Александр Марков был обеспокоен не меньше меня. Советовал все же обратиться к гроллам Союза Семей за помощью. Все настойчивей и настойчивей.
Подробнее — 2 ур. 54
Нет уж! Справлюсь как-нибудь сама! Ведь Антонио Гонзалес, лучший энерговоин Омеги — справился! Ему тоже было несладко, пока матрица полностью не раскрылась. На это ушло несколько лет, с начала перехода матрицы Антонио во взрослую фазу. Так что мне просто нужно набраться терпения. Не хочу обращаться за помощью к тем, кто может сотворять с людьми, без их разрешения, такие вот эксперименты!
Разве что… Если сильно прижмет — обращусь к доктору Рашту, из Семьи Роон. Все-таки он, вроде бы, хороший гролл. И, как мне кажется, непричастен к этим зверским медицинским экспериментам. Вообще, к выходцам из планеты Арес я относилась далеко не так подозрительно, как к гроллам других планет.
Но, быть может, я зря паникую. И все у меня будет нормально. А эти обмороки — пройдут сами собой. Нужно надеяться на лучшее…
Ясно одно — даже по гролловским законам эти подпольные вивисекторы были страшными преступниками. Иначе Союз Семей Новой Женевы не выплачивал бы мне ежемесячно денежную компенсацию, как жертве нелегальных генетических экспериментов. Даже сами гроллы признали, что надо мной было совершено преступление, и приписали меня к Семье Целителей, Семье Роон. Там я теперь имела право получить бесплатную медицинскую помощь любой сложности и получила множество льгот, как официально признанная Союзом Семей жертва генетических экспериментов.
End 2ур. 54
Но я обойдусь и без помощи гроллов и их ежемесячной денежной компенсации — мне на лекарства. Пусть подавятся своими деньгами! Я не взяла из этих денег и гроша — они автоматически перечислялись в Фонд помощи госпиталям Федерации. На них покупалось продовольствие для больных, лекарства для тех, кто мог лишь рассчитывать на бесплатное государственное медицинское обслуживание. И многое другое. Но я к этим деньгам никогда не притронусь.
Я все помню. Ни о чем не забыла. Я хотела бы простить, но не могу. Пока — не могу…
Из-за сложности подземной горной трассы Дальнего Перехода иногда требовалось выполнять очень необычные рейсы… Например, один местный кабальеро, приглашенный на день моего рождения — сеньор Алехандро Родригес, владелец конного завода, поинтересовался — смогу ли я доставить через Дальний Переход из Лос Анжелеса в Новый Киев породистого племенного жеребца? Ведь людей я «Пассажирами» таскаю. Так почему бы не увеличить вес?
Подробнее — 2 ур. 55
Я была тогда немного ошарашена — испанцы устроили для меня тогда в Лос Анжелесе помпезный праздник, с приемом в правительственном дворце и салютом в мою честь.
Мне, видите ли, стукнуло двадцать, а это круглая дата.
Ну и что?
День рождения я, как обычно, отмечать не собиралась. Зачем отмечать дату, записанную в моем паспорте? Ведь я могла на самом деле родиться на несколько дней раньше или позже, чем это наугад записали наши чиновники. Воины Омеги, громившие подпольную лабораторию Семьи Отсева, как-то не задавались вопросами — кто и когда там родился.
Тактика наших диверсионных групп во время войны с гроллами была очень простенькой — насолить гроллам ночью в быстром налете и побыстрее скрыться, пока Омегу не застукали гролловские патрули шаттлов. Наши диверсанты, перебив охранников-гроллов и боевых роботов, просто освободили меня и еще нескольких детей из камер-комнат наблюдения. А потом заложили бомбу, после взрыва которой от лаборатории не осталось и следа.
Мне тогда было годика два — я совсем ничего не помню! Разве что — взрывы и пламя, когда горела взорванная лаборатория и кого-то из диверсантов метрах в двухстах от нас сверху атаковали гроловские шаттлы, вызванные по тревоге. Да только было уже поздно — штурмовые отряды разбились на десятки маленьких групп и скрылись в ночи. А обнаруженная нашей разведкой нелегальная генетическая лаборатория была уже уничтожена.
Так что я никогда не считала свой день рождения праздником. Разве что, вечерком, после работы в операционной, как обычно в таких случаях — хотела заглянуть в гостиницу «Рассвет». И, отведав заказанный там праздничный торт, потанцевать с нашими немногочисленными вояками, оставшимися дежурить в форте.
