И Долг повёл рыцаря дальше, легко перескакивая с глыбы на глыбу, поигрывая дубинкой и время от времени останавливаясь, чтобы подождать закованного в железо искателя приключений (тела).
Каменных глыб на пути Аристарха становилось всё меньше, скоро их не стало совсем, и, уже беспрепятственно шагая вслед за проводником, Аристарх обратил внимание на то, что ни один из рыцарей здесь уже не лежал поперёк дороги. Все они здесь либо валялись аккуратными кучками железного лома вдоль стен, либо были прислонены к стенам. Сквозь проеденные ржавчиной дыры в доспехах белели кости.
— Вот она, — сказал, наконец, Долг, остановился и указал дубинкой на скальный монолит справа.
В монолите была идеально круглая чёрная дыра диаметром чуть более пяти футов. Она уходила куда-то под основание Замка, и нижний край её был на уровне груди Аристарха.
А в двух шагах от дыры был прислонён к стене последний из предшественников Нового Рыцаря. Ржавчина почти не тронула его стальных лат. Ещё не истлел, но уже выцвел когда-то зелёный бархатный плащ. Блёкло-жёлтые перья на шлеме чуть пошевеливались от сквознячка из драконьей дыры.
Аристарх не видел, опущено ли забрало рыцаря: тот был прислонён к стене лбом. И поднятые над головой руки его тоже упирались железными локтями и кулаками в стену. Можно было подумать, что он сам на мгновение принял эту странную позу — перевести дух и снова ринуться в схватку. Вполне можно было бы так подумать, если бы не его меч. Рыцарь держал его так, будто намеревался рассечь скалу, но в последний миг передумал и успел повернуть клинок плашмя. Вертикально занесённое стальное полотнище, не потерявшее грозного блеска, со скрипом покачивалось в двух пальцах от стены…
— Спит, — сказал за спиной Нового Рыцаря Долг.
— Да ну? — удивился Аристарх, но вспомнил, что ведь это же сказка, подошёл к Спящему Рыцарю, возложил руку ему на плечо и тряхнул.
И едва успел уклониться, когда Спящий нанёс удар.
— Дракон спит, — уточнил Долг, едва затихло, многократно отразившись от стен ущелья, эхо железного грохота.
— Я уже понял, — сказал Аристарх, глядя на груду останков. Левая рука Спящего была неестественно вывернута назад в плечевом суставе, а правая, всё ещё сжимавшая меч, обломилась и была придавлена рухнувшим на неё панцирем. Торчали кости. Сквознячок пошевеливал блёкло-жёлтые перья на шлеме, венчавшем груду.
Новый Рыцарь вложил в ножны свой меч, присел и, расправив складки выцветшего плаща, накрыл им останки. Отошёл на два шага, снова обнажил меч и отсалютовал павшему. Пусть даже придуманный кем, он всё-таки был бойцом. У них так принято. И вообще. Вон, даже Багряк понимает — заржал. Да так тонко, так жалобно, что здесь слыхать, хотя до столетнего вяза перед ущельем, где они с Долгом привязали коней, почти полмили.
— Проснулся, — сообщил Долг. — Они его первыми чуют. Если решили биться…
— Тебе не хочется отойти немного подальше? — перебил его Новый Рыцарь, поспешно занимая позицию напротив дыры. — Ты меня очень обяжешь, Долг, если освободишь от необходимости думать ещё и о тебе во время схватки.
— Вот все вы так, — обиженно сказал парень, но отошёл. На три шага.
— И на том спасибо, — усмехнулся Новый Рыцарь.
Позиция была невыгодной, но честной. Пять шагов до стены впереди, пять шагов до стены позади, справа — почти неограниченный оперативный простор, слева по стойке «слишком вольно» маячит парень. Потекли минуты. Багряк, почти не переставая, ржал, а из дыры, приближаясь и нарастая, толчками стал выплёскиваться медный утробный рык.
Ущелье содрогалось множественным эхом, парень уже сидел на корточках, зажимая уши ладонями, и Новому Рыцарю тоже было немного не по себе; он почему-то с трудом сохранял равновесие. Потом он увидел, как шевельнулись останки под выцветшим бархатом, словно груда костей и железного лома пыталась встать. Обломившаяся рука начала сгибаться в локте, медленно поднимая меч, и — швырнула его на стену… Нет: ударила мечом в стену! Тоже нет: меч, волоча за собой руку, скользнул к стене и прилип плашмя, а из пустого железного рукава посыпались кости… Теперь понятно, почему они все аккуратно лежат и стоят вдоль стен. И понятно, зачем парень оторвал пряжку: боялся, что она тоже железная. И вот отчего так трудно сохранять равновесие в железных доспехах…
Он чуть не прозевал появление Дракона. Бронированная зелёная морда высунулась из дыры, повела вокруг налитыми кровью глазами, увидела рыцаря и немедленно плюнула в него огненным сгустком. Новый Рыцарь шагнул в сторону, стараясь держаться середины ущелья: только здесь, на осевой линии, можно было надеяться нанести удар. Первый и, скорее всего, последний… Дракон, не спеша, вылез весь и, непрерывно ревя на низкой оглушающей ноте, стал приближаться, поочередно занося когтистые лапы.
