ГЛАВА 1. Новый мир
Я открыл глаза и пустым взглядом уставился на молочно-белый потолок. Потолок светился. Привычных ламп не было, мягкий свет исходил изнутри. Обрывки мыслей неторопливо ворочались, пытаясь зацепиться друг за друга, но получалось пока из рук вон плохо. Так, попробуем с основ. Я мыслю, следовательно, я существую. Логично? Вроде бы. Уже прогресс. Теперь тело. Я попытался пошевелиться, но не вышло. Говорить я тоже не мог. Тело не чувствовалось вовсе, как будто его и не было. Печально. Вроде бы. Мозг холодно запротоколировал сей факт, и никаких эмоций по этому поводу не возникло. Странно, кажется, раньше я был более эмоционален. И еще что-то странное творилось с памятью. То я вдруг вспоминаю, как мама ведет меня в школу первого сентября, то вдруг вижу отца, учащего меня накладывать подчиняющие узы в заклинании оживления голема. Что же это такое? Я ведь точно знаю, что я – Михаил Александров, сорока трех лет, бездетный, беспартийный, учитель истории в средней школе. И тут же я осознаю себя семнадцатилетним Рэни Карвусом, внуком главы клана Земли, прозванным за свое уродство Альбиносом. Для родителей это была трагедия. Их единственный отпрыск мужского пола родился с белыми волосами и прозрачно-серыми глазами, а это говорило только об одном – Проклятии богов Орханта. Все четырехцветные – проклятье и погибель всего живого – имели именно такой окрас волос. Хорошо, хоть на костре не сожгли, как исчадие скверны. Отец смог убедить деда не делать этого, грозясь расколоть клан, и тот уступил. Правда, и от места главы Совета ему пришлось отказаться. Как же, внук – проклятый… Меня буквально заперли в родительском замке, где единственными моими друзьями были книги. Родовые способности я унаследовал в полной мере, отец учил меня сам, а он все-таки после деда самый сильный маг Земли в Орханте, да и за пределами континента, думаю, тоже.
Вся эта информация, обрывки воспоминаний, кусочки знаний кашей крутились в голове, вызывая дичайшую головную боль. У меня что, шизофрения? Раздвоение личности? Так, надо сосредоточиться и попытаться вспомнить последнее минуты перед тем, как… Перед тем как – что? Выискивать нужный фрагмент памяти из всей этой мешанины было мучительно больно, но необходимо, иначе я просто сойду с ума! Вот, кажется, зацепил. Недавнее воспоминание вспыхнуло передо мной, четко, с мельчайшими подробностями, на которые в жизни обычно не обращаешь внимания.
Я возвращаюсь из школы вечером. Небо заволокло тучами, и начали срываться первые капли дождя. До старой панельной пятиэтажки, где я жил в своей холостяцкой однушке, было неблизко, и я ускорил шаг, надеясь не промокнуть окончательно. Рядом сверкнула молния, на мгновение ослепив меня, а следом раздался оглушительный раскат грома. Черт, надо добираться быстрее, по телевизору последнее время рассказывали – то тут, то там люди гибнут от ударов молнии, а я как раз нахожусь на открытой местности. Рекомендации были, конечно, оторви да выбрось – не прятаться под деревьями, они вроде бы притягивают молнии, выключить мобильник, и если гроза застигла в поле, то лучше не стоять, как три тополя на Плющихе, а лечь на землю и переждать грозу. Я посмотрел на свой новый костюм и решил, что последней рекомендацией точно пренебрегу. Осталось преодолеть пустырь, заваленный кучами строительного мусора, и я дома. Дождь, сначала несильный, превратился в ливень, обрушивая мне на голову и за шиворот ведра воды. Я выругался сквозь зубы и, держа над собой старый кожаный портфель, в котором носил свои учебные записи, пособия и тетрадки с домашними заданиями, побежал, перепрыгивая через лужи и торчавшие из земли куски металла и ржавые арматурины. Вот и дом, почти добрался! Я уже потянулся к ручке входной двери, как слева мелькнуло что-то яркое. Я повернул голову и обомлел.
