Он был прав. Дафна провела на Луне уже три дня, но так и не привыкла к жизни на переднем крае человеческого мира, в месте, столь отличавшемся от всего, что она знала раньше.
Внутри кроличьей норы обсерватории был воздух, постоянная температура – и звук. Если не считать силы тяжести – все как на Земле. Но достаточно было подняться по одной из лестниц, ведших к наблюдательным куполам,- и становилось ясно: ты на другой планете.
Между Дафной и недружелюбным ландшафтом не было ничего, кроме нескольких сантиметров прочного стекла, и абсолютная тишина окутывала ее почти ощутимым на ощупь покрывалом. Дафна была здесь посторонней, незваным гостем в чужом мире. Она чувствовала себя словно водяной паук, очутившийся в незнакомой опасной стихии, под защитой крошечного воздушного пузырька.
И все же при любой возможности Дафна проводила время здесь – просто глядела на равнину или пыталась рисовать горы, видневшиеся на западе. Эти отдаленные вершины, выше почти любых гор на Земле, были сейчас залиты полуденным Солнцем, хотя вверху, на угольно-черном небе, сверкали звезды.
Дафна познакомилась с Норманом Филипсом на танцевальном вечере, и он оказался весьма полезным гидом. Норман был молодым геологом (вернее сказать, селенологом) и работал на Второй лунной базе с другой стороны Луны, но в данный момент находился в отпуске, что давало ему немалое преимущество перед прочими учеными, рвавшимися сопровождать Дафну.
Профессор Мартин не имел ничего против, но весьма опрометчиво предложил включить в их компанию Майкла. Предложение было воспринято Норманом без энтузиазма, особенно когда выяснилось, что Майкл без умолку болтает и непременно хочет знать, как тут все работает.
В результате первые несколько прогулок по обсерватории основательно затянулись, и Дафну порядком уже утомили технические подробности. К счастью, им удалось сплавить Майкла в Центральный пункт управления, где он привязался к главному инженеру, и с тех пор его видели только за завтраком, обедом и ужином.
К тому времени у Дафны улеглись первые разрозненные впечатления и сложилась достаточно четкая картина обсерватории. По крайней мере, ей больше не случалось заблудиться, когда она была одна. Почти двадцать лет люди раскапывали дно кратера и прокладывали туннели, всего в нескольких километрах от того места, где на Луну села первая ракета.
Поначалу колонисты отдавали все силы на борьбу за выживание. Чтобы избежать резких перепадов температуры между днем и ночью, они ушли под землю, оставив на поверхности лишь приборы. Основание лунной базы было столь же великим достижением, как и сам полет на Луну. Воздух, воду, пищу – все это приходилось тогда доставлять с Земли, через бездну в полмиллиона километров.
Вскоре, однако, Луна начала отдавать свои сокровища – исследовательские партии обнаружили на ней минеральные ресурсы. Теперь в колонии появился собственный воздух, и за несколько лет колонисты научились выращивать почти все, что необходимо для нормального питания. Дафна видела особые подземные «фермы», где на пространстве в несколько акров под светом огромных ламп и в теплой влажной атмосфере с невероятной скоростью росли овощи и фрукты. Когда-нибудь, рассказал ей Норман, вероятно, удастся вывести растения, которые смогут расти на лишенной воздуха поверхности Луны, и тогда зеленый живой ковер покроет пустые равнины, изменив лицо планеты.
Сейчас, когда время первопроходцев закончилось, жизнь в колонии была уже не столь аскетичной, однако все же весьма спартанской поземным меркам. Имелись достаточно просторные помещения для игр и отдыха, а жилые комнаты были хоть и очень маленькими, но вполне комфортными.
Больше всего, однако, понравились Дафне сами люди. Они были намного более приветливыми и отзывчивыми, чем на Земле, и, как ей показалось, вовсе не из-за того, что она дочь директора. Складывалось впечатление, что каждый из них считал себя частью одной большой семьи; они прекрасно знали: не объединив усилия, здесь попросту не выжить.
– Ну,- улыбнулся Норман,- о чем задумалась на этот раз?
Дафна очнулась от своих размышлений.
– Пыталась представить, каково это на самом деле – жить здесь все время. Тебе никогда не хочется на Землю? Наверняка ты уже сыт по горло всеми этими голыми скалами и звездным небом! Да, они прекрасны – но они не меняются, Ты никогда не скучаешь по облакам, зеленым полям, морю? Я бы, наверное, больше всего скучала по морю.
