Григорий Аркадьевич Милованов - бортинженер, и его жена Вероника Степановна - повар, были частью эксперимента, проводимого на "Лапласе". Когда запускали корабль, сумма переменных, влияющих на исход экспедиции, была таковой, что никто не мог с достаточной долей уверенности предположить ее результат. Тем более, невозможно было установить ее продолжительность.
Потому в состав экипажа включили три семейные пары, способные в различное время полета родить детей. Эти потомки и должны были продолжить эксперимент.
На долю моих родителей выпала честь зачать меня именно в созвездии Большого Пса. Достигнув обусловленного ранее места, экипаж обнаружил, что сверхсветовые границы преодолены, о чем немедленно радировали на Землю, где никто не получил этой радиограммы, поскольку еще не были созданы приборы, фиксирующие сверхсветовые волны.
Зато для экипажа картина звездного неба изменилась в одночасье. На месте прежних звезд появились тусклые туманные точки, но рядом с каждым таким пятном вспыхнула другая, цветная точка, и все пространство вокруг корабля заискрилось цветными огоньками.
Члены экипажа зачаровано наблюдали за этим зрелищем, однако следом за любопытством пришел страх. Все приборы корабля, что называется, "зашкалило", и маневрировать было невозможно. Одновременно казалось, что корабль стоит неподвижно относительно этих самых цветных точек, так мала была его скорость в этой пространственно-временной области.
Через год стало ясно, что корабль на сверхсветовой скорости попал в сингулярность небольшой черной звезды и застрял в нуль-пространстве, пропуская время мимо себя из-за имеющейся собственной скорости. Это было похоже на прогулку шагом во время стометрового забега. Мимо тебя проносятся глыбы, пыль, волны, но ты парализован, потому что слишком быстро бежал и попал в мир, где правила игры вывернуты наизнанку, где быстрее всех достигает цели тот, кто медленнее всех движется. Потому-то "Лаплас" полз через сингулярность черепашьим шагом целых пять лет.
Но и это оказалось еще не все. Как выяснилось много позже на Земле, после изучения всех материалов экспедиции, эта сингулярность оказалась и входом, и выходом одновременно.
За эти же пять лет на Земле всех членов экспедиции заочно похоронили и позабыли, и вдруг именно в том месте, где пять лет назад пропал "Лаплас", на мониторах Земли был замечен корабль. Так впервые была обнаружена пространственно-временная складка, но именно в этой складке родился я - Алексей Григорьевич Милованов. Правда, не я один. Одновременно со мной в виварии корабля родилась Диана.
С тех пор прошли сотни лет, а я нигде не находил того, что называют домом и покоем. Видно, сингулярность наделила меня как множеством талантов, так и немалым количеством странностей.
За первую сотню лет своей жизни, после того как в двадцать я оказался на Земле вместе с "Лапласом", и ученые заполучили меня в качестве объекта для исследований, я был чемпионом мира по теннису и горным лыжам, эстрадной звездой и ученым, но нигде не было мне покоя. Только Космос притягивал меня, и, наконец, я уступил этому зову, и уже семьсот лет тревожу его просторы.
Никто не знает, сколько мне еще жить, ибо, родившись в пространственно-временной складке, я живу в исключительном биологическом ритме. Недавно я отметил восемьсотлетие, в то время как прочие жители Земли уходят в триста. Это грустно - хоронить своих близких, хотя отношение к смерти на Земле очень спокойное. Смерть - всего лишь закон, а законы надо исполнять... если не умеешь их устанавливать.
Триста лет - не предел, конечно, но удерживать искру жизни в биологическом теле становится к этому времени очень трудно, настолько трудно, что ни на что другое сил уже не хватает. Это делает подобную жизнь бессмысленной, и человек рано или поздно соглашается с этой бессмысленностью и умирает.
- Алексей Григорьевич, вы видите? - доносится до меня голос первого помощника.