Передо мной на расстоянии вытянутой руки в воздухе висел небольшой светящийся шар, размером с кулак. Шар потрескивал и издавал еле слышное гудение. Господи… Шаровая молния. Меня практически парализовало. Сердце пропустило удар, а потом бешено забилось, наполняя кровь адреналином. У человека только три реакции на внезапную опасность – ступор, бегство или агрессия. Вот в ступоре я и застыл, наблюдая, как шаровая молния неспешно приближается к моему лицу. Я не мог пошевелиться от ужаса. В голове внезапно всплыла прочитанная как-то рекомендация, что нужно делать в таком случае. Подуть на шаровую молнию. Поток воздуха, по уверению неизвестного автора статьи в бульварной газетенке, должен отнести сгусток плазмы в сторону. Лучше не делать резких движений. Я трясущейся рукой дотянулся до дверной ручки, второй медленно подтянул намокший портфель на уровень груди, как будто это поможет, если молния рванет, и подул на искрящий голубоватого цвета шар, висевший буквально в двадцати сантиметрах от моего носа. Жара, как ни странно, я совсем не ощущал. Рекомендации горе-писаки оказались враньем. Шар внезапно покрылся сеткой белых разрядов, идущих откуда-то изнутри, и передо мной вспыхнула сверхновая. Впрочем, светила недолго. Через мгновение она погасла, и меня окутала тьма.
Что ж, с этим разобрались. Похоже, я умер. Будем исходить из этого. После взрыва шаровой молнии возле головы я вряд ли мог остаться в живых. И опять не возникло никаких особенных эмоций. Ну, умер и умер. И чего люди с таким пиететом относятся к этому абсолютно, по сути, рядовому событию? Более интересный вопрос – где я сейчас нахожусь? И еще… Странное отрывочное воспоминание. Уже ПОСЛЕ взрыва молнии. Я с кем-то разговаривал. Причем разговаривал будто с кем-то знакомым. И еще ощущение страшного жара и боли. Нет, не могу вспомнить. Надеюсь, память соединит все разрозненные осколки и расставит по своим местам. Со временем. Я слышал, что напрягать память, изо всех сил пытаясь что-то вспомнить, просто бессмысленно, можно сделать только хуже. Воспоминания сами вернутся в свое время.
Так, с этим определились. Теперь надо понять, где я нахожусь. Пошевелиться я по-прежнему не мог, только вертеть глазами. Чем и воспользовался. Можно сделать выводы и из крох информации. Скосив глаза и чуть не заработав при этом косоглазие, я осмотрел помещение, в котором находился. Я лежал на огромной, кровати, прямо каком-то мастодонте с высокими резными столбиками по краям. Я был укрыт по подбородок белоснежным покрывалом, но то, что под ним все-таки есть тело, меня успокоило. Нет, это явно не больница. Таких роскошных больниц не бывает. Мне приходилось лежать в лечебных учреждениях, и я что-то не припомню, чтобы в палатах стояла такая шикарная мебель, а пол был покрыт светлым, янтарного оттенка паркетом, выложенным в сложный рисунок. Да и тихо было, чего не может быть в обычной советской, тьфу ты, российской лечебнице. Или я в какой-то иностранной клинике, в VIP-палате для важных персон? С чего бы? Кому нужен простой учитель истории? Он даже родному государству не нужен, судя по зарплате и выросшей в три раза нагрузке.
Но как следует поразмышлять над этим мне не дали. Хлопнула дверь, раздался быстрый стук каблучков, и на меня налетел вихрь. Вихрь был одет в какое-то странное одеяние, напомнившее мне кители высших военных сановников девятнадцатого века, со стоячим воротничком, черную юбку до колен, длинные черные волосы, забранные на затылке в хвост, и огромные зеленые глаза.