Норман задумчиво улыбнулся.
– Да, бывает… Но обычно мы тут слишком заняты, чтобы скучать. Понимаешь, когда есть интересная работа, остальное уже не так важно. Кроме того, каждые два года мы улетаем в отпуск домой и тогда, полагаю, ценим то, что может предложить нам старушка Земля, гораздо больше, чем вы, домоседы! – Он негромко рассмеялся.- Вовсе не значит, что мы не видим Земли. Она ведь все время здесь, на небе. С этой стороны Луны всегда можно увидеть родной город – по крайней мере, если он не закрыт облаками. Да, кстати… Мне удалось договориться насчет небольшого телескопа для тебя. Пойдем посмотрим, освободился ли он.
Было немного странно, что на это потребовалось три дня Проблема же заключалась в том, что телескопы почти непрерывно использовались для всевозможных исследовательских программ, и на то, чтобы просто глядеть на звезды, не хватало времени. К тому же по-настоящему большие приборы были приспособлены для постоянной фотосъемки, так что в них нельзя было посмотреть, даже когда их никто не использовал.
Помещение, куда Норман привел Дафну, находилось со всем близко к поверхности Луны, и с основного уровня обсерватории сюда пришлось подниматься по лестнице. Оно было небольшим, и почти полностью его заполняло некое устройство, которое, как решила Дафна, находилось в целиком разобранном состоянии. Пожилой человек с озабоченным видом ковырялся паяльником внутри чего-то, напоминавшего замысловатый телевизор. Похоже, он не слишком обрадовался их появлению.
– Могу дать вам только полчаса,- сказал старик.- Я обещал профессору Мартину починить спектроанализатор к шести вечера. Что вы хотите посмотреть?
– А что вы можете предложить?
– Десять планет, около пятидесяти спутников, несколько миллионов туманностей и несколько миллиардов звезд. Выбирайте.
– Многого нам за такое время все равно не увидеть, так что начнем… скажем, с туманности Андромеды.
Астроном посмотрел на часы, что-то подсчитал в уме и нажал несколько кнопок. Послышалось легкое гудение электромоторов, и свет вокруг потускнел.
– Куда смотреть? – спросила Дафна, которая не видела вокруг ничего, что хоть отдаленно напоминало телескоп.
– Садитесь за этот стол и смотрите в окуляр. Наводка на резкость – с помощью ручки справа.
Она уставилась на черный круг, по которому двигались звезды, причем так быстро, что превращались в тонкие светящиеся линии. Большой телескоп наверху поворачивался в поисках невероятно далекой цели. Внезапно картинка замерла, звезды приняли вид крошечных точек, а среди них парило нечто, нисколько не походившее на звезду.
Это трудно было описать, даже охватить взглядом. Подобно овалу из огненного тумана, края которого столь плавно переходили в окружающую черноту, что невозможно было понять, где они заканчивались, туманность Андромеды мерцала, словно призрак в облачении из звезд.
– Наши соседи,- тихо сказал Норман.- Ближайшая к нам вселенная – и все равно до нее настолько далеко, что свет который ты видишь, начал свой путь еще до того, как на Земле появился человек.
– Но что это? – прошептала Дафна.
– Что ж, думаю, ты знаешь, что звезды собираются в большие шарообразные скопления – острова Вселенной, как их называют,- каждое из которых состоит из миллиардов солнц. Мы находимся внутри одного из таких скоплений -Млечного Пути. А это – другое скопление, самое близкое к нам. Оно слишком далеко, чтобы различить отдельные звезды, хотя с помощью более мощных телескопов это вполне – возможно. Кроме него существуют и миллионы других галактик.
– С планетами, как Земля?
– Кто знает. С такого расстояния нельзя увидеть Солнце, а о планетах и говорить нечего. Но полагаю, что они там есть, и не исключено, что на нескольких из них существует жизнь. Интересно, удастся ли нам когда-либо это узнать? Но давай-ка вернемся поближе к дому – у нас не так много времени.