Я смотрю на монитор. Что-то поднимается изнутри, когда я вижу этот голубой шар, но всю пустоту в моем сердце он не заполняет, и я завидую членам экипажа, для которых Земля - действительно родной дом.
- Спасибо, Эдди, - откликаюсь я, - вижу.
Космопорт "Северный" встречает нас, как всегда, сутолокой и шумом, но это уже привычно, и я позволяю себе радоваться суматохе, насколько могу.
- Алексей Григорьевич Милованов, - слышу я голос дежурной по космопорту, подойдите, пожалуйста, к справочному бюро, вас ожидают.
Кроме дочери, меня встречать некому, но я очень ей рад. Она от четвертой моей жены. Жены уже нет, а вот дочь...
- Привет, па, - она бросается мне на шею.
- Привет, Джой, - я целую ее в щеки, - рад тебя видеть.
Она молчит, прижавшись ко мне. Я вижу, что она не одна: рядом стоит мужчина и улыбается нашей встрече.
- Познакомься, па, - говорит Джой, отстраняясь от меня, - это Оги Валентайн, мой друг.
- Алексей Григорьевич, - протягиваю я руку незнакомцу.
- Рад познакомиться.
- Взаимно, - его янтарные глаза с улыбкой изучают меня.
- А где же Вадим?
- Дома, работает, - отвечает Джой, и мы идем к лифту, который несет нас к площадке аэротакси.
Диана молча плетется сзади, но я заметил, как недружелюбно она прищурилась на нового друга дочери. Мне тоже что-то почудилось в его янтарных глазах.
В полумраке гостиной уютно расположилась вся моя семья: Джой, Вадим и Диана, а также Оги Валентайн. Мягко звучит Чайковский, которого за все эти тысячелетия так никто и не превзошел, на мой взгляд, конечно.
9.
Приблизившись к звезде Бета Цефея, корабль "Стринг" проделал изящный пируэт в гравитационных полях пятнадцати планет, погасив свою скорость, что позволило ему без проблем подлететь к избранной еще на Земле планете.
Нас интересовали радиоволны, поступающие с постоянной интенсивностью на локаторы Земли. Однако, оказавшись вблизи планеты, мы были, мягко говоря, ошеломлены: невероятных размеров мегаполисы раскинулись на ее просторах, а сама планета была раз в тридцать больше нашего голубого шарика. Мы, конечно, не знали, кто создал эту цивилизацию, а потому вынуждены были осторожничать.
Сделав несколько кругов по орбите, мой экипаж обнаружил несколько искусственных спутников явно неземного происхождения. Они испускали какие-то сигналы, но мы были не в состоянии их расшифровать. В ответ, как обычно, мы послали радио о себе.
Через некоторое время нас атаковали, одновременно с поверхности планеты и с орбиты. Спектроскопы показали, что к нам тянутся неизвестной природы лучи. Но ничего особенного не произошло, и мы подумали, что защита нашего корабля выдержала эти удары. Однако ситуация явно складывалась не в нашу пользу: количество нападавших и скорости их перемещения превосходили наши возможности. Корабли аборигенов сделали ряд маневров, на "языке жестов" предлагая нам сесть на планету.
Посоветовавшись с экипажем, я принял решение принять это требование. Через некоторое время, зависнув над площадкой космопорта, "Стринг" медленно опустился. Я, как командир корабля, в сопровождении двух помощников и Дианы вышел наружу.
Что-то странное было во всем, что нас окружало. Мало того, что не было слышно ни звука, несмотря на огромное количество техники, которая высилась здесь и там, но молчали даже дешифраторы, имеющие самый полный частотный диапазон приема. Такое, правда, случалось и раньше на планетах, где ритмы движения находятся в диапазонах частот, которые наши уши не воспринимают, но одно дело уши, а другое дешифраторы.