На широко расставленных ногах Аристарх мелкими шажками отступал вдоль ущелья, выгадывая расстояние для прыжка и маневра. Дракон продолжал реветь, полз, низко пригибая голову, следом и время от времени прицельно плевался. Пламя с шелестящим воем ширкало то справа, то слева по шлему рыцаря, и ему пришлось опустить забрало. Мельком он увидел, что Долг уже стоит на ногах и через голову Дракона подает какие-то знаки. Ох, не мешался б ты, парень!.. Аристарх двумя руками осторожно занёс меч над головой и за спину. (Его тоже приходилось удерживать в равновесном положении между магнитными стенами, и это было непросто). «Давай-давай! Ближе!» — неслышно за рёвом Дракона орал рыцарь. Он уже видел свой маневр. Это будет так: разбег, прыжок, стальным ботинком по лбу (а меч уже над головой) и — удар с поворотом поперёк шеи… Ни за что не получится!
И не получилось бы, но вмешался Долг.
Новый Рыцарь увидел, как поднялась и опустилась дубинка (по хребту он его, что ли?), Дракон изумлённо оглянулся, открыв шею, и Аристарх прыгнул.
Превосходно, Савва! Просто превосходно, и я очень благодарен тебе за идею, но ты мне мешаешь. Я ещё не налюбовался. Голову я ему, разумеется, снёс: только ударом меча (и только одним ударом меча!) можно сделать такой ровный срез. Голова, надо полагать, валяется где-то поблизости, но смотровые щели в моём забрале до того неудобны… а шлем почему-то не поворачивается… Что? Башка трещит, ничего не слышу! Да, очень натуралистично, и масса отвлекающих обстоятельств. И, действительно, совсем не приходится думать — просто некогда. Ты гений, Савва, я… Не надо так орать, у меня голова болит от твоего ора. Ты дурак, Савва, откуда здесь цитрамон? Это же сказка! В ней много чего есть: рыцари, замки, драконы… одного я уже убил, а мой гид смылся куда-то — стирать штаны, наверное… короли и принцессы, прекрасные невидимки по ночам (но тебя это не касается), кажется, даже говорящие мыши и… и другие мыши, тоже говорящие. Но их я ещё не видел… Сказка! В ней всё есть. Кроме цитрамона. И шлем заело, я бы всё равно не смог его проглотить. Таблетку проглотить, а не шлем! До чего же ты, всё-таки, глуп, Савва, так бы и врезал…
Аристарх попытался продемонстрировать, как бы он ему врезал, и обнаружил, что не может этого сделать. Ничего не может: ни врезать, ни продемонстрировать, потому что заело не только шлем. Весь панцирь заело, и ни рукой, ни ногой… Дракон валяется обезглавленный, чёрной кровищи из него натекло по щиколотки, если не больше, а Новый Рыцарь как влип со всего маху в стену, так и висит, распятый. И останки Спящего напротив тоже прилипли к стене… Ага. Вот оно как тут. Убить Дракона — не штука, штука выбраться из западни. То есть, думать опять же некогда, надо искать выход из магнитной ловушки. А тут еще Савва со своей телепатемой — стряслось у него что-то на Объекте, запаниковал… Сдал Савва Ф. за последние годы, сильно сдал. С апреля 85-го ни одного спокойного отпуска у Аристарха не было, Савва его везде доставал. Хоть ищи другого заместителя…
— Савва! — протелепатировал Аристарх.
— Ну, Ты спишь, Аристарх, завидую! Давно Ты так не спал, в мезозое, кажется, последний раз. Помнишь нижний мел, когда мы…
— Помню. Я, Савва, никогда не забываю своих ошибок — не то, что некоторые. Зачем вызывал?
— Небольшая сводка, шеф.
— Я в отпуске.
— Шеф, только по самым важным пунктам! Я же не всё могу взять на себя, и потом, Ты сам говорил…
— К сожалению, ты прав. Я, действительно, имел глупость пообещать тебе интеллектуальную помощь. Давай — но по самым важным.
— Разумеется, шеф… Кольский прокол. Они вот-вот разменяют пятнадцатый километр!
— Ну и что?
— То есть, как? Они же могут наткнуться на…
— Не наткнутся. Вовремя корректируй отклонение от вертикали — вот и всё, что от тебя требуется.
— Схвачено, шеф! Далее: экологическая напряжёнка вплоть до возможных катастроф на следующих точках… так. Минутку… А, вот они! Кемерово, химзаводы. Томские нефте- и радиохим. Тюменские промыслы. Ямал — тундровые почвы. Газопровод…
— Стоп! Всё — по Западной Сибири?
— Да, шеф, и очень густо. Именно поэтому…
— Там всегда напряжёнка, не обращай внимания. Дальше.
— Дальше, так дальше… Ближний Восток. Они таки сворачивают экспансию и начинают вывод ограниченного контингента.
— Наконец-то!
— Хм-м?..
— Радоваться надо, Савва, а ты хмыкаешь.
— Кое-кто из наших информаторов придерживается несколько иного мнения, шеф, и, как мне представляется…
— Дело информаторов — поставлять факты, а не составлять мнения! Пусть каждый занимается своим делом, Савва. Дальше.
— Открыта высокотемпературная сверхпроводимость.
— Вот как? Рановато… Ну, да авось не догадаются, что с нею делать. Однако, шустры… Ладно, Я с ними. Дальше.
— Последнее, шеф. Только что заслан в набор «Антихрист». На русском языке.
— Не понял.