Помнишь, на Капри ты просила, чтобы я понес тебя в воду, а то ты боишься замочить ноги?
Впервые за эти два дня, с тех пор как она узнала правду, ей стало по-настоящему легко, будто все страшное уже позади. И она пошутила:
- Ты понесешь всех троих, всех твоих женщин? До самого синего моря?
- Конечно,- сказал он,- Я домчу вас по воздуху быстрее гравилета.
- А знаешь, сколько мы весим втроем? - продолжала Ксана, думая, что он тоже шутит.
- Во всяком случае меньше тысячи тонн...
- А ты можешь переносить тысячу тонн?
- Да. И больше,- ответил сигом, и она поняла, что он не шутит. Он опять стал для нее чужим, Ксана замолчала, невольно отодвинулась.
Прозвучал мелодичный звонок, лВита",- подумал сигом и радостно улыбнулся.
- Войдите, если не Бармалей! - воскликнул он, закрыв лицо руками и растопырив пальцы.
- Папка! Папка! Ты опять за старые шутки! Но мне ведь уже не три года,запрыгала Вита и погрозила ему, Сигом услышал голос матери:
- Доброе утро, дети!
Она вошла своей быстрой молодой походкой, и Ксана пытливо смотрела на нее: лНеужели она ни разу не задумалась над тем, что же в этом существе осталось от ее сына? Неужели ей легче, чем мне?" - Мама,- сказал сигом,мы с Ксаной договорились: сегодня все вчетвером летим к морю.
- Ура! - закричала Вита и обеими руками обняла шею сигома.
Ее глаза блестели от восторга.- И ты понесешь нас, как тогда меня? Идет?
- А ты будешь послушной? - спросил сигом.
- Не буду!
- За правдивость наперед снимаю половину вины,- торжественно проговорил сигом и почувствовал руку Кса-ны на своем плече.
- Хватит баловаться, Ант. Как маленький...
7 Прошло два дня...
- Мне пора.
лЧто еще сказать им? - думал сигом, не глядя на мать.- Только бы она не заплакала..." По небу тащились гривастые тучи.
- Ты скоро вернешься? - спросила Вита.
- Да.- Добавил: - Честное мужское слово. Никто не улыбнулся.
лЧто сказать матери? Ей тяжелей всего..." Ничего не мог придумать.
Тучи тащились по небу бесконечным старинным обозом...
- До свидания, сын. Желаю тебе успеха во всех делах, Ее голос был спокойным, и слово лсын" звучало естественно. Он понял, что мать приняла его таким, как есть, и не терзалась вопросом: что осталось в нем от того, кого она родила? Мать не смогла бы постигнуть его превращения логикой, не помогла бы ей эрудиция. Что же ей помогло?
лПожалуй, это можно назвать материнской мудростью,- подумал он.Оказывается, я не знал своей матери".
- До свидания,- сказал сигом, обнимая всех троих и уже представляя, как сейчас круто взмоет вверх, пробьет тучи и полетит сквозь синеву.
- Будь осторожным, Ант,-робко попросила Ксана.- Ты отчаянный. Ты опять...
Не договорила. И это невысказанное слово повисло между ними, как падающий камень, которыи вот-вот боль-но ударит кого-то...
border:none;mso-border-left-alt:solid windowtext .5pt;mso-border-right-alt:
solid windowtext .5pt;mso-padding-alt:0cm 5.4pt 0cm 5.4pt'"
border-top:none;border-left:
solid windowtext .5pt;border-bottom:none;border-right:solid windowtext .5pt; padding:0cm 5.4pt 0cm 5.4pt'"
Ксана боится за меня, как и тогда.
Она даже забыла, что я стал неуязвимым. Значит, я для нее - прежний Ант...
border:none;border-right:solid windowtext .5pt; mso-border-left-alt:solid windowtext .5pt;padding:0cm 5.4pt 0cm 5.4pt'"
Смерть... Когда-то мы так свыклись с этим несчастьем, что оно казалось неотделимым от людей. Но и тогда мы боролись против нее. Мы сумели обессмертить голоса на пластинках и магнитных лентах, облик - в скульптуре, портретах. Мы создали бессмертную память человечества в книгах и кинофильмах... Так мы научились понимать, что же в нас главное и что нужно уберечь от смерти...
Ант улыбнулся, будто поймал слово-камень и отбросил его прочь. Он сказал:
- Если я опять погибну, то опять вернусь...