В общем, мой опекун, Луиза Райс, вместе с Антонио Гонзалесом чуть не силком меня запихали в шаттл, посланный за мной — все же Луиза заведовала департаментом Проводников в правительстве Корто и, считай, была моей начальницей. А Антонио Гонзалес, негласный лидер Омеги, можно сказать, был моим приемным отцом. Он воевал еще в Семилетней Войне против гроллов вместе с моим отцом, Николаем Сотниковым — они были друзьями.
И это только верхушка айсберга…
Пабло тогда отправился с штурмовым отрядом в какой-то рейд, и я была немного опечалена тем, что он задерживался. Не вовремя он это затеял, забыв о том, что у меня день рождения. А я ему так и не напомнила, заваленная десятком сложных операций — как раз прибыл новый торговый караван немцев, с пациентами из Нового Веймара.
Ага, щщас — считай весь штурмовой отряд из Двадцать Пятого, во главе с Пабло Каррера, присутствовал на празднике в мою честь. Они специально отбыли пораньше, чтобы всем составом отметить мой день рождения. Тоже мне, конспираторы!
В общем, праздник удался на славу. Но испанцам, знаете ли, только повод дай — они, как никто другой, умели радоваться жизни. Даже русские им в этом явно уступали. Я была просто очарована огромной горой подарков, цветов и вниманием друзей, знакомых, с которыми прошла сквозь пламя двухлетней войны с Рейдерами.
На день рождения в Лос Анжелес даже прибыли многие из бывших Рейдеров. Ведь теперь я была и их Мастер-Целителем, и за полгода многие из них прошли через мои руки, как пациенты. И я чувствовала, что их поздравления совершенно искренни, несмотря, что совсем недавно нам порой доводилось встречаться по разные стороны линии фронта.
В общем, почти все жители Корто знали, что третьего февраля в правительственном дворце будет знатный сабантуйчик. А, зная мое прохладное отношение к дням рождения, Луиза Райс и Антонио Гонзалес взяли это дело в свои руки.
Для меня лично лучшим подарком на день рождения было то, что я немного подросла к тому времени и, наконец, начала преображаться в маленькую, изящную, юную сеньориту, на которую уже начали заглядываться молодые люди. По крайней мере, я получала немалое удовольствие, танцуя со своими бывшими друзьями и знакомыми вояками, с радостью отметившими мысленно, что я, наконец, повзрослела.
Среди них было много ветеранов, спасенных мною на поле боя за время двухлетней военной кампании против Рейдеров. Поэтому я купалась в водопаде из радости, счастья, хорошего настроения — всего того, что мысленно обрушили на меня мои бывшие фронтовые товарищи, приглашенные во дворец.
End 2ур. 55
Вопрос Алехандро Родригеса, приглашенного на праздник в правительственном дворце, застал меня немного врасплох, когда я на пять минут выскочила отдохнуть после танцев на маленький такой балкончик.
Как говорится, взял меня тепленькой.
Я, не думая о последствиях, сказала правду-матку — мол, попробовать можно конечно, но протащить запакованную в транспортный модуль, усыпленную лошадь сквозь твердую скальную породу пару сотен километров — это, знаете ли… Лучше рискнуть сначала на простенькой лошади, чтобы убедиться, что это возможно и разобраться — сколько на это понадобится сил. А не то залипнешь, не рассчитав силы и скорость Перехода. И породистая лошадка погибнет, вмерзнув в цельный базальт глубоко под землей.
Ох, лучше бы я соврала. Сказала бы, что, мол, это невозможно. Но Алехандро поймал меня на слове и, выписав чек, сказал: «Замечательно, сеньорита, давайте попробуем завтра. Или вы предпочитаете какой-нибудь другой день?»
Я посмотрела на чек — он был, мягко говоря, внушительным. Как за пять стандартных рейсов Проводника с полной нагрузкой.
Что поделаешь… Испанцы — заядлые коневоды, поставляющие лошадей в Новый Веймар целыми табунами. Так теперь табунами они их поставляют и в Новый Киев! По трассе Дальнего Перехода. Я, по настоятельной просьбе Министерства Проводников Федерации, и многочисленных родственников Алехандро Родригеса в правительстве Лос Анжелеса, подписала договор с его конным заводом. Теперь у Родригесов прекрасная такая ферма, конный завод восточнее Нового Киева, под Нижним Новгородом. На эту ферму я и доставляю племенных жеребцов и кобылок на развод. А Родригесы уже на месте решают — каких лошадок продавать, а каких — придержать для селекции на своем новом конезаводе.
Главный менеджер по поставкам лошадей в Новый Киев! Как вам? Я теперь уставала, как лошадь, хотя ведь сама согласилась на долю в прибыли.
Ну и кто теперь лошадь, и кто на ком ездит!?