– Рэни, ты жив! Слава богам, я чуть не умерла, когда увидела твое тело на арене! Как ты себя чувствуешь? Ничего не болит? Целитель сказал, что ты был при смерти, вообще непонятно, как ты выжил после боевых огненных заклятий! А Кари, ты помнишь Кари Сорка? Она этого огневика в железную статую превратила, представляешь? Я и не знала, что она такое может! А потом тебя принесли сюда. Вся академия на ушах стоит, отец скоро приедет, эти огненные за все поплатятся!
Огромные глаза черноволосого чуда сузились от злости.
– Ани, что ты тут делаешь? – раздался вдруг строгий мужской голос.
Девчонка ойкнула, вскочила и только что не встала по стойке «смирно».
– Отец, я просто… Как ты так быстро добрался? Я ведь тебе только недавно по амулету связи сообщила?
– Родовой портал использовал. И не заговаривай мне зубы. Целитель сказал, не беспокоить Рэни, пока на него наложено заклятье исцеления. А ты что?
В поле моего зрения возник мужчина. Часть памяти твердила, что этот властный человек с сединой на висках и суровым взглядом – мой отец. Вернее, нет. Мой отец умер, когда мне было шестнадцать, погибнув в автомобильной аварии! Да что с моей головой?! Я изо всех сил зажмурился, из глаз от напряжения полились слезы. Вспомнить, вспомнить…
– Целитель! Где этот рикс?! Быстро сюда! – раздался бешеный рык, а спустя пару мгновений я услышал торопливые шаги еще одного человека.
Хотя нет, здесь я, пожалуй, поторопился. Это был не человек. Это был рикс. Память решила сделать подарок и подкинула кусочек. Я вспомнил. Каста высших магов-целителей, небольшой замкнутый народ, живущий на другом континенте. Они воистину могли творить чудеса, вытаскивая людей практически с того света. Брали они за свои услуги астрономические суммы и никому не раскрывали тайн своего искусства. «Отец что, решил казну клана ополовинить? – возникла вдруг в голове недовольная мысль. – Так и разориться недолго».
Рикс пристально посмотрел на меня своими птичьими желтыми глазами, прошептал что-то на своем наречии и провел надо мной руками, видимо, запуская какое-то диагностическое заклинание, от которого прокатилась теплая волна. Ох, какое облегчение вновь почувствовать свое тело! Перспектива остаться недвижным овощем меня совсем не прельщала.
– С ним все в порядке, ар Карвус, повреждений магической структуры нет. Внутренние повреждения от огненных заклятий устранены. Только…
– Что еще?
– Я наблюдаю отголоски ментального воздействия…
– Это точно? Вы не ошиблись, ар Кинто? – подобрался отец.
– Я – лекарь Высшего Круга. Я не ошибаюсь. На вашего сына было произведено ментальное воздействие, несомненно. – Рикс вновь прошептал что-то себе под нос, и я ощутил, что могу двигаться. Какое облегчение!
– Вы сможете подтвердить это перед Советом?
– У меня много неотложных дел, ар Карвус, – повернулся к отцу маленький рикс. – Я и так был вынужден отложить свою работу, чтобы помочь вам.
– За очень большие деньги, позволю себе заметить, – поджал губы отец.
– Вы согласились на мои расценки. К тому же я не являюсь подданным Орханта и не обязан повиноваться вашему Совету. Мы не лезем в политику, ар Карвус, мы только лекари. Нам неинтересны ваши отношения с кланом Огня, не вмешивайте меня в это.
Кажется, обстановка слегка накалилась. Пора сказать свое слово, а то, смотрю, про меня уже забыли. Ани (младшая сестра – вовремя всплыла подсказка из глубин памяти), притихшей мышкой стоявшая в изголовье кровати, только переводила взгляд своих зеленых глазищ с меня на отца, а с него на целителя.
– Отец, не стоит вмешивать в это Совет. Я сам разберусь.
Возникшая перепалка мгновенно стихла.