Кроме того, все, что мы видели, было каким-то призрачным. Неестественные тени лежали повсюду. Я с удивлением посмотрел под ноги, как только мы ступили на поверхность, поскольку жесткое, бетонное, как мне показалось, покрытие вдруг оказалось неровным и шуршащим, как будто ноги ступали по щебню. Я заметил, что и спутники мои удивлены не меньше моего.
Но времени на эмоции у нас не было. Я привык ко многому за время своих путешествий, но таких полупризрачных гигантов видел впервые. Представьте себе шар, у которого я насчитал двенадцать конечностей, служивших одновременно и руками, и ногами. Шары и ходили, и катились, когда это им было нужно. Они имели по два глаза и по два рта, располагавшихся с двух противоположных сторон. При этом и глаза, и рты их были круглыми.
Я по достоинству оценил их совершенную форму, меня подавляли только размеры аборигенов и их цвет. Метров восемь в высоту, они, как я уже говорил, были полупризрачны и постоянно меняли свои оттенки. Нас встречали три таких шара.
Я обратил внимание на странное поведение Дианы. Обычно, попадая на населенную планету, она даже в своем скафандре оставалась лучшим индикатором происходящего, предупреждая об опасности, или, наоборот, доброжелательно мурлыча. Сейчас же она только недовольно пофыркивала, но была спокойна, будто попала на необитаемую планету. Я услышал в шлемофоне ее комментарий: "Бр-ред и гал-л-люцинация". К сожалению, я подумал тогда, что это лишь ирония.
Мы пошли вслед за встретившими нас шарами в помещение космопорта.
В какой-то миг я неожиданно ощутил вторжение в свой мозг. Новое ощущение полностью заняло мои мысли, и я уже не мог отвлекаться на посторонние факторы. Помню только, как пытался закрыть свой мозг от подчинения чужой воле, но у меня это плохо получалось, а потом перед моим взором оказался огромный, круглый, немигающий глаз.
После этого произошло и вовсе неожиданное: мое сознание оказалось в стороне от происходящего, так что я мог наблюдать всю сцену будто бы со стороны. Мое тело, занятое кем-то посторонним, вместе с моими помощниками и Дианой стояло перед невероятным, пульсирующим шаром. Он был похож на цветомузыкальную установку - так ритмично сменялись цвета внутри его тела. Даже в астрале мне казалось, что я вот-вот впаду в транс, и мне из последних сил удавалось удерживать ясным свое внимание, не впадая в беспамятство.
Глаз, занимавший чуть ли не весь этот огромный цветной шар, тоже пульсировал, расширяясь и сжимаясь, и имел безжизненный, матовый оттенок.
Я понимал, ощущал, что шар вытягивает из нас информацию и подчиняет своей воле, но не мог вмешаться в этот процесс, поскольку полагал, что мое тело уже занято мыслями инопланетянина.
Внезапно мое физическое тело подняло руки и начало произносить нечто такое, от чего мое астральное тело затряслось. Я не очень разбираюсь в магии, но убежден, что произносило оно какую-то длинную мантру. Неведомая мне энергия сгустилась вокруг, напряжение стало нестерпимым, и, если бы не интерес к происходящему, я бы кинулся прочь от этого места.
Как только мое любимое (потому что единственное) физическое тело заговорило, шар замер, будто изумленный тем, что кто-то посмел не подчиниться его воле. Но по мере того, как я читал мантру, он вдруг изменил ритм и начал трепетать, и это смахивало на ужас. Его цвета поблекли, и когда мое тело выкрикнуло заключительное "Ом!", шар взорвался на тысячи осколков, похожих на стекло, и в тот же миг я снова оказался в привычном для меня теле.
Не задумываясь, я крикнул помощникам и Диане, чтобы они бежали к кораблю.
Мы беспрепятственно покинули планету. Помощники рассказали мне потом, что помнят только, как попали в космопорт, а потом бежали обратно, и больше ничего. Диана подтвердила их рассказ, хотя и присовокупила, что не помнит никакого космопорта. Так мы расстались с этой планетой наваждений. Можно сказать, что нам повезло.