Хорошо хоть, двухгодовой контракт на поставки, который я сдуру подписала, толком не просмотрев, уже заканчивался. И продлевать его я не собиралась. Чтоб я еще когда-нибудь подписала какую-то писульку без моего адвоката, Сесилии!? Нет уж — оно никаких денег не стоит.
И так в последние пять лет нагрузка на меня возросла невообразимо — проложила, называется, на свою голову новую трассу. О лихорадочном графике работы в годы войны с Рейдерами я уж и не говорю! А стажеры-Проводники, местные таланты, окончившие Академию Проводников и вернувшиеся на родину — не справлялись и очень уставали. Иногда залипали глубоко под грунтом — в скалах. Вместе с грузом — живым или неодушевленным.
И это на коммерческой трассе!
Если бы не помощь Антонио Гонзалеса, моего шефа в Омеге, попутно перевозящего сложные грузы, я бы не управлялась с теми заторами срочных грузов, которые накапливались в ведомственных спецхранах, ожидая своей очереди на доставку.
Подробнее — 2 ур. 56
Обычно Проводников, залипших на коммерческих трассах Дальних Переходов, спасал Александр Марков. Он был самым сильным Проводником Дальних Переходов. Но, как оказалось, к его удовольствию и облегчению, у него появилась молодая, энергичная помощница, которой удалось поставить новый рекорд по скорости Дальнего Перехода. Александр даже предлагал мне после окончания Академии преподавать на Кафедре Дальнего Перехода. Но к тому времени я уже приобрела опыт полевого Проводника — с помощью Дальних Переходов я могла переносить груз в самые тяжелые области округов Федерации, особенно в горные районы.
Знаете, как это бывает — хочется попутешествовать, посмотреть мир! Ведь большинство крестьян дальше ближайшего Форта или убежища свой нос никуда не высовывали. А я успела побывать во всех крупных городах — Лос Анжелесе, Новом Веймаре, Новой Калифорнии и многих других, более мелких. Водила из города в город большие торговые караваны — договариваться с дикими энергоколониями о проходе через их территорию я умела очень даже неплохо. Новый Киев, самый большой город колонистов Новой Женевы, не упоминаю лишь потому, что выросла в нем и знаю каждый интересный закоулочек в нем и его округе.
Марков, правда, сам себя считал Мастер-Целителем, врачом. И я, конечно же, пошла по его стопам. Потому что мечтала, что когда-нибудь стану такой же, как он. Я подтвердила свое желание делом, в итоге став его аспиранткой, еще во время учебы в Академии Проводников, расположенной в столице Федерации. Но и работа Старшим Проводником Корто, таскающим самые сложные и необычные грузы под землей, вовсе не была таким уж простым делом.
Фронтирный округ Корто был, несмотря на внушительные размеры, относительно бедным, по сравнению со столичными округами. Все же, здесь в основном, горная местность, в долинах и низинах укрытая лесной чащей — настоящими непроходимыми джунглями. К тому же, работать здесь было небезопасно из-за Рейдеров-партизанов, из непримиримых. Поэтому известные, сильные Проводники отказывались здесь работать — мол, Сотникова у вас есть, к ней и обращайтесь. А свой, доморощенный, сильный Проводник все не появлялся. В общем, сплошное расстройство, а не помощники.
Поэтому я, в самом начале войны с Рейдерами, продала свою квартирку в Новом Киеве — все равно будет пустовать, пока война не окончится. И полностью перебралась в Корто, сжигая за собой все мосты. Чиновники Нового Киева от власти высказали свое дружное негодование — у них на меня были совсем другие планы.
А вот в Академии Проводников мое решение нашло горячую поддержку. И Кирилл Шепетов, и Александр Марков, чьей аспиранткой я была, души во мне не чаяли. Тем более, что Александр и сам, в военные годы, бросив все, отправился со мной добровольцем на фронт. И мы работали с ним Мастер-Целителями в госпитале Лос Анжелеса. Пока линию фронта, благодаря Омеге — спецназу Федерации, не удалось передвинуть от столицы чуть дальше. И мы продолжили свою работу полевыми хирургами, сопровождающими наши войска во время сражений с Рейдерами.
Наш походный госпиталь перебрался в Двадцать Пятый Форт — сейчас этот бывший форт Рейдеров стал главной военной базой юга Корто. Там я, в основном, и жила сейчас после окончания войны. Поближе к Зоне Перехода и коневодческим фермам семей Каррера и Родригесов. Если, конечно, не находилась в своем домике или особняке Луизы Райс — в Лос Анжелесе. Но чаще всего, сами понимаете, меня можно было застать в операционной Двадцать Пятого или Лос Анжелеса…
End 2ур. 56