– Сын, ты хорошо себя чувствуешь? – мягко спросил отец. – Огненные использовали запрещенную ментальную магию, а потом едва тебя не убили. И ты думаешь, что это просто так сойдет им с рук? – Отец присел на кровать, откинув край покрывала, и взял меня за руку.
– Если вы не возражаете, уважаемый ар Карвус, – перебил отца рикс, – то я, с вашего позволения, откланяюсь. Ваш сын здоров, я свою часть договора выполнил. Деньги переведите на мой счет в центральном банке Рагема. Всего доброго.
Рикс ушел, оставив меня наедине с моими новообретенными родственниками. Надо им что-то сказать, а то пауза немного затянулась. Я откинул покрывало, намереваясь встать, и сразу же вновь натянул его до самого подбородка. Оказалось, что я, так сказать, слегка не одет. Я бросил быстрый взгляд на сестру. Она смотрела в сторону и делала вид, что ничего не заметила, но жаркий румянец на ее щеках говорил о многом. Хотя бы о том, что в этом мире еще сохранились такие понятия, как стыдливость и приличия. Надо что-то сказать, но что? В памяти остались только самые общие сведения. Все остальное, все вроде как малозначимые, но на самом деле очень важные детали были укутаны плотным туманом, который не спешил развеиваться. Некоторые картинки из жизни Рэни периодически выпрыгивали перед внутренним взором, но это были лишь фрагменты, из которых пока не удавалось сложить общее полотно. Хорошо, что хоть имена помню. Отец, видимо, по-своему понял мою заминку, так как встал и подтолкнул к выходу Ани.
– Ани, выйди. Нам с Рэни надо серьезно поговорить.
– Ну, отец, – заныла было сестренка, но под строгим взглядом отца прикусила язык и вышла из комнаты, тихо прикрыв за собой дверь. Хорошо отец тут всех вымуштровал, авторитет он здесь явно имеет немалый.
– Прежде чем мы начнем, должен спросить: как ты себя чувствуешь? Может, перенесем разговор? Хотя реагировать нужно немедленно, покушение нельзя оставлять без ответа, ты же понимаешь. Именно поэтому я использовал родовой портал, чтобы как можно скорее оказаться здесь. Огненные могут опередить нас, предоставив в Совет свою версию случившегося. И найдут нужных свидетелей, ты же знаешь, как все это делается!
Отец нахмурился, и на его лице заиграли желваки. Вот оно как, значит. Похоже, я серьезно вляпался. Я погиб и попал в тело убитого на магической дуэли Рэни Карвуса – внука главы клана Земли. Видимо, каким-то образом я, Михаил Александров, занял уже пустую оболочку, получив новое тело, ущербную память, неизвестные пока способности и кучу проблем на свою голову. Я никогда не увлекался фантастикой, предпочитая исторические романы, но про переселения душ читывал. И вот на своем примере убедился, что крупица правды во всем этом мистическом бреду все же имеется.
– Отец, мне нужно одеться. Голый человек плохо соображает, – решил я немного потянуть время, надеясь вспомнить необходимую мне информацию.
– Да, конечно. Твоя форма в шкафу, – кивнул отец, указав на платяной шкаф.
Я свесил ноги с кровати, намереваясь подняться, как в голове что-то щелкнуло. Форма. Форма студента высшей академии магии Орханта. Память зацепилась за слово, потянув за собой последующие ассоциации и воспоминания, как нанизанные на нитку бусины. Я замер, впитывая в себя поток информации, как пустыня воду из прорвавшегося шлюза. Детство. Отрочество. Родители. Ани. Кланы. Терабайты информации устремились в мозг, укладываясь в ящички, ниши и кладовые. Я вспомнил все, до последней детали. Даже то, что Рэни Карвус ел на завтрак двенадцать лет назад. Оказалось, что у меня абсолютная память. Все, что я когда-либо видел, слышал или читал, запоминалось насмерть. И теперь я вспомнил, что со мной случилось перед тем, как я умер…
– Рэни, что с тобой? – вновь забеспокоился отец. – Где этот рикс?
