-- Наверное, вы ошиблись. А где Капитолина?
-- Ах да! Фу ты, ну ты! Действительно странно: где вы, где я и где обезьяна? Возьмите-ка лучше вот этот портрет. Надеюсь, теперь уж все правильно. Нет?..
На этот раз в руках у Оли была фотография, с которой смотрели два жизнерадостных лица: Олино и Капитолинино. Они и в самом деле годились для витрины.
-- Спасибо!
Оля хотела заплатить деньги.
Но фотограф денег не взял. Он пожал Оле руку и долго тряс мохнатую руку Капуше. Он вдруг стал очень грустным, этот маленький лохматый человек, ласково погладил обезьяну и произнес:
-- Помощника мне завести бы охота. Несложная, в сущности, будет работа. Я говорю: "Спокойно, снимаю!" Он свет зажигает, а я нажимаю...
-- Спасибо! -- опять поблагодарила Оля. -- Но Капуше нужно многому учиться.
И, чтобы утешить фотографа, Оля прибавила:
-- Может, когда она выучится и станет человеком, она захочет сама фотографировать. А пока...
-- Ну что ж, пусть придет. В атмосфере сердечности всегда остановим мгновенье для вечности.
Лохматый фотограф распахнул перед ними дверь.
...Капуша брела домой следом за Олей. Едва они поравнялись с кафе "Снеговик", Капуша исчезла в кафе.
Оля побежала за ней.
-- Добро пожаловать! -- раскланялся мороженщик. -- Я очень люблю эту обезьяну. И она меня...
-- Нам надо спешить, -- сказала Оля. -- Я уезжаю к бабушке...
-- А обезьяна?
-- Мама не разрешила брать ее с собой...
-- Очень хорошо! -- обрадовался Жора. -- То есть я хотел сказать, очень плохо!.. Это -- угощение обезьяне!
Он протянул эскимо.
Капитолина взяла эскимо, и они вышли.
Едва Капуша скрылась за углом, Жора ухмыльнулся. Дрессировка -- великое дело! Девчонка уедет, а обезьяне обязательно захочется полакомиться.
Двадцать седьмая история. ОЛЯ УЕЗЖАЕТ
Мама суетилась, бегала из комнаты на кухню и обратно. Она собирала в чемодан Ольгины вещи, приготовила бутерброды и термос в дорогу, положила подарки для бабушки. И при этом приговаривала:
-- Ольга! Не садись в поезде у окна. Не выходи в тамбур -- там холодно. Не пей холодной и сырой воды. Не приставай к отцу, когда он думает. Не...
-- А когда не думает, можно приставать? -- спросила Оля.
Наташа сделала вид, что не слышит. Она уже говорила с папой.
-- Не задерживайся, а то на работу опоздаешь!
-- Будь спокойна! -- отвечал Павел. -- Побуду день, оставлю Олю у бабушки и вернусь. После за ней съезжу.
Капуша сидела верхом на валике дивана и грустила.
-- Ты не грусти! -- промолвила Оля. -- Я буду скучать без тебя и буду вспоминать тебя. И ты меня вспоминай. Ладно?
Капуша подпрыгнула. Казалось, ей хотелось сказать Оле:
-- Я чувствую, что без тебя мне опять придется баловаться.
Но сказать она не могла, только повизжала тихонько и прыгнула с дивана к девочке на руки.
-- Ох боюсь, твоя воспитанница натворит чего-нибудь! -- воскликнула мама.
-- Ничего страшного! -- успокоила Оля. -- Нет обезьян без изъян.
-- Надо говорить "без изъянов"!
-- Пожалуйста! Без изъянов нет обезьянов!
-- О боже! -- воскликнула Наташа. -- Слышала бы тебя бабушка Капитолина!
Наташа наполнила чемодан и защелкнула запоры. Она вынесла чемодан в коридор и пошла одеваться, чтобы проводить Павла с Олей до метро.
-- Мам, ты не забыла, что мне нужно сшить костюм к празднику юных фигуристов?
-- Не забыла! -- ответила Наталья. -- А ты придумала что будешь танцевать?
-- Придумала! Вот и придумала! Я буду танцевать танец- обезьянец!
-- Это что такое?
-- Танец такой! Сшей мне костюм обезьяны!
-- А что? -- вмешался Павел, чтобы опередить мамино "нет". -- Это идея!
Он объявил голосом диктора:
-- "А теперь, дорогие зрители, Ольга Кольцова исполнит танец-обезьянец". Звучит!..
-- Ладно! -- согласилась Наташа. -- Вот останусь одна, у меня будет больше времени, и сошью...