Эти полчаса стали для Дафны настоящим откровением. Над ее головой, посреди безмолвной пыльной равнины, огромный телескоп обшаривал небо, собирая чудеса по всей Вселенной и представляя их ее взору. Прекрасные созвездия разноцветных солнц, сверкающие, подобно драгоценным камням, всеми оттенками радуги; облака светящегося тумана, принимающие под воздействием непостижимых сил причудливые формы; Юпитер с его семейством спутников; и, пожалуй, самое чудесное – Сатурн, безмятежно парящий в окружении колец, словно замысловатое произведение ювелира, а не планета в восемь раз больше Земли…
Ей стало понятно, какая сила когда-то тянула астрономов в горы, к чистому небу, а теперь – сюда, на Луну.
Внешние двери подземного гаража медленно открылись, и автобус начал подниматься по крутому пандусу, ведшему на поверхность Луны. Дафну долго удивляло, что единственным транспортным средством на Луне было нечто столь старомодное, как автобус, но, как и многое здесь, после надлежащего объяснения все выглядело вполне логично. Ракеты – слишком дорогой способ преодолеть всего несколько сотен километров, а так как атмосфера отсутствовала, то и о воздушном транспорте, естественно, не могло быть и речи.
Если быть точным, машина представляла собой не просто автобус, а нечто вроде передвижного отеля, где со всеми удобствами больше недели мог жить не один десяток человек. Длиной примерно тринадцать метров, машина передвигалась на двух парах гусениц, приводимых в движение мощными электродвигателями. Водитель сидел в небольшой приподнятой кабине спереди, а пассажирское отделение было оборудовано комфортабельными креслами, которые на ночь превращались в койки. В задней части находились кухня, кладовая и даже маленькая душевая.
Дафна посмотрела, кто еще едет с ними. Кроме Мартинов в машине ехали десять пассажиров, большинство из которых – как Норман – были учеными, отправляющимися принять вахту на Второй базе. Она знала их всех если не по имени, то в лицо, так что, похоже, компания собралась неплохая.
Автобус быстро – примерно семьдесят километров в час – катился по дну кратера прямо на север. Ничто не мешало ему двигаться с хорошей скоростью: во время прокладки дороги все препятствия были срыты, и гусеницы двигались по чуть ли не идеальной плоскости. Дафна надеялась, что пейзаж вокруг скоро изменится,- слишком уж однообразно он выглядел.
Желание ее вскоре исполнилось. Далеко впереди на горизонте появилась града иззубренных вершин, с каждой минутой поднимавшихся все выше в небо. Сперва, из-за крутого изгиба лунной поверхности, они смотрелись не более чем огромными холмами, но какое-то время спустя Дафна увидела горную стену высотой в несколько километров.
Напрасно она искала какую-либо расщелину или лощину, где они могли бы проехать. А затем у Дафны свело живот, она поняла, что они собираются – ни больше ни меньше штурмовать исполинскую преграду в лоб.
Дорога резко ушла вниз, они словно ехали по скату крыши. Гудение моторов внезапно усилилось, а затем, почти не снижая скорости, автобус устремился вверх по каменном стене, тянувшейся будто до самых звезд. Дафна негромко вскрикнула, когда ее отбросило на спинку кресла. Миссис Мартин посмотрела на мужа – вид у нее был тоже не слишком радостный.
Профессор Мартин улыбнулся, и в глазах у него заиграл озорной огонек.
– Не бойтесь,- сказал он.- Это совершенно безопасно – еще одно преимущество здешней гравитации. Просто сидите и наслаждайтесь видом!
А вид был воистину потрясающим. Вскоре они уже могли видеть на многие километры огромную равнину, которую миновали. По мере того как их зрению все больше открывалась стена кратера, становилось ясно, что она состоит из ряда широких террас, часть из которых автобус уже преодолел.
Вскоре они достигли наивысшей точки и, вместо того чтобы спускаться в лежавшую впереди долину, повернули налево вдоль хребта.
Потребовалось без малого два часа, чтобы добраться до противоположного конца кратера,- два часа, в течение которых они петляли по широким террасам и поднимались по пугающим склонам. Наконец они спустились с края кратера.
Со временем привыкаешь ко всему, даже к поездкам по Луне. В конце концов от проплывавшего мимо однообразного пейзажа Дафну начало клонить в сон. Она повернула рычаг, превращавший кресло в койку, и устроилась поудобнее.
Проснулась Дафна через несколько часов, и изменившийся наклон подсказал ей, что автобус опять карабкается вверх. Было почти совсем темно – окна, чтобы защититься от продолжавшего сиять на черном небе Солнца, закрыли шторками. Все спали, и Дафна вскоре последовала общему примеру.