– Все в порядке, просто слишком резко принял вертикальное положение, вот голова и закружилась. Сейчас пройдет, – успокоил я отца, поднимаясь на ноги.
Подойдя к платяному шкафу и открыв тяжелую створку, я увидел внутри комплект формы – черный китель военного образца, с жестким стоячим воротничком, черные строгие брюки, кожаные полуботинки и лежащее на отдельной полочке нижнее белье. Тоже мрачного, уставного цвета. Что же это за академия такая? Военная, что ли? А, вон оно что. Память по запросу немедленно предоставила необходимую информацию. Академия действительно являлась, по сути, полувоенной организацией. Обучение в ней было крайне жестким, даже жестоким, но это имело свое оправдание. Высшие посты в государстве, которым управлял Совет Орханта, могли занимать только маги, закончившие Академию. Что-то вроде пажеского корпуса в дореволюционной России. Маги готовили себе смену заранее. А жесткий отбор был необходим, чтобы во власть не проникли слабые. Естественный, так сказать, отбор. Не смог защитить себя на дуэли, значит, ты слаб. Значит, слаб твой клан. Не смог пройти экзамены или практику в Пустоши Демонов – значит, ты слаб и занимаешь свое место в иерархии кланов не по праву. Ну и интриги и политика. Как без этого. Подковерные разборки и грызня между кланами – обычное дело. И академия – не исключение. Студенты разных кланов не жили в одном общежитии, как это сделано на Земле. Каждый Стихийный клан имел свой кампус, в который лучше не заходить посторонним. Вассалы Стихийных тоже имели отдельные кабинеты в кампусах. И именно в кампусе клана Земли я сейчас наверняка и находился.
Так что, когда оделся и повернулся к отцу, я уже был готов к разговору.
– И во сколько клану обошлось излечение у рикса? – задал я вопрос, которого отец явно не ожидал.
– Не суть важно, – отрубил отец, скрещивая руки на груди. Выскочившая картинка из прошлого тотчас сообщила, что в этом случае лучше не настаивать на ответе. Я только кивнул в ответ, признавая за отцом право не давать ответа на этот вопрос. – Ты сказал, что мне не надо обращаться в Совет. Почему?
– Это могут воспринять как нашу слабость. Ты же знаешь, что остальным Стихийным и их вассалам только дай возможность – и пересудам не будет конца. Да и в Академии могут понять превратно. Сын главы клана Земли прибежал заступиться за слабака, которого размазали по стенке на дуэли. Этого нельзя допустить. Авторитет нужно подтверждать, ты сам это говорил. А ментальное воздействие доказать не удастся, рикс в этом вопросе навстречу не пойдет, ты ведь слышал.
Отец за время моей импровизированной речи смотрел на меня со все большим и большим удивлением.
– Не ожидал от тебя это услышать, сын. Но Огненным все равно надо будет ответить. Задета не только твоя репутация, но и репутация всего клана.
– Репутация клана не пострадала. Как я понял из сумбурного рассказа Ани, мой противник не пережил дуэли с Кари?
– Да, его статуя украсит замок рода Сорка, – позволил себе легкую усмешку отец. – Хороший боец, хоть и девчонка, и ее клан всегда был предан нам. Она будет тебе надежным союзником в академии. Советую приблизить ее к себе. Сорка – лучшие телохранители в Орханте. Да и в курс местных событий тебя введет. Но что ты задумал? Не считаешь же ты, что эта дуэль была случайной? Я успел переговорить с Кари, и она уверена, что в этом замешан Мариус – внук главы Огненных. Но это еще не все. Как они узнали о твоем с сестрой прибытии? Если о том, что Ани будет поступать в Академию, было известно большому количеству народа, то о том, что ты решишь оставить родовой замок и поступить сразу на третий курс, знали очень немногие.
