложновато.
Воткнув нож в очередной раз, мы выдернули его и уставились на чернеющее пятно, но никакой "ленты" из могилы не вылетело.
— Может могилы перепутали? — Танька склонилась ниже, вглядываясь в могильный холмик. — Или не была она ведьмой…
Сквозь вой ветра я различила странный гул, словно бы доносившийся из-под земли и протянула:
— Таааань… там что-то не так… Ты слышишь это?
Но она не успела ответить — с жутким воем из земли вырвался темный столб и, разделившись на две половины, снес нас с ног и ворвался внутрь. То, что я испытала в первый раз, было ни в коей мере ни сравнимо с тем, что делалось со мной сейчас… Тело мое приподнялось над землей и снова упало и так несколько раз, до тех пор, пока у меня не застучали зубы. Потом нас швырнуло на кладбищенскую аллейку и несколько раз крутанув на месте, оставило в покое.
— О Боже… — простонала Танька, ползая по снегу. — Я уже на том свете или еще на этом?
— Мне кажется, что у меня все кости переломаны… — я встала на четвереньки и, схватившись за дерево, поднялась. — Ох, мама…
— Как же обратно идти? — подруга кое-как добралась до меня и, вцепившись в мой локоть, остановилась, слегка покачиваясь.
— Молча… Мне нужно прилечь… — шепнула я, чувствуя жуткую усталость. — Я словно мешки разгружала…
Поддерживая друг друга, мы медленно пошли к выходу из кладбища, слыша, как вслед нам скрипят деревья, скребут ветвями о старый гранит… Мертвые прощались с нами.
Вернувшись домой, мы еле доползли до дивана и нас вырубило. На чердаке лежала девочка, входная дверь, висевшая на петлях, не закрывалась, но сил не было, ни на что. Свинцовая тяжесть сдавливала все тело, а ноги и руки стали ватными и непослушными. Что-то растекалось по венам, пробиралось в мозг, устанавливало свои правила…