Отец подошел к большому, в полстены, окну, присел на широкий подоконник и задумчиво почесал подбородок. Память тотчас же услужливо выставила фрагмент воспоминаний. Отец терпеть не мог сидеть в креслах, предпочитая обсиживать подоконники, край письменного стола и прочие не предназначенные для сидения поверхности, а когда о чем-то задумывался, то ходил по кабинету из угла в угол, заложив руки за спину. Ребенком я частенько пробирался в кабинет отца, брал какую-нибудь книгу со стеллажа, забирался с ногами в отцовское кресло и читал.
– Ты думаешь, кто-то слил информацию Огненным?
– Как? Слил? Да, точное слово. Пока еще слишком много неясностей в этом деле. Зачем Огненным надо было так спешно тебя убирать, я пока не знаю. Я проведу внутреннее расследование и узнаю, кто, как ты говоришь, слил информацию о твоем появлении в академии. И активизирую своих шпионов. Не нравится мне все это, – отец в задумчивости заходил по комнате.
– А что дед? Что он думает?
Отец скривился, как от зубной боли.
– Последнее время он вообще отошел от дел клана. Заперся в своем подземелье, возится с каким-то новым механизмом для боевых големов. Когда я ему сообщил о твоей дуэли, он только рукой махнул и буркнул, что с тобой с детства одни неприятности.
Понятно. С дедом у меня всегда были натянутые отношения. Он все никак не может простить, что из-за меня потерял место главы Совета. Маразматик старый.
– Ясно. Обо мне можешь не волноваться. Не думаю, что Огненные повторят попытку в ближайшее время, это окажется слишком очевидно для всех. Но я буду начеку. В тот раз они застали меня врасплох, и я не сумел защититься. Я переговорю с Кари Сорка, думаю, что она не откажется быть моим телохранителем.
Внезапно в животе заурчало, да так громко, что услышал и отец. Молодое тело требовало еды.
– Сын, предлагаю прерваться и пообедать. Да и сестру твою успокоить надо, она наверняка все ухо себе стерла о замочную скважину, пытаясь подслушать.
Мы уже двинулись к выходу, когда отец остановился, о чем-то вспомнив. Потом слегка сжал мое плечо железными пальцами, способными крошить гранит, и посмотрел мне в глаза.
– Еще кое-что, Рэни. Ты знаешь, зачем ты здесь. Ты – мой единственный наследник и когда-нибудь станешь главой клана. Ты должен влиться в общество, завести друзей и союзников. Без этого никак. Я в свое время сделал большую ошибку, лишив тебя общения со сверстниками. Пришло время ее исправлять.
Я замер напротив отца. Мы, конечно, говорили об этом, прежде чем было принято решение о моем поступлении в Академию Орханта, но тогда отец не говорил о своей ошибке. Он вообще крайне редко признавал, что хоть в чем-то ошибся.
– Сообщай мне обо всем, что происходит вокруг тебя. Будь осторожен. Надо найти этого менталиста. Сегодня же я пришлю порталом защитный амулет от ментальной магии, носи его постоянно и не снимай даже тогда, когда будешь заниматься любовными утехами с местными студенточками. И не смущайся, я и сам был когда-то молод, – подмигнул мне отец, введя меня почти в состояние ступора. Я никогда в своей жизни не слышал от него ничего подобного. Отец впервые на моей памяти открылся с этой стороны и общался не как властный, высокородный сын главы клана Земли, а как обычный человек.
– Да, отец, я понял.
– Ну, вот и хорошо. Пойдем, а то голос твоего желудка слышен уже по всему кампусу.
***
– Лоран, какие новости?
Я сидела в своем кресле, закрыв глаза и обдумывая сложившуюся обстановку. Подумать было о чем.
– Академия стоит на ушах. Разговоры только о твоей дуэли с Кридом и о появлении Альбиноса.
Секретарь подошел к письменному столу и положил передо мной свернутый свиток, скрепленный печатью клана Земли. – Ар Карвус просил передать тебе лично.
Я испытующе глянула на Лорана.
– Он ничего не просил передать на словах?
– Нет.
– Понятно, – я побарабанила пальцами по обтянутому кожей драха подлокотнику кресла, не торопясь вскрывать свиток.
– Что Огненные? И прежде всего Мариус?
– Огненные притихли. Мариус пытается делать вид, что ничего не произошло, но парочка воздушниц со второго курса, ну ты должна помнить, те близняшки, видели, как он в ярости разнес заклятьями половину оранжереи.
– Ага, все-таки вышел из себя, – усмехнулась я. – Какая потеря для алхимических зелий. Надо бы аккуратно намекнуть декану алхимиков, кто это сделал. Мелочь, но приятно.
Теперь уже улыбались мы вдвоем.
– О Рэни есть новости?
– Пока нет. Но на верхнем ярусе видели рикса. Туда никого не пускают, охрана ара Карвуса перекрыла все проходы.
Рикс? Это плохо. Эти лекари равно известны как своим целительским искусством, так и непомерными запросами. Если бы мы могли нанять рикса… Я изо всех сил сжала подлокотники кресла. Нам никогда не найти столько денег, а клан Сорка – гордый клан и никогда не станет ничего просить, даже у своего сюзерена. Появление рикса в кампусе Земли говорило только об одном – Рэни был плох настолько, что ар Карвус был вынужден прибегнуть к услугам этих желтоглазых коротышек. И я очень надеюсь, что он не опоздал.
– Арта Сорка? – раздался от двери незнакомый голос. Я вздрогнула от неожиданности, на автомате развернувшись всем телом в сторону возможной угрозы. Уроки отца были вбиты в меня на уровне подсознания – сначала бей, а потом задавай вопросы. Лоран тоже отреагировал на внезапно возникшего посетителя соответственно – переместившись на ускорении за спину незнакомца, закутанного в длинный балахон с глубоким капюшоном, из-за которого не было видно его лица, мой секретарь прижал к шее незваного гостя остро отточенное лезвие небольшого кинжала, который использовал для вскрытия корреспонденции.
– Не ждал такого приема, – спокойно ответил незнакомец, не обращая никакого внимания на кончик ножа, подрагивающий в опасной близости от сонной артерии. – Я пришел с миром. Вы всех гостей так встречаете?
– Кто ты, и что тебе надо? Это территория клана Земли, и посторонним сюда путь закрыт! Назови себя, или ты труп!
– Да ладно, ладно, что же вы нервные все такие, – буркнул незнакомец, поднимая руки к капюшону. – Вы позволите? – это уже Лорану, который, естественно, и не подумал ослабить хватку, дожидаясь моего сигнала. Я кивнула, и мой помощник отвел кинжал в сторону, давая незнакомцу показать свое лицо.
Боги Орханта… На меня с грустной усмешкой смотрел Рэни Карвус собственной персоной. Живой и здоровый. Лицо, которое совсем недавно я видела разбитым в кровь, было без единой царапины, а длинные белые волосы забраны на затылке в незатейливый хвост.
– Сюзерен? – только и смогла я вымолвить, преклоняя колено перед господином. Лоран последовал моему примеру мгновением позже.
– Собственной персоной, – произнес Альбинос. – Встань ты уже, хватит коленом пол полировать. И ты тоже, – обратился господин к Лорану.
Я поднялась, недоуменно взирая на Рэни.
– Отец отговаривал меня, но я решил прийти лично. Я понимаю, этикет и все такое, но ты спасла мне жизнь, поэтому я пришел поблагодарить тебя сам. А, вижу, послание от отца ты уже получила, – заметил Рэни так и не распечатанный свиток, лежащий на столе. – Я знаю, что там написано, и сам могу тебе сказать. Да ты присаживайся, в ногах, как известно, правды нет, – выдал странную фразу Альбинос, отодвигая стул для посетителей и усаживаясь на него.
Я перевела взгляд на Лорана. Тот ответил мне не менее ошарашенным взглядом. Никогда представители Высших кланов не снисходили до простого общения с вассалами. Пример Мариуса, единственного представителя Стихийного клана до появления в академии Рэни, постоянно перед глазами. Надменность, чванливость, пренебрежение всеми, кто ниже тебя по происхождению. И тут – такое.
Я осторожно опустилась в свое кресло, не зная, чего ожидать.
– Так вот, спасибо, что спасла мне жизнь, – произнес Рэни, привстав со стула и протягивая мне руку, которую я осторожно пожала. Глаза Лорана, так и оставшегося стоять возле двери, стали размером с двойную орхантскую марку, грозясь вывалиться из орбит.
– Это был мой долг, как вассала, – сумела ответить я.
– Да, конечно, долг вассала. Я понимаю. Но дело в том, – серьезно посмотрел на меня Рэни, – что мне скорее нужен друг, чем вассал.
Лоран, наверное, в обморок грохнется. Прямой наследник одного из сильнейших Стихийных кланов предлагает мне дружбу? Да когда такое было?
– Для меня большая честь, сюзерен, – начала было я, но была прервана.
– Ну вот и отлично. Тогда наедине больше никаких сюзеренов и прочего официоза. Договор? – Рэни как-то по-мальчишески задорно улыбнулся и повторно протянул мне руку. – Я – Рэни.
– Конечно, сюзер… э-э-э, то-есть, кхм… – закашлялась я. – Я – Кари. Мы повторно обменялись рукопожатиями. – Рада, что с вами все в порядке.
– Да, я тоже рад, – хмыкнул в ответ Альбинос. – Там отец просит тебя стать моим телохранителем, – кивнул Рэни на нетронутый свиток. – Надеюсь, что ты согласишься. Впрочем, у тебя есть время подумать. Я могу только попросить. Клан Сорка всегда был преданным вассалом Земли, и я буду рад, если ты примешь положительное решение. Посоветуйся с семьей, время у тебя есть. А я, пожалуй, пойду. Надо еще с Ани поболтать. Ну, пока. – Рэни вскочил со стула, еще раз протянул мне руку, которую я пожала чисто автоматически, и быстро вышел из кабинета, аккуратно прикрыв за собой дверь.
Возникла тягучая пауза, во время которой я некоторое время, мало что соображая, просто смотрела в стену. В голове творился сумбур. Первым опомнился, как ни странно, Лоран.
– Кари, это сейчас что такое было?
Отступление первое. Храм Единого.
Хранителя знаний била дрожь. Он быстрым шагом шел по длинным переходам храма Единого, держа в руках кипу древних манускриптов и не отвечая на приветствия попадавшихся на пути братьев. Если он не справился… Нет, об этом лучше не думать. О Правой Длани Единого ходили разные слухи, но ни в одном из них не было ничего хорошего. Навлекший на себя гнев Длани, да какой гнев, даже мимолетное неудовольствие, попросту исчезал. Бесследно. Поэтому когда две недели назад одан настоятель вызвал хранителя к себе и повелел найти все древние манускрипты, в которых хотя бы мельком упоминались четырехцветные, и вдобавок генеалогическое древо рода Карвус, хранитель понял, что крупно влип. Знания о четырехцветных – проклятии и страшной сказке всего Орханта, которой пугали маленьких детей, – относились к запретным. И если эти знания опять вытаскивают из самых тайных уголков храмовых хранилищ, то жди беды. Интуиция хранителя просто вопила, что этот вызов ничем хорошим не кончится, но приказ настоятеля не оставлял никаких лазеек.
Хранитель подошел к массивной, обитой крест-накрест толстыми железными полосами двери, поправил выбившийся из охапки свиток, мысленно вознес короткую молитву Единому и несмело постучал.
– Входи, брат мой, – раздался из-за двери голос, и хранитель трясущейся рукой потянул на себя массивное дверное кольцо.